— Мы привыкли следить и ловко подпрыгивать в случае необходимости. — Он взглянул на меня с интересом. — Послушайте! А не вы ли стали героем Акры?
— Едва ли героем… — промямлил я, удивленный и озадаченный такой известностью.
— Ну да, Итан Гейдж! Какое замечательное совпадение! Мои наниматели только что рассказывали о вас! Прошел слух, что вы направляетесь в наши края, ну а языками, как вы понимаете, у нас все помолоть любят. Вот и ломали мы тут головы, каким может быть ваше следующее задание! А вы вдруг возьми и заявись сюда собственной персоной! Нет-нет, не возражайте, мне говорили о шикарной винтовке и нескладном спутнике-богатыре!
— Это Магнус Бладхаммер, уроженец Норвегии. А кто вы, из каких краев?
— О, простите! От волнения я забыл правила хорошего тона!
Раздались ликующие возгласы, и очередное пушечное ядро, подпрыгивая, пронеслось мимо нас.
— Николас Фитч, секретарь лорда Сесила Сомерсета, совладельца Северо-Западной компании. Он остановился в Сэндвиче на другом берегу реки, в доме Даффа, вместе со своей кузиной Авророй. Ему очень хотелось познакомиться с вами. Чертовски интересно было бы узнать о той заварушке в Акре. И сам он вроде изучает древние фортификации. Да еще знаком с небезызвестным вам Сиднеем Смитом.
— Мы хотели встретиться с полковником Стоуном и договориться насчет похода по озерам.
— О, сегодня вам вряд ли удастся повидать Стоуна. После похорон он обычно отправляется на охоту. Говорит, что стрельба по белкам улучшает настроение. И в любом случае все передвижения на север здесь контролируют англичане. Прошу вас, будьте нашими гостями… мы устроим славную вечеринку. У нас тут, знаете ли, собирается избранное общество местного разлива: торговцы, фермеры, вожди. Кстати, и лорд Сомерсет держит путь на север. Возможно, мы будем полезны друг другу! — с улыбкой закончил он.
Что ж, в числе прочего мне поручили разнюхать, каковы намерения британцев на западе. А для этой цели лучше всего посетить их прием, где выпивка превосходно развязывает языки.
— С удовольствием, если вы не возражаете против потрепанных дорогой путешественников.
— У нас вы сможете также принять ванну! — Он подмигнул. — Разумеется, вам стоит почистить перышки перед знакомством с Авророй!
Глава 18
На канадском берегу высился трехэтажный особняк Александра Даффа, побеленное здание торгового дома, который одним своим видом утвердил в этих диких краях британскую чопорность, произведя неизгладимое впечатление на французских вояжеров, индейских вождей и шотландских вкладчиков. Фасад украшали величественные окна и крыльцо с фронтоном, а парадные интерьеры изобиловали массивными столами красного дерева, обтянутыми парчой стульями, шелковыми портьерами, оловянными канделябрами, изысканным фарфором, свинцовым хрусталем и увесистым столовым серебром с рукоятками из слоновой кости. Старинные вещи претендовали на связь с империей куда более основательно, чем установка флага.
Нас с Магнусом приветствовал сам Александр Дафф, сообщив заодно, что наше случайное прибытие удачно совпало с назначенным на сегодняшний вечер собранием местной знати, после чего он показал нам стоявшую поблизости баню, где мы могли привести себя в презентабельный вид. Я подстригся по республиканской моде, и Магнус подровнял бороду, разросшуюся как у библейских проповедников. После путешествия наша обувь выглядела столь потрепанной, что Дафф предложил нам новые, расшитые бисером мокасины, удивительно мягкие и удобные.
— Самая лучшая обувь для плавания в каноэ, — заметил он.
Затем нам предложили взбодриться виски, усиленным бренди, и к тому же разожгли наш аппетит знатным портвейном. Что было весьма уместно, учитывая потрясение при виде собирающейся компании. Я не ударил в грязь лицом, беседуя с прибывшими в первых рядах английскими и шотландскими капитанами пушных судов, немецкими евреями и французскими владельцами грузовых каноэ, которые, как того требовали местные традиции, оставили своих туземных женушек на заднем крыльце. По меркам переселенцев разоделись они в пух и прах, щеголяя высокими, богато расшитыми бисером мокасинами, украшенными вышивкой кушаками, шелковыми жилетами и головными уборами с перьями, а сами при том излучали развязную самоуверенность, подкрепленную наглым добыванием денег в новых западных землях.
В главном зале уже стало жарковато, тесновато и шумно от толпившихся гостей и их возбужденного смеха, когда вдруг прибыла странная троица. Открывшаяся дверь вызвала легкий сквозняк, веселье споткнулось, а гости попятились к стенам, освобождая центр зала, словно прибывшие сановники считались очень важными либо заразными. В данном случае — на мой американский взгляд — справедливыми могли оказаться оба предположения.
Один горбоносый и сухощавый европеец с длинными волосами, выглядевший лет на шестьдесят, вырядился в кожаные индейские штаны со шнуровкой ниже колен, дикарскую набедренную повязку и длиннополый сюртук французского кроя из полинялого синего материала. На груди его поблескивал нагрудный знак, подобный серебристому полумесяцу, а из украшенных бисером ножен, висевших на поясе, торчала рукоятка охотничьего ножа. Лицо его покрывала трехдневная щетина, а свирепость облика подчеркивали костяная вставка в носу и серебряные ушные подвески в виде наконечников стрел. Его небольшие желтоватые, глубоко посаженные глаза под густыми бровями постреливали в окружающих хищными взглядами.
Двое его высоких и статных спутников, несомненно, были индейцами высокого ранга. Один, близкий по возрасту к европейцу, носил черный европейский деловой костюм, а его чисто выбритую голову украшал гребень из оставшихся волос. Весь его оголенный череп и лицо с высокими скулами и римским носом отливало цветом кованой меди, на которой сверкали темные, как винтовочные пули, глаза. Его манеры излучали горделивое достоинство, и держался он с отменной выправкой.
Второй абориген в отделанном бахромой кожаном наряде выглядел лет на тридцать моложе, судя по струившимся по плечам черным волосам, и, очевидно, принадлежал к племени шауни. Если первый вождь имел отчужденный взгляд, то яркие, редкого орехового оттенка глаза последнего легко пробежались по всем гостям, а его цепкий взор, казалось, мгновенно проник в душевную суть каждого из нас. Его нос украшала подвеска из трех крошечных медных полумесяцев, а на груди блестел начищенный до блеска старинный орден короля Георга. Одно-единственное перо оттеняло его черную шевелюру, и сам он обладал особым волнующим магнетизмом, скорее врожденным, чем благоприобретенным. Интересно, что осмотр гостей он завершил на Магнусе, после чего сказал что-то своим спутникам.
— Текумсе
[18]
говорит, что этот человек не похож ни на кого из вас, — перевел европеец.
