– Да, Шулявский.
– Это вы убили Шулявского? Вы подбросили Сашке пистолет? – быстро спросил Угаров.
– Анджей убит? Вы шутите!
– Какие тут шутки?! – вскричал Денис, но Рухнов дернул его за рукав.
– Он, правда, шутит, Михаил Ильич? – с надеждой спросила княгиня.
– К сожалению, нет, – со вздохом ответил тот. – А кроме Шулявского, убиты ваш муж, Анастасия Романовна и конюх Савелий.
Почти освобожденная от пут княгиня села, снова наморщила лоб, пытаясь понять смысл прозвучавших слов, а потом решилась уточнить:
– А когда их убили?
– Вчера! – Рухнов распутал последний узел, приподнял княгиню и поставил на ноги.
Северская рассмеялась и от этого пошатнулась, хорошо Угаров ее поддержал.
– Вы меня разыгрываете! Вчера была свадьба, я всех-всех-всех целый день видела, а вечером попрощалась! И с вами тоже, Михаил Ильич!
Денис хотел объяснить, сколько прошло с тех пор времени, но его опередил Рухнов:
– А что было дальше, помните?
– Мы выпили с князем шампанского и легли в кровать. Я очень хотела спать и сейчас хочу! Господа, а зачем вы меня будите? На дворе темно, вставать рано… Я буду спать!
Княгиня неожиданно плюхнулась на земляной пол; пытавшийся этого не допустить Угаров сам чуть не упал, наткнувшись в темноте на бутылку. Она покатилась и глухо ударилась о соседнюю стену. Рухнов подбежал, поднял и, вытащив из горлышка пробку, понюхал.
– Водка? Коньяк? Никодимовка? – поинтересовался Угаров.
– Я, конечно, не всезнайка Тоннер, – скромно ответил Рухнов, – но сдается мне, снова сонное зелье. Черт побери, как популярен у местных жителей этот напиток!
– Может, от него княгиня не в своем уме?
– Вероятней всего. Надо уходить отсюда, скоро Никодим вернется!
– Не бойтесь, Михаил Ильич, вдвоем мы с ним справимся. В комнате князя ружья висят.
– Может, вы знаете, где порох с пулями?
Денис развел руками.
– И я нет. Елизавета Петровна! – стал хлестать по щекам засыпающую Северскую Рухнов. – Пойдемте!
– Я буду спать, отстаньте от меня! Вы оба из дурного сна, а хочу увидеть хороший!
– Я могу на руках ее отнести, – предложил Денис.
– До усадьбы?
– Зачем? Отвяжем коней, они у Никодима в загоне пасутся, минут за двадцать доскачем!
– Замечательная мысль! Давайте я впереди пойду, посвечу, чтобы вам с тяжелой ношей не споткнуться. Помочь, простите, не могу. Сами знаете, инвалид!
Идти с княгиней на руках было нелегко. Рухнов уже по ступенькам взбирался, а Денис еще только в десяти шагах от лесенки был.
– Я только свечки на пол в комнате поставлю – и спущусь, вам все-таки помогу. По лестнице с этакой поклажей подняться будет затруднительно…
Угаров наконец добрался до лестницы и решил передохнуть. Поставил одну ногу на ступеньку и усадил на согнутое колено Северскую. Сверху раздался тревожный шепот:
– В той комнате кто-то бродит.
– Кто? – также шепотом спросил Денис.
– Наверное, Никодим, кому еще? Я пока люк прикрою и медведя на место поставлю, вроде нас и не было. Постараюсь выйти незаметно и побегу в усадьбу за подмогой.
– А может, все вместе прорвемся? – Денис задрал голову вверх.
– С княгиней на руках не получится. Никодим-то знает, где порох и пули…
Рухнов опустил крышку люка, и в подвале мигом потемнело. Звякнула задвижка щеколды, а потом Угаров услышал, как Михаил Ильич двигает медведя.
Глава двадцать восьмая
Тишина и темнота, только княгиня похрапывает. Денис снял сюртук и прикрыл Северскую. Какое варварство – раздетую женщину держать двое суток в холодном подвале! Даже если преступления на ее совести, не заслуживает она столь изуверского отношения.
Почему так тихо? Ни звука! Ощупав потолок, служивший в комнатах полом, Денис понял, что он двойной. Так часто строят – вниз кладут горбыль, потом засыпают стружку или строительные отходы, а сверху зашивают хорошими крепкими досками. Чем бы подпереть люк изнутри? Вдруг Никодим вздумает спуститься?
Рухнову за подмогой идти час, и еще минут двадцать на лошадях ехать спасателям. Надо продержаться.
Глаза привыкли к темноте, и Денис увидел, что откуда-то просачивается свет. Может, еще один выход есть? Денис пошел на свет. Продухи – именно из них исходил свет – были нешироки, даже руку не засунуть. И сделаны под самым потолком, на стыке с фундаментом. Денис забрался на ближайшую бочку и попытался выглянуть наружу. Кроме стоящего вдалеке дерева, ничего увидеть не удалось.
Денис вдохнул поглубже свежего воздуха и спрыгнул с бочки. Вдалеке, у другого угла, виднелся еще лучик. Молодой человек двинулся к нему.
Но, не пройдя и пары шагов, остановился. После глотка лесного воздуха он почувствовал в подвале какой-то новый, причем крайне неприятный запах. Будто свиные шкварки сильно подгорели на сковородке!
Денис обернулся и посмотрел на продух, к которому только что поднимался. Раньше в лучах света только пыль клубилась, а сейчас Денис разглядел и струйку дыма. Еще раз глубоко вдохнул. Неприятный запах стал сильней.
Денис побежал к люку. Дело плохо, кажется, Никодим поджег дом! Думать, почему да зачем, времени не было. Денис попытался выбить люк. И обеими руками упирался, и головой – все без толку. Если бы толщиной в одну доску был, справился бы, а он сколочен из пяти или шести, чтоб вровень с двойным полом. Очень тяжелый, а сверху засов во всю ширину держит!
Денис подошел к княгине. Надо ее разбудить! "Может, вдвоем сумеем сломать преграду?"
Одна надежда на Рухнова! А сколько времени прошло? Черт, часов тоже нет! А в темноте счет минутам потерять легко. Вдруг Никодим Рухнова убил? А дом поджег, чтоб разом скрыть в огне следы всех преступлений?
Михаил Ильич вроде незаметно выскользнул из дома, уже дверь затворял, как в его плечо что-то уперлось. Осторожно повернув голову, Рухнов увидел Никодима.
– Я еще по дороге понял: кто-то в гости пожаловал.
– По дороге? – переспросил Рухнов.
– От охотника ничего не скроешь: там веточка сломана, тут следы в грязи. Подхожу ближе – Ванька вокруг дома кружит. Вот ружьишко и прихватил.
– Здорово, Никодим, – попытался приветливо улыбнуться Рухнов.
– Виделись!
– Я мимо шел, решил проведать. Ружьишко-то опусти. Свои…
– Свои, говоришь? Так заходи, раз пришел. – Никодим, усмехнувшись, сильно ткнул Михаила Ильича дулом в плечо. – Заходи, говорю!
Рухнов отворил дверь, но оттуда вырвался столп едкого бело-серого дыма. Михаил Ильич закашлялся и тут же захлопнул ее.
