Черт возьми! Призвали бы его раньше, и тогда не было бы всех этих сложностей. Он бы просто вошел в дом Хранителя и принудил бы его отдать «Петицу».
И что в ней такого, в этой книге, что Верхняя Вента придает ей такое значение, что приходится убирать всех, кто даже не читал, а просто держал ее в руках? Хотя он ведь был занят в Берлине! И то, что его призвали сюда, пусть и поздно, говорит о том, что он — первый в своем деле, и равных ему нет. А стало быть, у него имеются полные основания диктовать им свои условия. Золота у них немеряно… Конечно, диктовать исподволь, ибо с такими людьми ссориться — что самому копать себе могилу. Да и люди ли они — еще вопрос. Но основания истребовать увеличения гонорара за исполняемые им поручения — есть. Плюс непредвиденные обстоятельства, связанные с этой блудницей. Мука невыносимая… Впрочем, в этом виноват он сам.
Надворный советник сделал шаг, другой. Затем натужно закашлялся, и его стошнило прямо на ковер.
«Турчанинова Анна Александровна, Татищев Павел Андреевич», — прошептал он посиневшими губами и, вдруг замерев, рухнул на пол без чувств, раскинув на стороны руки.
Его судорожно скрюченные пальцы нервически подрагивали. Они были длинными и, как это ни странно, совершенно без ногтей.
Глава четырнадцатая
Вопросы подполковника Татищева. — Уже кое-что. — Если замагнетизировать ворону, то она выклюет вам глаз. — Как мадемуазель Турчанинова не хотела выходить из коляски, или баба с возу — кобыле легче? — «Золото, а не постоялец». — Точка Судьбы. — Размышления и деяния Павла Андреевича. — Большой перст действует паче…
— Я немного слышал о докторе Месмере, — сказал Татищев, когда они с Турчаниновой возвращались на извозчике из клиники. — Кажется, он открыл магнетизм?
— Не то чтобы открыл, — поправила его Анна Александровна. — Доктор Месмер обобщил познания в сей области и возвел их в научный оборот. А потом нашел своим знаниям практическое применение.
— Часть этого «практического применения» я видел, — сказал Павел Андреевич с некоторым сарказмом, уже скорее по инерции, нежели от недоверия. Потому как к увиденному и услышанному в Обуховской клинике человеку, находящемуся на службе в Тайной экспедиции, надлежало отнестись с самым серьезнейшим вниманием. Ежели он, конечно, настоящий профессионал, каковым Татищев несомненно являлся. К тому же, это напрямую касалось Магнетизера, ставшего в деле о скоропостижной кончине адмирала де Риваса, сиречь убийстве, в чем теперь Татищев нимало не сомневался, главным фигурантом.
Павел Андреевич немного помолчал, раздумывая, а затем спросил:
— А этими магнетическими практиками можно воздействовать, скажем, на животных?
— Весьма вероятно, — ответила Анна. — Можно замагнетизировать лошадь, и она понесет, можно собаку — и она бросится на вас и искусает, а ворона выклюет глаз.
— Да уж, — произнес подполковник, уставившись в спину возницы. — Серьезный господин этот Магнетизер.
— Магнетизирование требует огромных усилий и затрат всего организма и весьма скверно сказывается на общем здоровии магнетического оператора, особенно действующего на расстоянии. Посему смею предположить, что тот, кто убил несчастную Жучкину и адмирала де Риваса, человек скорее худой, нежели полный, жилистый, нежели мускулистый, и вид имеет вряд ли цветущий.
— Это уже кое-что. Значит, мне надлежит искать худого изможденного человека? — спросил он, обведя взглядом хрупкую фигурку Анны Турчаниновой.
— Скорее всего, так, — согласно кивнула та. — Но почему «вам», а не «нам»?
— Потому что ваша миссия выполнена.
— А как же книга?
— Теперь я имею полное право произвести досмотр квартиры покойного адмирала де Риваса, потому что с этого момента, считайте, начато производство уголовного дела по факту его убийства, — весомо ответил Павел Андреевич.
— А если этой книги у него уже нет?
— Буду искать, — спокойно ответил подполковник Тайной экспедиции. — Ваше дело лечить отца Андрея Борисовича, мадемуазель.
— Все-таки вы невыносимы, — заключила Турчанинова и обиженно отвернулась от Татищева.
— Да поймите вы, — с жаром произнес Павел Андреевич, и в тоне его послышались нотки оправдания, — как я могу взять вас в следствие по этому делу, когда оно подпадает под разряд секретных?
— Я умею молчать, — твердо произнесла Анна Александровна. — А потом, вы же сказали там, в клинике, что поскольку я помогаю следствию по делу особой государственной важности, то на время его ведения являюсь действующим сотрудником Тайной экспедиции.
— Вы являлись этим сотрудником, — поправил Турчанинову Павел Андреевич. — До настоящего момента. Теперь наше сотрудничество закончено.
Коляска остановилась. Татищев огляделся и с облегчением произнес:
— Вы, кажется, приехали.
— Я никуда не пойду, господин Татищев, — решительно заявила Анна и, демонстративно поерзав, устроилась в коляске поудобнее. — В конце концов, я же доказала, что адмирал де Ривас убит, а не умер собственной смертью, как вы думали.
— Когда мне стало известно, что у адмирала перед самой смертью был посетитель, версия, что смерть его, скажем так, не совсем естественна, была принята мной как рабочая совершенно без вашей помощи, — четко выговаривая каждое слово, произнес подполковник. — Теперь я хочу довести дело до конца. Это долг чести. И если мне будут мешать…
— А мне, стало быть, вы в чести отказываете? — с упреком спросила Анна Александровна.
— Господа хорошие, вы слазить-то будете али как? — обернулся к ним возница.
— Да, — ответил Татищев и приоткрыл дверцу экипажа, собираясь выйти и высадить Анну.
— Нет, — решительно произнесла Турчанинова.
— Ну, сударыня, это уже… не знаю, как и назвать…
— Без меня вы его не поймаете.
— Слазить-то будете али нет?
— Я задействую всех лучших агентов экспедиции. Поймаем!
— У вас ничего не выйдет. Вы не знаете всех его возможностей.
— Слазить-то…
— Замолчи, мерзавец! — гаркнул Татищев, и извозчик опасливо втянул голову в плечи.
Павел Андреевич в сердцах захлопнул дверцу и мрачно посмотрел на Турчанинову:
— Чего вы хотите?
— Помочь вам найти Магнетизера. И поймать. Со мною вам легче это будет сделать.
* * *
— Он ведь мог убить Жучкину. Почему он этого не сделал?
— Возможно, его вспугнул я. Однако, скорее всего, это просто не входило в его планы, — добавил Павел Андреевич, ставший вдруг похожим на охотничьего пса, учуявшего дичь.
— Вы так думаете? — Турчанинова поразилась выражению его лица.
— Уверен, — резко произнес подполковник.
