– Дайте-ка сюда, – попросил Тоннер. Открыв крышечку, понюхал на свой манер. – Микстурка доктора Глазьева. Антон Альбертыч, князь лекарство при себе держал?
– Нет, только мы с Настей, – удивленно ответил Глазьев.
– В Настином платье микстурку нашли? – спросил Угарова Тоннер.
– Нет, только у Северского.
– Еще одна загадка! – заключил Илья Андреевич.
– Еще одна? А какие предыдущие? – не унимался Киросиров.
– Извольте. Загадка номер один, самая главная: где княгиня с Шулявским? Загадка номер два. В микстуру доктора Глазьева входит обезболивающее – опий. Это сильный яд, известный как сонное зелье. Приняв его в достаточном количестве, человек засыпает и не просыпается. В микстуре его содержание невелико, но у Антона Альбертовича есть и концентрат. Им-то можно отравить любого за милую душу. Если убийца Настя, почему она использовала более мучительный и менее доступный яд? Напоминаю, это загадка номер два. Загадку номер три мы уже обсудили: зачем ей было разводить цианид в бутылке? Легче кинуть прямо в бокалы!
– Вы думаете, что яд растворяла не Настя! – Терлецкий понял, куда клонит доктор.
– Думаю, дело было так, – начал Тоннер. – Княгиня проснулась утром. Северский спал. Еще вечером, встретившись с бывшим любовником, Елизавета решила с ним бежать. Старая любовь не ржавеет. Но сами знаете, развод в России очень сложен. И потом титул, имение! Она решает отравить князя, инсценировав смерть от угара. Княгиня кидает яд в бутылку из-под шампанского. Проснется муж, захочет похмелиться, нальет игристого – и готово. Ключ от покоев из его кармана Елизавета вытащила – иначе она выйти не могла, но дверь закрыть забыла. Откуда ей было знать, что в спальню, выследив ее уход, придет Настя? Смерть девушки Северская не планировала. Было совсем рано. Спали гости, спали слуги. Ей оседлали лошадь, Елизавета сделала круг по полям – ее видели крестьяне, они тоже встают на заре. Потом тайком вернулась – хотела убедиться в смерти мужа и закончить инсценировку. Прошла в спальню, вылила остатки шампанского в камин, подкинула дров в печку и задвинула вьюшку. Настю, лежавшую за ширмой, не заметила. Не мудрено, даже мы увидели второй труп не сразу. Закрыла покои на ключ и скрылась с Шулявским.
– Увы! – На Веригине не было лица. – Вы правы, это сделала она. Сомнений нет!
– Не согласен! – Хотя суждения Тоннера выглядели логично, согласиться Киросиров не мог из принципа. – Думаю, Шулявский с княгиней просто сбежали, а Анастасия с князем, про то не зная, отравились из-за несчастной любви.
– Вы говорите, княгиня дверь на ключ закрыла? – спросил Денис Угаров. – А ключ вот он! В халате князя лежит!
Тоннер потер подбородок. Непонятно!
– Можно еще вопрос? А почему княгиня сбежала? – Илья Андреевич сразу и не понял, кто спросил. Оказалось, Рухнов. Он стоял в дверях и все еще старался не смотреть на Настю. Глаза у него были красные, а лицо желтое, как восковая маска. – Ее отъезд с Шулявским был запланирован. Села бы в карету и уехала!
Хороший вопрос. Этот Рухнов не глуп! Кто он такой? Надо расспросить, откуда, зачем приехал. И поразмыслить. Побег действительно нелогичен! И ключ в халате!
– Не знаю, Михаил Ильич! – честно ответил Тоннер. – Может, в последний момент испугалась содеянного? Пусть это будет загадка номер четыре!
Из гардеробной раздался шум. Расталкивая столпившихся в дверях, в спальню ворвался Савелий. В руке он держал дохлую ворону.
– Зачем ты, любезный, это приволок? – строго спросил Терлецкий.
– Хоронить шел. В овраге, за беседкой. Там никто не ходит. Птица, говорят, насквозь отравленная.
Терлецкий разглядел, что на руках у Савелия рукавицы.
– Так иди. Зачем сюда ворвался? – Федор Максимович похлопал неразумного конюха по плечу.
– Я и пошел. А около беседки из кустов, глядь, ноги торчат. Я за них потянул и мертвеца вытянул.
– Мужчину, женщину? – быстро спросил Терлецкий.
– Мужчину. И сразу к вам, не стал птицу хоронить.
– Молодец! Мужчину этого знаешь?
– Нет. Не местный.
– Крестьянин?
– Из господ. И одет хорошо.
– Черт побери! – воскликнул Киросиров. Три трупа в одном имении за одно утро! – Может, сам умер? Шел по дороге, упал и дух испустил!
– Но предварительно в кусты заполз! – язвительно заметил Тоннер.
– Пошли, покажешь.
Глава тринадцатая
Тоннер согнал двух зеленых мух, деловито копошившихся на лице покойного, и прикрыл удивленно распахнутые глаза. Тело было холодным, с момента смерти прошло несколько часов.
– Шулявский?! – воскликнул подошедший Рухнов.
Дорога от усадьбы до беседки была недолгой, всего верста, но процессия растянулась. Хромавший Рухнов прибыл далеко не последним – вдалеке еще ковыляли генерал с Данилой и Кшиштофом.
– А кого вы ожидали увидеть? Остальные были с нами, только этого красавчика не хватало, – в сердцах отметил Федор Максимович.
– Он же с княгиней сбежал, – напомнил недавно озвученную версию Роос.
– Сбежал, – согласился Терлецкий, – но недалеко.
– Не топчите! – прикрикнул на спутников Киросиров, – место преступления осмотреть надо.
Урядник вдруг вспомнил многочисленные циркуляры и инструкции, в изобилии к нему поступавшие.
Проку до сего дня в них не находил – ну какие в глуши преступления? Проткнет по пьяни вилами один крестьянин другого и сам в ужасе от содеянного рядом стоит – плачет. Что осматривать? Как кишки на вилы намотались? Потому и подзабыл урядник последовательность действий, уступил в спальне инициативу сумасшедшему доктору.
Причина смерти была очевидна – аккуратное пулевое отверстие в виске. Киросиров усиленно вспоминал инструкции: отогнать зевак – это он сделал; осмотреть тело – пускай доктора копаются; осмотреть окружающее пространство. Этим и решил заняться.
Ближайшим сооружением оказалась пресловутая беседка, увитая разросшимся за лето плющом. Ничего интересного урядник в беседке не обнаружил – ни крови на полу, ни возможных орудий убийства, ни (тут Киросиров глубоко задумался, вспоминая замысловатые фразы) "предметов, способных пролить свет на возможные причины преступления".
За беседкой глубокий, давно заросший овраг; если бы тело туда столкнули, никогда бы и не нашлось. Так нет! Проклятущий убийца скинуть труп поленился, а дурак Савелий нашел. Теперь ищи тут орудия да предметы! Легко сказать. Сюда бы тех субчиков, что в тиши петербургских кабинетов инструкции пишут! Вот какие, спрашивается, следы преступления (Киросиров вспомнил еще одно, в свое время изрядно повеселившее его выражение) можно найти на большой дороге? Пыль да пыль кругом! Это вам не петербургский паркет! У нас, в провинции, все проще делается!
