Томаш в раздумье всмотрелся в листок.
— Мне потребуется перевод всего текста, — наконец высказал он свое условие.
— Полный перевод рукописи?
— Да, всей рукописи.
— Это невозможно! — констатировал Джалили.
— Извините?
— Я не могу предоставить вам перевод текста. Это исключено.
— Почему?
— Потому что доступ к рукописи ограничен! — разгорячился иранец, собираясь убрать документ обратно в коробку. — Вам ее показали лишь для того, чтобы вы имели представление, как она выглядит.
— Но как я разгадаю шифр, если не буду знать, о чем шла речь в предыдущем тексте? Ведь очень может быть, что текст на немецком содержит в себе ключ к разгадке головоломки.
— Сожалею, но таковы полученные нами указания, — стоял на своем Джалили. Он быстро скопировал загадочные слова на чистый лист бумаги и протянул листок Томашу. — Вот ваш рабочий материал.
— Не знаю, удастся ли мне при подобной постановке вопроса выполнить задачу.
— Удастся. — У Джалили приподнялась бровь. — У вас просто нет другого выхода. По распоряжению господина министра вам будет позволено покинуть территорию Ирана только после завершения работы по расшифровке.
— Что?!
— Сожалею, но таковы указания. Исламская республика щедро платит вам за услугу и к тому же предоставила возможность увидеть собственными глазами имеющий большую ценность конфиденциальный документ. Вы, разумеется, понимаете, что у конфиденциальности своя цена. Если вы уедете из Ирана, не выполнив работу, возникает угроза, что впоследствии указанный фрагмент может быть расшифрован за границей, а мы, обладатели подлинника, останемся в неведении относительно содержания шифровки. — Напряжение на лице Джалили немного ослабло; стараясь сгладить внезапно возникшую напряженность, он попытался улыбнуться. — В любом случае я не вижу причин, которые бы помешали вам успешно выполнить задачу. Каждый останется при своем: у нас будет полный перевод, а вы заработаете денег.
Португалец обменялся взглядом с Арианой, которая ответила ему беспомощным жестом.
— Хорошо, — покорился судьбе Томаш. — Но поскольку я уж буду заниматься этим, не лучше ли мне сделать работу целиком, а?
— Не понимаю, о чем вы.
Томаш указал на рукопись, уже уложенную в картонную коробку.
— О первой странице. Не будете ли вы любезны скопировать мне и ее?
— Скопировать первую страницу?
— Да. Она ведь вроде бы не таит в себе никакой ужасной тайны?
— Нет, на ней только название рукописи, стих и подпись Эйнштейна.
— Тогда скопируйте мне это.
— Но зачем?
— Затем, что это четверостишие — еще одна головоломка.
Остаток утра прошел в безуспешных попытках с ходу решить задачу. Томаш принял за рабочую гипотезу, что последняя страница рукописи содержит сообщение на португальском языке, и предположил, что слова «see sign», предваряющие криптограмму, являются отсылкой, дают нить к ее прочтению, но нащупать эту нить не смог. Что же касается стиха, написанного как будто на английском, то и здесь все усилия понять смысл разбивались о глухую стену.
В обед Томаш и Ариана пошли в ближайший ресторан, где заказали себе по максус-кебабу из баранины.
— Я хочу извиниться за поведение аги Джалили, — сказала Ариана после того, как официант принес еду. — Иранцы обычно очень вежливы и обходительны, но работа с рукописью Эйнштейна имеет первостепенное значение, ей присвоена высшая категория конфиденциальности, а потому мы не можем рисковать. Ваше пребывание в Иране, пока вы заняты расшифровкой, является вопросом национальной безопасности.
— Я не против задержаться здесь на некоторое время, — смакуя кебаб, ответил Томаш. — При условии, что все это время вы будете рядом.
Ариана едва заметно улыбнулась.
— Надеюсь, этим вы хотели сказать только то, что нуждаетесь в научном содействии с моей стороны.
— Ну да, естественно, — решительно поддержал португалец. — Я только этого от вас и ожидаю. — Лицо его приобрело невинное выражение. — Только научного содействия, коллега, и ничего более.
Иранка склонила голову.
— Томаш, прошу вас, — взмолилась она, — не забывайте, тут не Запад! Это особая страна, и люди здесь не могут позволять себе некоторые вольности. Вы ведь не захотите поставить меня в неудобное положение?
Португалец жестом выразил свое согласие.
— Будьте спокойны, я не совершу ничего такого, что бы вас скомпрометировало. После обеда я прогуляюсь по городу, — после некоторой паузы сообщил он.
— Хотите, я вас отвезу?
— Нет, не стоит. Если вас будут все время видеть со мной, это может породить всякие кривотолки.
— Да, вы правы, — согласилась Ариана. — Я найду вам провожатого.
— Не нужен мне провожатый.
— Но как же вы будете ориентироваться?
— Провожатый мне не нужен, — настойчиво повторил Томаш.
— Хорошо, но… поскольку мы отвечаем за вашу безопасность, кто-то из нас обязан вас постоянно сопровождать… — Она на миг замолчала, затем, опустив голову, наклонилась к собеседнику и быстрым шепотом произнесла: — Я не могу вот так просто отпустить вас одного, разве не понятно? Если вы уйдете куда-то, и я никого не предупрежу, у меня будут неприятности. — Появившиеся в голосе Арианы нотки мольбы звучали почти обольстительно. — Пожалуйста, согласитесь на провожатого. Если вы вдруг потеряетесь, это будет уже его проблема, а я к этому останусь непричастна. Ну же! — Ее ищущие понимания медовые глаза как будто стали еще больше. — Вы согласны?
Мгновение Томаш смотрел на нее, потом кивнул:
— Хорошо. Зовите сопровождающего.
Приведенный Арианой соглядатай, коренастый, широкоплечий, похожий на бородатую обезьяну, был одет неприметно, во все темное. Его выдавал только взгляд, цепкий и острый.
— Salam, — приветствовал он Томаша. — Haletun chetor е?
— Ваш ангел-хранитель поинтересовался, как у вас дела.
— Отлично, передайте ему, дела лучше некуда.
— Khubam, — лаконично перевела она.
— Esmam Rahim е, — человек несколько раз ткнул себя пальцем в грудь, буравя историка глазами. — Rahim.
Томаш понял и тоже ткнул себя в грудь.
— А я Томаш. Томаш.
— О, Томаш! — просиял иранец. — Az ashnayitun khoshbakhtam.
Историк усмехнулся и искоса взглянул на Ариану.
— Забавно, — процедил он сквозь зубы. — Я чувствую себя Тарзаном, знакомящимся с Джейн.
Ариана улыбнулась.
— Между вами установится взаимопонимание, вот увидите.
