«Тайна короля Якова» посвящается отцу Колману. В одиннадцать лет я проходил у него подготовку к конфирмации. В то время были опубликованы сообщения о свитках Мертвого моря, или «Кумрайских рукописях». Помню, с каким волнением отец Колман говорил о значении этой находки. «Когда их полностью переведут, мы узнаем, что на самом деле говорит Библия». Почти пятьдесят лет спустя я все еще дожидаюсь полного перевода и открытия «Кумранских рукописей» (а также «Библиотеки Наг-Хаммади», известной еще как «Гностические евангелия», обнаруженной в 1945 году и до сих пор не ставшей полностью доступной широкой публике). Поэтому мне кажется подобающим посвятить эту книгу отцу Колману.
БЛАГОДАРНОСТИ
Благодарю Кейт Кала за точные инструкции и общую помощь; Марию Карвианис за превосходную критику; Ли Новелла за первое чтение и постоянную поддержку; и в особенности безвестного шофера того грузовика, который вывернул передо мной на скоростную трассу и чуть не убил меня. На бампере у него был стикер с надписью: «Без короля Якова не было бы и Библии». Увидев ее, я отказался от мысли объяснить ему правила вождения, так захотелось мне объяснить всю ошибочность этого утверждения. Но вместо этого я вернулся домой и начал эту книгу.
1
Рим, 1605
— Кровь! — Самый почитаемый в мире перстень выщербил столешницу: кулак с этим перстнем врезался в стол при каждом слове. — Нужна кровь!
Потайная каморка, меньше спальни, эхом повторила последнее слово. В тени под холодной каменной стеной торопливо пробирался в угол черный сверчок.
— Но, ваше святейшество, — заторопился кардинал Венителли. Рукав его одеяния вздрагивал на поднятой руке, круглая шапочка на макушке съехала. — Книга на английском? Кто обратит на нее внимание?
— Книга — это частность, — проревел папа, не дав ему договорить. — Если мы намерены отвоевать этот грязный островок, сейчас самое время. С Елизаветой не стоило и пытаться, но теперь трон перешел к Якову. Он гордец и уже собрал своих мыслителей, сколько их у него есть, для работы над этой книгой. Он излишне самоуверен, а в мыслях у него разброд. Время приспело!
— Но… вы сказали — кровь… — Венителли не знал, как закончить свою мысль.
Алая мантия понтифика вздымалась и опадала при каждом вдохе, Климент был взволнован. Ослепительно-белый воротник нижнего одеяния топорщился на шее. В камине на дальнем конце комнаты шипел огонь.
— Кровь остановит работу над книгой. Прекращение работы заставит Якова открыть, что он задумал для Англии. Раскрытие его замыслов выстроит мост от Рима к Лондону. Этот мост возвратит Англию церкви. Если вы не способны оценить Господень промысел, оцените хотя бы Его юмор.
Маленькая каменная комната, в которой беседовали двое, была скрыта от мира. О ней не знал никто, кроме самых близких папе людей. Всю ее обстановку составляли стол и четыре стула. Две большие свечи без подсвечников стояли на столе. Они освещали плотные гобелены, скрывавшие стены и поглощавшие звук. Гобелены пестрели красным: на них были вытканы жестокие охотничьи сцены. В неверном свете казалось, что фигуры на них чуть шевелятся.
Толстый ковер со сложным орнаментом почти скрывал пол. Говорили, что ковер этот был похищен крестоносцами у самого Саладина. Кардиналу Венителли, когда он ступал на этот ковер, всегда мерещился запах лагеря Саладина. Он не раз пытался объяснить себе это явление, но оно оставалось непостижимым для его разума. Сама эта комната, казалось, привыкла к резким выражениям.
— Да, — выговорил кардинал, — но что именно…
— Что именно — не ваша забота. — Папа Климент причислял порывистость к своим достоинствам и поощрял расторопность в подчиненных. — Мы уже привели в действие некие планы. Они касаются отчасти человека, который принимает этих переводчиков в колледже Крайст-Черч в Кембридже. Некий священник по имени Марбери, протестант. Увы, это умный человек в трясине идиотов. Но уточним. Один из ученых кембриджской группы этой ночью будет… Как бы сказать? Устранен. Когда это произойдет, мы введем в их среду нашего ангела мщения.
Иносказание было хорошо понятно кардиналу, и все же он решил уточнить:
— Вы имели в виду…
— Изящные гобелены, не правда ли? — Климент отвел взгляд.
Кардинал понял: его святейшеству не к лицу произносить имя своего главного убийцы — «ангела мщения». Тогда в будущем он сможет, не солгав, утверждать, что не называл его по имени и, безусловно, никогда с ним не говорил. Эта миссия поручалась кардиналу и ничуть его не радовала. Лицо его стало пепельным, голос задрожал.
— Я должен попросить… Попросить человека, о котором мы говорим, отправиться в Англию и убить…
— Ни в коем случае! Спокойнее! — Климент повертел головой, разминая шею. — Скажете ему, что он должен быть приписан к переводчикам Библии короля Якова. Подчеркните — Библии. Потом повторите ему следующие слова: «Вращая колесо, возделывают ниву».
У Венителли внутри все словно в узел стянулось. Сколько раз ему приходилось повторять подобные условные фразы и сколько раз следствием их были грязные убийства!
— «Вращая колесо, возделывают ниву», — кивнув, повторил Венителли.
Папа улыбнулся, не взглянув на кардинала.
— Мы используем этого человека ради его особых талантов — его исключительных способностей. Он владеет telum secretus, тайным орудием, если мы смеем позволить себе высокий стиль.
— Но в действительности миссия нашего брата… его обязанность…
— Мы потому и поручаем эти административные вопросы вам, брат мой кардинал Венителли, — ласково, словно обращаясь к семилетнему мальчику, заговорил папа, — хоть вы редко схватываете суть дела, но при этом все же действуете скрытно. Вам следует понимать, что мы ни перед чем не остановимся ради возвращения Англии в лоно матери-церкви. Это промысел Божий. Мы обдумали ряд событий, которые займут несколько лет, и каждое из них будет приближать нас к цели.
— Да. — Голос Венителли выдавал полное смятение его мыслей.
Папа склонился к Венителли. Он почти шептал, но в словах его звучал гром.
— Это мое наследие, вы понимаете? Я останусь в истории человеком, возвратившим Англию в лоно истинной церкви. А начнется это с уничтожения книги — этой затеи Якова.
В ноздри кардиналу вдруг ударил запах верблюдов, будто наяву вспомнился заунывный напев далеких мусульманских молитв. Он не говорил по-арабски, но догадывался, что молящиеся взывали к крови неверных. Он опустил взгляд на ковер Саладина. Возможно ли, чтобы ненависть и проклятия погибших воинов ислама пропитали ковер и заразили собой решения, принимавшиеся в этой комнате? Не они ли вызвали странный навязчивый запах, преследовавший его, и безрассудную страсть папы?
— Вы пытаетесь думать? — Папа бросил на Венителли гневный взгляд. — Вы позволяете себе обдумывать наши слова?
