Наконец садовник улыбнулся, кивнул и снял свой головной убор.
– Имеют ли цветы какой-нибудь смысл? Но, господин де Лансаль…
Садовник молча посмотрел на него, затем вновь заговорил, разводя руками.
– Взгляните туда… на Зеркальные пруды, напротив террас, перед самым дворцом. В том месте пересекаются две основные оси этих садов. Неужели вы думаете, что они были спланированы таким образом совершенно случайно? Совсем нет…
Он прищурил глаза.
– Имеют ли цветы какой-либо смысл? Эти сады суть леса символов! Они говорят с нами, господин де Лансаль! Они обладают моральным смыслом, как того желал в свое время наш великий «король-солнце»…
– Неужели? – спросил Пьетро наигранно шутливым тоном.
– Ну конечно, – вновь заговорил садовник. – Эту землю, как поэму, шлифовали, взрыхляли, увлажняли! Взгляните, к примеру, на дорожку, идущую с севера на юг… Вас, наверно, удивит, если вам скажут, что это путь запутавшегося человека, забывшего Бога и общее благо во имя внешнего и иллюзорного мира. Пойти по этой дороге уже означает сбиться с пути, все принести в жертву человеку, отказаться от Бога и забыть Его. Это не тот правильный путь, за который ратовал великий Людовик!
– Значит, верно, что вы философ!
Нормандец засмеялся.
– Да нет, к сожалению! Но не скрою, что я служил у господина Вольтера; мне доставляло бесконечное удовольствие ухаживать за его плантациями. Порой вечером, на закате, мы беседовали, пока я копал, а он сидел в своем кресле, положив ноги на стул… Но оставим это.
– Продолжайте, прошу вас.
– Господин Ленотр, который разбил эти сады, был художником, господин де Лансаль! Хотите верьте, хотите нет – мой дед служил у него. Это мне напоминает один анекдот…
Пьетро кашлянул.
– Ах да, простите. Итак… например, если вы пойдете в западном направлении от террасы Латоны, вы увидите, что перед вами открываются три пути…
На мгновение отпустив метлу и прислонив ее к плечу, он повернулся, развел руками; он все активнее жестикулировал, указывая Пьетро на разные уголки сада.
– Северный путь, под суровым взглядом Паллады, – это путь ответственности и труда. Юг завлекает вас в мир удовольствий и непоследовательного мышления… А прямо перед вами, господин де Лансаль, находится единственный истинный путь – Прямой Путь, Королевская аллея! Эти сады представляют собой великую Басню. Они рассказывают вам некую историю! И как я вам говорил, у нее есть мораль…
– Отлично… Но вернемся к моим цветам, если вам угодно…
Пьетро сосредоточился, чтобы вспомнить весь комплекс ингредиентов тех смертоносных духов.
«Лилия, асфодель, белладонна, аронник, болотный ирис. Только цветы… и еще базилик».
Нормандец терпеливо слушал его, затем прикусил губу:
– Да, господин де Лансаль, в самом деле, у цветов есть свой язык… Видимо, эта загадка восходит к той эпохе, когда человек стремился с их помощью разгадать тайну Природы! Работая в этом саду, скажу вам, господин де Лансаль, я веду с ними разговоры и, возможно, ищу в этом частичку самого себя.
– Вы никогда не останавливаетесь…
Нормандец вновь улыбнулся.
– Садовник, философ… Это, в общем-то, одно и то же, не так ли? Нашу профессию не выбирают случайно. Но повторите еще раз: каковы же цветы ваших духов?
– Вот… Лилия.
Нормандец снова выпрямился и почесал голову.
Затем он оперся локтем о свою метлу.
– Лилия. Это просто. Говорят, что она родилась из капельки молока, брызнувшего из груди Геры в тот момент, когда Зевс позволил Гераклу пить грудное молоко спящей богини, чтобы превратить его в бессмертного… Одна капля пролилась и образовала Млечный Путь. Другая упала на землю, и из нее родилась лилия. Афродита позавидовала белизне и наградила ее огромным пестиком…
– Очень красивым.
– Она также означает высшее благородство, конечно, поскольку это цветок нашего славного короля… В Средние века ее изображали с тремя лепестками, обозначавшими Веру, Мудрость и Рыцарство. Лазурный герб с тремя золотыми лилиями – это Франция! И она встречалась во всех садах, символизируя любовь рыцарей… Как и роза, разумеется.
Пьетро вспомнил о красной розе, которую постоянно оставлял после себя Баснописец.
– Роза, вы говорите… А что можно сказать об этой комбинации?
– Ну, скажем… Если лилия – это король, то роза – это королева Королева цветов, цветок Афродиты и ее красоты. Купидон, сын Stfapca и Венеры, весной носил венец из роз как Приап. Приап, бог плодородия и садов – мой святой покровитель!
– Но роза и лилия? Нет ли здесь какого-нибудь… политического значения?
Садовник задумался.
– Ну, разве что… Роза играла важную роль в Англии.
– В Англии?
С минуту Пьетро хранил молчание.
– Плантагенеты, господин де Лансаль.
– Ах да… Роза разделила одну семью на два лагеря… Война Алой и Белой Роз во времена Генриха Шестого! Red for Lancaster, white for the York.
[20]
Два лагеря, боровшихся за престол!
– Точно.
– Король, война, любовь, Англия… Это декларация? Я тут ничего не понимаю.
– Роза и лилия. Это противостояние двух держав, господин де Лансаль. Двух коронованных особ…
Пьетро вздохнул и поглядел на свой башмак, постукивая его носком по пыльной земле.
– Боюсь, я завяз бог знает в каком болоте. Лучше я постараюсь взглянуть на все это с иной точки зрения…
– Не отчаивайтесь. А другие?
– Был еще… асфодель.
– Цветок обитателей елисейских полей. Цветок мертвых героев.
«Связь с убийствами, – сказал себе Пьетро. – С убийствами тайных агентов?»
– Асфодель – это растение траура. И к тому же цветок потерянной любви. Он находится вместе с розой в загробных кущах… Его сажали недалеко от могил, и, по поверью, усопшие насыщались его корнями. Некоторые сорта, такие как Asphodelus ramosus, ассоциируются с королевским статусом… Это все?
– Нет. Белладонна.
– Это ядовитое растение, самый токсичный цветок, вроде аконита! В просторечии он называется «красивая дама» – и этим все сказано. А его научное название – Atropa belladonna. Но послушайте, букет получается довольно опасный!
– И духи опасные.
– Это растение посвящено старшей из трех Парок. Ее обязанность – перерезать ниточку судьбы смертных. Это все?
– Аронник.
– У него лишь одно значение – западня.
Пьетро непроизвольно отступил на несколько шагов.
