Битва началась.
Взвыв от ярости, атакующие также взялись за луки, и целая туча стрел взмыла над крепостной стеной. Среди лучников была и Бриса. Злобно жужжа, словно разъяренные осы, стрелы градом осыпали защитников крепости, одна из них впилась в грудь наводившему катапульту. Вскрикнув, он свалился со стены, и головы римских солдат вмиг скрылись за парапетом.
— Быстрее! — заорал Арден. — Не давайте им времени!
Горло римского воина пронзило копье. Поперхнувшись, он зашатался, перевалился через парапет и тяжело рухнул вниз. Тело его, едва не свалившись на головы варварам, скатилось в крепостной ров. Из груди Ардена вырвался ликующий крик. Вождь кельтского клана кубарем бросился вниз, на дно рва, и через мгновение отрубленная и окровавленная голова римского солдата покатилась к реке, подскакивая, точно мяч, и пятная землю кровью. Одна из женщин клана бросилась за ней. Подхватив голову, она подняла ее в воздух и радостно затанцевала на берегу, оглашая воздух торжествующими воплями.
Но тут в воздухе просвистела римская стрела, и кельт, потрясая в воздухе окровавленным мечом, свалился на дно рва, где еще содрогалось в конвульсиях тело его жертвы.
Баллиста выстрелила снова. Но на этот раз прицел был взят слишком высоко, и тяжелая стрела просвистела в воздухе над первой волной атакующих, не причинив им никакого вреда.
— Мы вне их досягаемости! У самого Вала безопасно!
Ливень стрел, которым римляне осыпали атакующих, стал понемногу слабеть, стрелы все реже находили свою цель, большей частью падая на землю. Те из римлян, кто в горячке боя перегибался через парапет, чтобы выпустить стрелу или метнуть на головы варваров камень, чаще других становились жертвами метких кельтских лучников — то и дело кто-то из них, пронзительно вскрикнув, валился вниз, и тело его, истыканное стрелами, тяжело катилось по земле. Но вот в воздух взметнулся крюк и, зацепив одного из римлян, сдернул его с парапета. Вслед за ним еще несколько таких же крюков впились в края бойницы, и варвары, цепляясь за веревку, один за другим стали быстро карабкаться на крепостную стену.
Покрытый грязью мост, ведущий через крепостной ров, в спешке то ли забыли, то ли не успели поднять, и варвары не замедлили этим воспользоваться. Держа на плечах исполинский ствол, они с топотом промчались по мосту, намереваясь одним ударом вышибить ворота. От мощного удара содрогнулась даже каменная арка ворот, и оглушительный грохот эхом разнесся по всей крепости, достигнув самых отдаленных ее уголков. А вслед за ним раздался ужасающий треск — это не выдержали массивные дубовые ворота. Еще один удар, за ним еще — в горячке боя атакующие даже не замечали ни стрел, ни дротиков, которыми их осыпали сверху.
— Продолжайте стрелять! Сильнее, сильнее! Швыряйте крюки!
Десятки тяжелых крюков, одновременно взмыв в воздух, походили на каких-то уродливых, опасных пауков с растопыренными когтистыми лапами, которыми они цеплялись за стены Вала, их веревки облепили его поверхность, словно чудовищная паутина. Один из римлян перегнулся через парапет, чтобы мечом отсечь один из крюков, и в тот же миг Бриса с присущим ей хладнокровием прицелилась. В воздухе просвистела стрела и вонзилась римлянину прямо в ухо. Пронзительно вскрикнув, он взмахнул руками в воздухе и исчез из виду. Вот один из варваров, потом еще один вскарабкались по стене на самый верх, за ними последовали и другие и мгновением позже уже схватились с солдатами. И вот уже не в одном, а сразу в нескольких местах варвары, облепив стену, ползут по ней, точно мухи. Защитники крепости явно растерялись.
Снова раздался страшный треск — это под очередным ударом могучего тарана треснули дубовые ворота, — а потом снова и снова. Наконец одна из створок не выдержала и покосилась. Ворота распахнулись настежь, и створки их тяжело упали на землю, еще содрогаясь от ударов, — это походило на конвульсии смертельно раненного животного. Толпа варваров с размаху, еще цепляясь за таран окровавленными пальцами, ворвалась внутрь. Несколько легионеров попытались было остановить их, но были отброшены в сторону и тут же зарублены. А там, на самом верху, на крепостной стене сопротивление было уже сломлено — поняв, что им не выстоять, солдаты бросились бежать, они мчались на запад и на восток вдоль стены — туда, где над Валом еще не торчали косматые головы свирепых кельтов. С ликующим ревом варвары быстро карабкались по веревкам наверх и спрыгивали вниз, прямо на каменные плиты внутреннего дворика крепости. Хижины, в которых жили солдаты гарнизона, мгновенно обшарили, вторые ворота, те самые, что выходили на юг, дрогнув, распахнулись настежь, и волна варваров с Арденом во главе хлынула внутрь крепости.
Адрианов вал был взят. Крепость пала. Как и обещал Гальба, сопротивление было слабым, и поток варваров прошел сквозь Вал, точно раскаленный меч сквозь растопленное масло. Впереди высилась земляная насыпь, за которой их ждали все богатства Британии. И пока оставшаяся часть кельтской армии карабкалась на стену, первые из атакующих, не дожидаясь их, перебрались через насыпь и волной хлынули вперед.
Укрывшись в безопасном месте на самом верху восточной насыпи, Гальба с мрачным лицом следил, как варвары штурмуют крепостные стены. Их разделяло не более трехсот шагов. Варвары облепили стену, словно рой рассвирепевших пчел, их полуобнаженные тела на расстоянии казались черными, воздух звенел от их ликующих криков, и только железная дисциплина и память о тяжелом кулаке Гальбы удерживали его кавалеристов от того, чтобы немедленно ринуться в атаку. Его люди изнывали от нетерпения. В ярости скрежеща зубами, они рвались на помощь товарищам, истекающим кровью, умирающим прямо у них на глазах, но Гальбе пока еще удавалось сдерживать их.
— Получите вы свою кровь! — жестко пообещал он им. — Потерпите. А потом по моему знаку в седло и вперед!
И вот время пришло. Гальба бесшумно соскользнул с насыпи и вскочил на спину своего Империума, громадный черный жеребец пританцовывал, всхрапывая от нетерпения. Вслед за ним сто кавалеристов вскочили в седла, острия их копий грозно смотрели вверх. На поясе Гальбы тихонько звякнула цепь с нанизанными на нее кольцами, часть из которых еще хранила на себе следы крови своих бывших хозяев. Затянутая в перчатку рука крепко сжала поводья, другая обхватила рукоятку спаты, короткого римского меча с иззубренным лезвием, рукоятка казалась шершавой — ходили слухи, что она была сделана из кости одного из убитых им врагов.
— Помните же! Каратак нужен мне живым!
Гальба рысью спустился вниз по заросшему травой склону земляной насыпи, на ходу он хладнокровно пересчитал варваров, чтобы выбрать удачное время для нападения. И застыл на мгновение, похожий на мраморную статую, черным силуэтом вырисовывающуюся на фоне угрюмого неба.
— Пора! — крикнул он наконец.
Пылающая стрела, выпущенная из-за насыпи, рассыпая искры, пролетела над Валом, словно давая сигнал к атаке. На четверть мили в каждую сторону пограничной крепости, вдоль парапета, тянувшегося по самому верху Вала, ширина которого превышала шесть футов, внезапно разом появились две сотни римских пехотинцев — дожидаясь этой минуты, они лежали ничком, опустив головы и прикрыв их руками, стараясь, чтобы римляне раньше времени их не заметили. Все они как один были вооружены тяжелыми боевыми дротиками. Молча, но быстро, не тратя драгоценного времени, обе центурии бегом бросились бежать назад в направлении форта, где сопротивление римлян, казалось, было только что подавлено, топот ног, обутых в тяжелые солдатские сапоги, эхом разносился вокруг. Вслед за ними появились и лучники — перегнувшись через парапет, они принялись осыпать ливнем стрел варваров, остававшихся еще внизу у подножия стены. Ловушка захлопнулась.
