45
Вестминстер, в ту же ночь
Марбери, не веря своим глазам, смотрел на захлопнувшуюся решетку тюремной двери и уходящих стражников.
В камере хватило бы места на десятерых. Ее хорошо освещали факелы из коридора. Шестигранник стен смыкался в свод наверху, но было и несколько приподнятых на рамах тюфяков с одеялами, и высокое узкое окно, за которым угадывалось садящееся солнце.
«Дурак я, — подумал Марбери. — Совсем безмозглый. Как я мог поверить, что советник короля Якова… О чем я только думал? И вот теперь я в тюремной камере, а моя дочь беззащитна против безумца».
Он подошел к двери и ухватился за прут решетки рядом с замком. Тряхнул дверь, ощущая кончиками пальцев замок, прижимаясь щекой к холодному железу других прутьев, выпячивая губы. Прикрыл глаза, поняв, как легко было бы справиться с замком. Несколько движений ножом, и он свободен.
Из темноты вдруг прозвучал голос:
— Не поужинать ли нам вместе?
Доктор Эндрюс выступил из мрака, тронул правой рукой дверь камеры.
— Прошу прощения, что недостаточно радушно принимаю вас, — продолжал он, вставляя ключ в замок.
Дверь распахнулась.
Марбери подозрительно рассматривал его.
«Совершенно не понимаю, почему он меня запер и почему готов выпустить. Тут какая-то ловушка».
Он рассеянно нащупал спрятанный в рукаве клинок.
Доктор Эндрюс, как будто не заметив, повернулся и первым прошел по коридору к просторной пустой трапезной. Помещение было втрое меньше кембриджского Большого зала. Стол освещало множество свечей. Накрыто было только на двоих: блюда, миски и кувшины оставались пустыми.
Длинная золотая дорожка посередине столешницы украшала стол. На полу были выложены символы, слишком большие, чтобы охватить их одним взглядом, — их края терялись в темноте. В тридцати футах над головой перекрещивались толстые темные балки, поддерживавшие потолок.
Доктор Эндрюс, опередивший Марбери на несколько шагов, молчал как могила.
Марбери сосредоточился и сформулировал в уме несколько вопросов. Где остальные переводчики? Почему его кинули в тюрьму? Почему освободили? Грозит ли ему опасность?
Ответ на последний вопрос Марбери получил, разглядев у каждой двери темные очертания стражников.
Доктор Эндрюс занял место во главе стола и жестом предложил Марбери сесть по правую руку от хозяина — что тот и сделал. Он твердо решил молчать. Тот, кто первым нарушает подобное молчание, теряет преимущество.
И вот двое мужчин долгие минуты сидели в полной тишине. Еду не подавали. Не слышно было дыхания. Стражи у дверей стояли неподвижно, как гранитные изваяния.
Доктор Эндрюс вдруг грохнул кулаком по столу так, что подскочили тарелки и опрокинулся кувшин.
— Кто вы? — взревел он. — Отвечайте немедленно! Вы — не декан Марбери!
Марбери растерялся всего на мгновение. Опомнившись, откинулся на стуле и улыбнулся. Он не собирался перебивать речь Эндрюса.
— Назвались Марбери? — презрительно продолжал тот. — Да вы ничуть не похожи на него! Я видел его всего раз, но его осанка и изящество не имеют ничего общего с вашей неуклюжестью.
— Кто же тогда я? — спросил Марбери, нащупывая спрятанный нож.
— Стража! — выкрикнул Эндрюс.
В тот же миг стол окружили двадцать человек с обнаженными клинками.
— Вы, — триумфально возвестил Эндрюс, — известный наемный убийца Пьетро Деласандер!
Марбери не сдержал короткой усмешки.
Эндрюс, весьма довольный собой, продолжал:
— А теперь вы сообщите мне истинную цель своего приезда в Вестминстер, хотя, думаю, она мне уже известна.
Марбери молчал, постепенно осознавая, что о нем не доложат королю. Человек, которого назовет в донесении Эндрюс — убийца Деласандер, — уже мертв.
Теперь Марбери оставался только побег. А для этого необходимо было вернуться в ненадежную камеру, дождаться, пока все улягутся, взломать замок и ускакать домой.
— Говорите! — приказал Эндрюс, подавшись к Марбери.
— Пьетро Деласандер, как вам известно, — величайший убийца Европы. Будь я им, я должен был бы сейчас убить вас. Вынужден, хотя бы явился сюда с другой целью.
— Убить меня? — Эндрюс расхохотался. — У моих стражников нашлось бы что возразить.
Кое-кто из стражей тоже рассмеялся. Марбери про себя отметил: смех в такой ситуации выдавал излишнюю самоуверенность. Один из них шагнул к Марбери, подняв рапиру для удара. Очевидно, капитан стражи.
— И какова же, — вкрадчиво продолжал Эндрюс, — ваша действительная цель?
— Как вам известно, ходят странные слухи, — хладнокровно объяснил Марбери. — Они касаются всех переводчиков королевской Библии. Я служу королю. Мы намеревались выявить измену в Вестминстере, представив, что таковая имеет место в Кембридже. Если бы вы приняли мятежное предложение и вызвались помочь, об этом… было бы доложено.
— Не стоит играть словами, — возразил Эндрюс. — Вы должны были убить всякого, уличенного в измене. Иначе зачем бы король избрал для подобного поручения убийцу? А уверенность короля в том, что его планам противостоят сверхъестественные силы, вполне оправдывает в его глазах такие меры.
— Не могу сказать, — протянул Марбери, отводя взгляд.
— Ну-ну, сэр. — Эндрюс покачал головой. — Вы уже так многого добились в Кембридже. Разве там не погибли двое?
— Рассказывают странные истории, — признал Марбери.
— Умно, — пробормотал про себя Эндрюс. — Король Яков умен.
— Вот как? — Марбери пожал плечами.
— Я понимаю, — сразу спохватился Эндрюс. — Вы не вправе говорить.
— А теперь я гадаю, — деликатно заметил Марбери, — появится ли что-нибудь на этих тарелках? Меня мучит голод.
Эндрюс в нерешительности уставился на стол.
— Нет, — сказал он. — Пожалуй, нет. Для полной уверенности, поймите, я должен настоять на вашем возвращении во временное заключение, пока не снесусь с его величеством. Я должен удостовериться в истинности ваших притязаний. Капитан, возьмите этого человека и поместите его теперь на нижнем уровне.
— Вы отсылаете меня обратно в камеру? — не подумав, возмутился Марбери. — Без ужина?
— Не совсем, мастер Деласандер, — ответил, вставая, Эндрюс. — Помещение, где вы находились, не так надежно, как нижний уровень, но не тревожьтесь. О вас позаботятся, пока вы здесь, — уверен, это всего на несколько дней. — Эндрюс обернулся к капитану: — И пусть ему принесут ужин — все, что собирались подать на стол.
— Конечно, — мгновенно отозвался капитан.
«Не годится, — взволнованно соображал Марбери, — нельзя допустить, чтобы меня надежно заперли на несколько дней». Он стиснул рукоять кинжала.
