– Цифры какие-то, – пожал плечами Киросиров.
– На этой ассигнации Шулявский рассчитал сумму проигрыша Тучина. А купюру украл у него убийца.
– Стало быть, это Тучин послал вам деньги? – сделал вывод урядник.
– Во-первых, не мне, а Сочину. К его линейке прикололи записку с предложением продать ее за две тысячи рублей.
– За две тысячи?! – сумма вскружила Киросирову голову. – Может, моя бричка подойдет? Могу за полторы уступить.
От природы Тоннер был незлобив, но сейчас нехорошо помянул про себя маму Киросирова:
– Господи! Убийца хочет удрать отсюда, и это не Тучин!
– Почему вы так решили?
– Юноша не мог приколоть письмо к сочинской линейке, он был под арестом.
Киросиров прочитал наконец письмо, но опять остался недоволен:
– Здесь нет подписи. Как же найти преступника?
Тоннер тяжело вздохнул. Урядника же в этот миг посетила гениальная идея:
– Надо собрать у всех образцы почерков. Кто написал, тот и убийца.
– Почерк можно и изменить, и подделать. Может быть, проще убийцу схватить? – Тоннер посмотрел на часы. – Через час он придет на развилку.
Киросиров помотал головой:
– Мои исправники задерживаются, а солдат вызвать не успеем.
– Неужели мы, двое крепких мужчин, не справимся с негодяем?
Урядник, однако, за скромное жалованье жизнью рисковать не хотел:
– А если он вооружен или придет не один?
– Будет еще Сочин.
– Можно пригласить генерала.
– Он напился.
– Да-да… – Улизнуть с достоинством никак не получалось. Киросиров вздохнул. Если его убьют, кто, спрашивается, детей вырастит и в люди выведет? Тоннеру-то хорошо, он не женат. А Сочин старый, долго не заживется…
Доктор не стал ждать дальнейших отговорок, время было слишком дорого:
– Через десять минут встречаемся у буфетной. Я пока навещу Анну Михайловну и дам Глазьеву указания.
Урядник обрадовался:
– Может, вы с Глазьевым?…
– А вдруг это он письмо написал?
Блеснувшая надежда на спасение угасла.
– Через десять минут у буфетной, – повторил Тоннер. – Проберемся вдоль стены дома, а потом через парк, чтоб никто не увидел, отправимся к развилке. Захватите из трофейной пистолеты.
Рухнов пришел через пятнадцать минут.
– Простите, задержался. Что-то случилось?
– Да, Михаил Ильич.
– Весь к вашим услугам. Рассказывайте.
– Позвольте сначала вопрос задать, ответ для меня крайне важен.
– Не волнуйтесь, Денис. Можно вас называть по имени, запросто?
– Конечно.
– Тогда давайте присядем.
Мужчины сели на оттоманку.
– Вы верите в виновность Сашки?
– Почему вы спрашиваете?
– Повторяю: это для меня крайне важно.
– Хорошо, давайте начистоту! Ваш друг заносчивый и довольно неприятный субъект.
– Как вы смеете?! – Денис вскочил. – Если человек вам неприятен, это еще не значит, что он убийца!
– Если вы задали вопрос, извольте выслушать ответ. И сядьте.
Денис с недовольным видом присел.
– Да-с, господин Тучин мне неприятен. Да-с, он сумел поссориться тут со многими. Но он не дурак и не стал бы прятать пистолет в своем комоде.
– Спасибо вам за добрые слова! – Денис снова вскочил, на этот раз от радости. – Я знал, что вы мне поможете!
– Помочь, увы, ничем не смогу. Рухнов – мелкая букашка, даже и не чиновник. Князь Юсуфов, у которого я служу, человек, конечно, влиятельный, но Тучину помогать не будет. Скажите лучше, у вас деньги после проигрыша остались?
– Только сто рублей. До дома доехать.
– Дайте их уряднику, чтобы друга вашего не мучили.
– Как это? Где его мучить будут?
– Где, где, – насмешливо повторил Рухнов. – В тюрьме! Это не курорт Минеральные Воды. Камеры человек на двадцать, а то и на сорок. Да и люд там замечательный, и каждый от урядника зависит. Понимаете?
– Не совсем.
– Прикажет Киросиров не давать Тучину спать, и вся эта шантрапа с недельку будет ночи напролет песни орать, в карты играть. И перестанет на допросах ваш Сашка отрицать, что Шулявского убил. У него одно желание останется – уснуть на пять минут.
– Это же варварство!
– Варварство? – Рухнов снова усмехнулся. – Варварство – это если почки отобьют. Например, те же сокамерники.
– Почки?! – вскричал Денис.
– Или печень, – невозмутимо добавил Рухнов. – Тогда не только в убийстве Шулявского, в убийстве Архимеда сознается. Вот судья его и приговорит…
– Как приговорит? – Денис опешил. На судью была вся его надежда. Ладно, урядник – дурак, но судьями таких не назначают. Он должен в деле тщательно разобраться и, если сомнения имеются, отпустить обвиняемого на свободу.
– Запросто. Доказательства есть, а в психологию судье лезть незачем, да и некогда. Дел у него немало. Так что дайте уряднику деньги и скачите во весь опор домой. Отец Тучина жив?
– Слава Богу!
– Родственников в Петербурге имеет?
– Да, Лаевские, Сашина мать из их рода.
– Прекрасно. Семья уважаемая, влиятельная. Пусть Тучин-старший едет в Петербург, хлопочет. Уверен, все у него получится! Хотя новый государь к дуэлям относится плохо, но тут может и милосердие проявить – застрелен-то поляк. А поляков государь ненавидит даже больше, чем бунтовщиков с Сенатской площади.
Запрещенные слова Рухнов произнес шепотом и огляделся по сторонам. Шепотом и продолжил:
– Есть шанс, что замнут дело. Посидит месяц в крепости да и выйдет. В крайнем случае отправят на Кавказ солдатом. Но это лучше, чем виселица.
– Шулявский убит не на дуэли, а в висок, с пары шагов.
Михаил Ильич с трудом подавил смешок:
– Если Лаевские хорошо похлопочут, правосудие об этом забудет, уверяю вас.
Денис сидел ошарашенный.
– Как уряднику отдать деньги?
– Положите в конверт и подайте как письмо. Непременно возьмет.
Внезапно в памяти всплыла сцена, которую только что видел Денис.
– А если я настоящего убийцу найду? – Угаров вскочил.
– Догадались, кто? – Рухнов тоже привстал.
– Нет, не догадался, знаю. Потому-то к вам и пришел!
– Почему не к уряднику?
