Да, школа была нелегкой.
Она улыбнулась. «Ну, сейчас все в моих руках».
Она вернулась к письменному столу, чтобы продолжить письмо. Ей столь о многом надо подумать! Но она уже знает, как пользоваться своим положением. Вернувшись в Версаль, она сразу же возьмет в свои руки организацию развлечений, балов, прогулок и празднеств. На это у нее хватит таланта. Она станет первой красавицей, первой дамой, примером для Франции и всего света, она придаст этому королевству подобающие ему искрометность, блеск и сияние. Версаль! Ее мать в Вене будет гордиться ею! Она превратит эту жизнь в праздник, а не в крестный путь. Ей хотелось смеяться, ошеломить Францию и увлечь ее за собой в танце! Она почувствовала, как ее щечки разгорелись.
А в голове ее продолжал звучать голос: «Королева! Королева Франции!»
«Так дерзнем же… Надо дерзнуть».
На другом конце поместья Шуази Людовик Август, глубоко утопая в кресле, тоже воспользовался несколькими мгновениями покоя, чтобы предаться размышлениям. То, что он находился здесь, в знакомом окружении, давало ему неимоверное облегчение. Он решил пойти на риск, позволив тетушкам последовать за ним; они провели долгие часы у постели своего отца и могли заразиться от него. Но Людовик любил их и считал важным быть вместе в эти дни траура. И все-таки ему не удавалось подавить тревогу. Как он жалел, что раньше не интересовался делами своего деда! Почему дед не настаивал на том, чтобы он приходил на заседания Совета? Или он всегда считал его обузой? Сегодня Людовик был невероятно уязвим. Ему следовало подтвердить свой авторитет. Министры никогда не относились к нему с особым вниманием. В этом тоже была его вина. Государственные дела наводили на него скуку. А сейчас ему надо было ими заниматься. Он не мог больше ограничиваться охотой и слесарным делом. Боязнь распространения оспы уже много дней препятствовала его встречам с важными министрами А перед ним стояла первостепенная задача: сформировать правительство.
Он чувствовал, что ему не хватает опыта. Ему нужен был кто-нибудь, кто смог бы помочь ему разобраться в делах. В спешке вызванный Сартин упустил свой шанс. С тех пор Людовик Август в растерянности неустанно шагал взад и вперед по садам, сложив руки за спиной, устремив взгляд в землю, а весь мир вопрошал, что же он собирается предпринять. Дело д'Эгийона казалось более или менее решенным. Он был союзником графини Дюбарри, что создавало дополнительные трудности. Он также знал, что Мария Антуанетта настойчиво предлагала ему Шуазеля. Сторонники Шуазеля притаились в засаде, ожидая возвращения королевской милости. Но Людовик не забыл, как Шуазель в прошлом противостоял его отцу, покойному наследному принцу, в нескольких наиболее деликатных делах. Итак, ни партия Дюбарри, ни партия Шуазеля? Бог мой, как все сложно! С кем же посоветоваться?
Людовик – теперь его так называли, он отбросил имя Август, и к этому тоже надо было привыкнуть, – Людовик лишь отчасти доверял мнению своих братьев. Еще один раз ему пришлось обратиться к тетушкам. К нему явилась Аделаида и сообщила, что у нее находится список лиц, которых предполагалось назначить на высшие должности. По ее словам, этот список был в свое время составлен его отцом, наследным принцем Людовиком Фердинандом, сыном Людовика XV. Таким образом, он содержал лучшую из рекомендаций.
Держа бумагу в руке, Людовик погрузился в чтение.
В течение доли секунды в его голове опять зазвучали слова, которых он больше всего боялся.
«Я так и не сумею этого сделать!»
Напрасно он готовил себя к неизбежному – все произошло слишком внезапно. Одно дело представлять себя в королевской мантии, совсем другое – действительно в нее облачиться, у него перехватывало дыхание. Он сдерживал дрожь рук. Вдруг его почему-то посетило странное воспоминание.
Это случилось во время праздника, устроенного для маленьких принцев. Организовали лотерею, по условиям которой каждый должен был подарить свой выигрыш тому, кого он больше всех любит. Королевские дети моментально получили целую груду подарков. Людовик Август наблюдал, как они бегали взад и вперед, смеялись, радостно кричали и целовались. Он стоял и смотрел на них, его руки были пусты, так как никому не пришло в голову подарить что-нибудь ему. Когда, в свою очередь, он получил игрушку, выпавшую ему по лотерее, он отказался ее кому бы то ни было отдать, предпочитая сохранить ее для себя. Его упрекнули в том, что он не соблюдает правила игры. В ответ он лишь произнес:
– Я знаю, что меня никто не любит, и я никого не люблю, поэтому считаю, что я не должен дарить подарки.
О нем всегда забывали.
Почему он вспомнил этот эпизод именно сейчас?
С некоторых пор Людовик старался оценивать себя беспристрастно. А также без эмоций. Это была нелегкая задача. У него был горбатый нос, толстые губы, тяжелый подбородок, довольно скверные зубы. Эти черты были как будто смягчены его близорукостью, которая придавала его взгляду большую Мягкость и нежность. Он знал, что его голос называли гнусавым и что иногда он становился даже писклявым. Из-за лишнего веса он ходил вразвалку. Но, с другой стороны, он был наделен немалой силой. На охоте он был настоящим Бурбоном, прекрасным наездником, и эта страсть превращала его в кентавра. Но хватит ли у него способностей принимать решения, делать выбор, давать направление стране, вождем которой он стал? Он сделал глубокий вздох, закатив глаза Он плохо себя чувствовал. Прокашлявшись, он встал, взял перо и обмакнул его в чернильницу.
Он тоже писал письмо.
«Сударь, несмотря на нестерпимую боль, которую я разделяю со всем королевством, мне необходимо выполнять свой долг Я король: в этом слове заключены мои обязанности, но мне всего лишь двадцать лет. Не думаю, что мне удалось получить все необходимые знания. Более того, я не имею доступа ни к одному министру, так как все они находились вместе с королем во время его болезни. Я всегда слышал о Вашей порядочности и о заслуженной репутации человека, знающего толк в делах. Поэтому я покорно прошу Вас помочь мне советом и поделиться знаниями. Буду Вам чрезвычайно признателен, если Вы приедете при первой же возможности в Шуази, где я встречу Вас с преогромным удовольствием…»
Да, ему нужен был наставник, который был бы одновременно и премьер-министром, и самым верным его слугой. Он еще раз помедлил и пересмотрел список потенциальных кандидатов. Кардинал де Берни? Не могло быть и речи о том, чтобы вызвать соратника «мадам Шлюхи», как Людовик Август и его тетушки в свое время называли Помпадур. Машо? Почему бы и нет? Попавший в опалу при Людовике XV, он благожелательно относился к финансовому равноправию и был готов пресечь злоупотребления. Несмотря на свои семьдесят три года, он был полон энергии. У него наверняка есть программа развития Франции. Он сможет консолидировать финансы. Разумеется, он ограничит привилегии, и часть дворян вступит с ним в борьбу. Но, может, в результате у монархии откроется второе дыхание.
Еще раз сделав вдох, Людовик XVI в последний раз взглянул на список. В нем было обведено имя Машо.
