– Да, и думаю, он хотел этим ее шантажировать…
– Шантажировать? Эти справки – не доказательство.
– Верно, потому она и спустила собак, когда Шулявский приехал к ней в первый раз. Помните, об этом Мари упоминала?
– Помню, помню.
– Знаете, куда он потом отправился? Я и по записям проверил, и Кшиштоф подтвердил. В Н-ск. Посетил монастырь, где Катя погибла.
– И что он там обнаружил? – Рухнов стал кружить по комнате от возбуждения.
– Представляете, настоятельницей монастыря в 1813 году, когда якобы погибла Катя, была родная сестра Анны Михайловны.
– Митина мама?
Угаров расхохотался.
– Да нет, их три сестры было. Я думаю…
Договорить юноша не успел. В дверь постучали.
– Войдите, – пригласил Денис.
На пороге возник Гришка и очень невнятно спросил:
– Доктора Тоннера не видели?
– Ты что, снова пьян?
– Да, князя поминаю, царство ему небесное. Доктора Тоннера не видели?
– Нет, он… – Денис прикусил язык. – А зачем он тебе?
– Приехали исправники. Они на дороге нашли мертвого Киросирова. Доктора вызывают.
Рухнов с Угаровым оттолкнули Гришку и побежали вниз по лестнице. Лакей, постояв, вспомнил о существовании второго доктора и пошел за Глазьевым.
Глава двадцать третья
Оба исправника были немолоды, но годы преобразили их по-разному. Высокий сзади выглядел широкоплечим юнцом, а спереди арбузом свисал живот, да и немигающий взгляд глубоко посаженных глаз выдавал человека бывалого. Низенький, когда-то щуплый и юркий, разбух с годами во все стороны равномерно, оттого в туго застегнутом мундире напоминал монгольфьеров шар, готовый лопнуть. Оба стояли над бездыханным Киросировым, которого уложили на пол в трофейной.
– А зачем тебе доктор понадобился? – спросил глубоким басом высокий.
Толстый считался умным и любил щеголять где-то слышанными заграничными словами:
– Смерть констатировать.
По лестнице спустились Угаров с Рухновым. Гулкое эхо огромного дома многократно усилило их топот по коридору и лестнице. Юноша подскочил к Киросирову и приложил ухо к его груди.
– Жив урядник! – радостно сообщил Денис. – Дышит!
– Как так? – удивился исправник Степан и задал напарнику каверзный вопрос: – Ты же сказал, мертв?
– Тогда не дышал.
– Так не бывает, – протянул Степан, – чтоб не дышал, а потом задышал.
– Почему не бывает? – пожал плечами Порфирий. – Если я тебя двину сюда, – он указал на солнечное сплетение, – долго дышать не будешь…
Степан отодвинулся подальше и перекрестился:
– Слава Богу! Жив Павсикакий!
– Такого кабана хрен убьешь!
– Потише, дурак! Услышит Киросиров, век не расхлебаем.
Из анфилады вбежал Глазьев с коробкою лекарств в руках.
– Что? Киросирова убили?
– Нет, дышит, – успокоил его Рухнов.
Глазьев достал нашатырный спирт. От резкого запаха урядник сразу пришел в себя. Сел, помотал головой и тут же спросил:
– Убийцу поймали?
– Поймали, – радостно доложил Степан.
– Приведите! – Киросирова замутило, и он опять прилег на пол.
Вернулись исправники быстро, Глазьев только успел еще раз уряднику нашатыря сунуть и распухшую челюсть осмотреть. Через плечо Порфирия был перекинут Тоннер, Степан нес Сочина. Исправники кинули тела убийц в ноги начальнику, как воины бросают к ногам повелителя трофеи.
– Я же говорил, – торжествующе шепнул Угаров Рухнову, – Тоннер – убийца!
– Что с ними? – с ужасом оглядел товарищей по ночной вылазке Киросиров.
– Ничего, – ответил Порфирий, – дубинками двинули…
– Зачем? – вскричал урядник.
– Идем по лесу, слышим крик: "Помогите, убивают", – начал обстоятельно рассказывать Степан. – Мы ноги в руки – и вперед.
– Дубинки в руки, а не ноги! – поправил Порфирий, не понимавший образной речи.
– Прибегаем, – не стал спорить Степан, – а тут молния бац! Видим ваше тело у дерева, а эти двое мешок в линейку грузят.
– Мешок?
– Ага, – подтвердил Степан, – большой такой мешок. Мы этих двоих по башке, потом закинули в линейку, а затем и вас погрузили.
– Где мешок? – Киросиров даже привстал от волнения. План он помнил.
– В линейке, – сообщил Степан.
– Принести немедленно!
Исправникам не хотелось идти снова под дождь, но ничего не попишешь, служба! Кряхтя, снова двинулись по анфиладе.
– Что с доктором? – спросил Киросиров Глазьева.
– Живой, сейчас ссадину на голове обработаю и нашатыря дам понюхать.
С Сочиным возился Угаров. Половина лица смотрителя была синей, глаз заплыл, но старик дышал.
Исправники, ежась под непрекращающимся дождем, добежали до линейки. Мешка не было.
– И что делать? – спросил Порфирий.
Тут даже смекалистый Степан развел руками. Кто знал, что этот мешок понадобится? Пока возились с Киросировым, его, наверное, украли. А может, выпал по дороге. И зачем уряднику мешок? Не дай Бог, искать погонит…
Степан пошарил по линейке и, неожиданно найдя другой, пустой мешок, радостно показал его Порфирию. Тот пожал плечами.
– Ну и чего? Тот полный был.
– Мы в него что-нибудь положим, тоже полным станет, – предложил Степан.
– Что, например? Там много лежало, эти двое еле подняли.
– А давай бревно! И шишек сверху напихаем.
Порфирий постучал Степе по голове.
– Это в твое чучело шишек напихают…
Степан обиделся:
– Лучше признаться, что потеряли? А ну пошел шишки собирать!
Поразмыслив, Порфирий согласился, что принести набитый мешок лучше, чем прийти совсем без него, и углубился в парк. Дождь внезапно прекратился, из-за туч появилась луна. В ее свете Порфирий и увидел в десяти шагах от себя мешок. Тот изо всех сил куда-то полз, но ему мешали веревки, которыми он был крепко стянут.
– Глянь, Степка, не наш?
Толстый находке обрадовался, а вопрос напарника его насмешил.
– Ты, Порфирий, часто ползущие мешки встречаешь? А ну хватай!
Полное отсутствие у Порфирия ума Степу не печалило. Напарник обладал множеством других полезных качеств, одно из которых тут же и проявил. Схваченный мешок начал лягаться, но Порфирий ударом кулака вмиг его успокоил. Через несколько минут очередная добыча была брошена к ногам Киросирова. Тот уже пересел на диван и готовился к триумфу. Преступник пойман. Ай да Киросиров, молодец!
