Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны
партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали
показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым
впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее,
и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был
ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго
акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали
Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний
раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел
к нему и стал что-то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер,
увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним,
он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с
Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему-то
узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он
почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом,
что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так
уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие
монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли,
и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в
черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что-то вроде
кинжалов; потом прибежали еще какие-то люди и стали тащить прочь ту девицу,
которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее
сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три
раза во что-то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько
раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как
взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку
кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не
приходило в голову, чтобы в этом было что-нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова
встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена),
пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на
вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
— Да познакомьте же меня с вашими прелестными
дочерьми, — сказала она, — весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине.
Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от
удовольствия.
— Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, —
говорила Элен. — И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела
репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в
особенности льстить, совершенно просто и натурально.
— Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться
вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь
повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать,
— сказала она Наташе с своей однообразно-красивой улыбкой. — Я слышала о вас и
от моего пажа — Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа —
Болконского, князя Андрея Болконского, — сказала она с особенным ударением,
намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. — Она попросила,
чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть
спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен
дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие
рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал
правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что-то, и сел на малиновый трон.
Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной
рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем-то горестно
пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины
с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом
скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и
худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла
на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере
захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре
заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал
прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60
тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и
кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все
стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом
опять один из царей закричал что-то под музыку, и все стали петь. Но вдруг
сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды
уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих
за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и
треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора!
Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь,
смотрела вокруг себя.
— N`est ce pas qu`il est admirable — Duport?
[Неправда ли, Дюпор восхитителен?] — сказала Элен, обращаясь к ней.
— Oh, oui, [О, да, ] — отвечала Наташа.
Глава 10
В антракте в ложе Элен пахнуло холодом,
отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого-нибудь, вошел
Анатоль.
— Позвольте мне вам представить брата, —
беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через
голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась.
Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал,
что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он
имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо
умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу
странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в
этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была
самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и
рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
