Именно тут члены клана, к которому принадлежал и Арден Каратак, собирались каждый вечер. Тут они пили, ели, горланили свои песни и неудержимо хвастались. Тут рассказывали легенды и предания, толковали предсказания друидов, и так день за днем, поколение за поколением. Тут обменивались важными сведениями и нелепыми сплетнями, врали и бросали друг другу вызов на смертельный бой, тут ссорились и мирились, тут влюблялись и зачинали детей, играли в разные игры и наполняли чаши, тут под столами из-за костей свирепо грызлись тощие псы, пока кошки мирно лакали в углу свое молоко.
Вдоль общего коридора чередой тянулись двери обшитых деревом спален. В одну из таких спален Бриса, по-прежнему не выпускавшая из рук лук, и бывший гладиатор Кассий отвели Валерию с Савией.
— Поскольку у вас нет мужчин и семьи тоже нет, вы будете спать здесь, — объяснила Бриса.
Валерия огляделась — два деревянных топчана с тюфяками, набитыми шерстью, и меховые одеяла, медная лохань для мытья, выскобленный до блеска деревянный пол. На стене — красочная драпировка, изображавшая какой-то фантастический лес, вытканная шерстью всех цветов радуги, в углу — столик с ручным бронзовым зеркальцем, рядом полка с горкой свечей. От воска пахло ягодами и морем. Комната казалась пустоватой, зато чистой.
— Вы нас запрете? — не решаясь переступить порог, робко спросила Савия.
— Зачем? Куда вам идти?
— А мы можем запереться изнутри? — поинтересовалась Валерия.
— Не боитесь. Никто вас не потревожит.
— Я буду спать рядом, — вмешался Кассий. — Можете не сомневаться, госпожа, я стану защищать вас, как прежде. Не бойтесь, тут вы в большей безопасности, чем на улицах Рима.
— Звучит не слишком убедительно, Кассий. Особенно если вспомнить, как ты бросил нас тогда в лесу.
Кассий покачал головой:
— Простите, госпожа, я не хотел обижать вас… но ведь кому, как не мне, знать, как жестоко римские солдаты издеваются над бывшими гладиаторами. Мне было страшно оказаться среди них. Одна мысль об Адриановом валу пугала меня.
— А эти люди, похоже, относятся к тебе с величайшим почтением.
— Теперь я свободный человек, госпожа. У меня больше нет хозяина. Эта свобода — она во всем. Мне трудно объяснить, но со временем вы все поймете.
Савия презрительно фыркнула:
— Свобода! Свобода жить этой примитивной жизнью, среди таких неотесанных грубиянов, как эти! Это ты называешь свободой, Кассий?
— Но теперь ты тоже свободна, женщина. Арден сказал, что вернул тебе свободу.
Савия побагровела.
— Что с нами будет? — спросила Валерия.
Бриса пожала плечами:
— Только боги знают это. Боги да еще друиды.
При упоминании о друидах по спине Валерии пополз холодок. Она почувствовала недоброе. Хотя Марк никогда не пересказывал ей те ужасные истории, что ходили о них, в доме, полном рабов, пытаться скрыть что-то было бессмысленно. Ей уже не раз доводилось слышать леденящие душу истории о человеческих жертвах.
— Но я не видела тут друидов, — со слабой надеждой проговорила она. — И вообще я здесь знаю только одного человека — того дерзкого вора, который заманил нас в засаду, Каратака.
— Он вождь, а не вор! А Кэлин, жрец священной дубовой рощи, будет здесь уже сегодня ночью, когда в полночь закричит сова.
— А кто такой Кэлин?
— Друид и духовный наставник нашего клана. Он сражался с римлянами, когда они напали на святилище в ущелье.
— И зачем он явится сегодня?
— Чтобы увидеть тебя, конечно. Для чего же еще?
— За меня потребуют выкуп? — робко спросила Валерия. Собственно говоря, это был просто способ осторожно выяснить, не собираются ли ее убить.
— Ты так спрашиваешь, будто это мне решать, — буркнула Бриса, но в голосе ее не было ни злости, ни раздражения. — Это не зависит ни от меня, ни от Ардена, ни даже от Кэлина. Ты забываешь, что ты теперь на севере от вашего Вала. Возможно, тебе самой придется решать твою судьбу. Тебе и твоей богине. А может, твоя судьба уже предрешена, и руны со звездами откроют ее нам.
— Или истинный Бог, Иисус Христос, — влезла Савия.
— Кто? — озадаченно переспросила Бриса.
— Наш Спаситель, — пояснила служанка.
— Никогда не слышала об этом боге.
— Это новый Бог. Ему поклоняется половина Римской империи. Даже сам император верит в него.
— И что это за бог?
— Добрый и кроткий, — пояснила Савия. — Его убили римские солдаты.
Женщина рассмеялась:
— Так это и есть ваш Спаситель? Бог, который и самого-то себя спасти не смог?
— Он восстал из мертвых.
При этих словах в глазах Брисы промелькнуло нечто похожее на уважение.
— И когда это произошло?
— Больше трехсот лет назад.
Выражение лица у Брисы тут же стало скептическим.
— А где он сейчас?
— На небесах.
— Хорошо. — Она с сомнением оглядела обеих женщин. — В конце концов, каждая из нас сама выбирает себе бога или богиню, которые находят путь к ее сердцу — как отец, брат или муж. Так что можете поклоняться этому своему то ли живому, то ли мертвому богу, коли есть охота, мне это все равно. Во всяком случае, он далеко. А вот боги, которым поклоняемся мы, всегда с нами. Они везде: в скалах и деревьях, в цветах и в воде, в каждом облачке на небе и в каждой травинке, и все эти триста лет они берегут наш народ от вас, римлян. У нас в Каледонии только наши боги обладают и силой, и властью. Мой совет — спросите бога, который живет в вашем сердце, какая судьба ожидает вас. И послушайтесь его.
— Ты говоришь об этом, — не выдержала Валерия, — после того как нас похитили и силой приволокли сюда — против нашей воли, между прочим, а теперь засунули в эту клетушку?!
— Против вашей воли — да. Но возможно, так случилось как раз по воле вашего бога, кто знает? — Бриса слегка улыбнулась. — Ты теперь тоже стала членом нашего клана, римлянка. И ты разделишь нашу судьбу, какой бы она ни была. Можешь коротать свои дни, тоскуя о том, где бы ты могла быть, но лично я посоветовала бы тебе другое. Живи как мы — ешь, пей, сии, ходи на охоту и жди, пока боги, а не люди определят твою судьбу!
В большом зале за стол уселось никак не меньше сотни людей. К величайшему удивлению Валерии, женщины непринужденно рассаживались на скамьях рядом с мужчинами. Готовили и прислуживали за столом как мужчины, так и женщины, дети ползали под ногами, играя и ссорясь между собой, псы скулили, выклянчивая объедки, и огрызались друг на друга из-за каждого лакомого куска, огонь в огромном камине бросал дрожащие красноватые отблески, выхватывая из темноты лица людей. Над огнем на крюке висел чудовищной величины железный котел; чтобы вода согрелась, туда время от времени бросали раскаленные камни. Как выяснилось, вода предназначалась для того, чтобы все могли умыться перед едой. Кельтам в очередной раз удалось удивить Валерию — подобная чистоплотность была для нее внове. В Риме ей рассказывали совсем другое. Оказывается, им вовсе не все равно, как от них пахнет. В честь возвращения Ардена решено было устроить пир. Ради такого случая и мужчины, и женщины тщательно причесались и нацепили на себя лучшие свои драгоценности; кое-кто из мужчин даже нанес на лицо боевую раскраску, а женщины подвели сажей глаза и с помощью сока ягод подкрасили губы. Однако когда она уже готова была признать, что у римлян с этими грубыми и неотесанными людьми, возможно, даже есть кое-что общее и в груди ее вспыхнула надежда, что когда-нибудь она сможет их понять, произошло нечто такое, что повергло ее в ужас. Вдоль стола из рук в руки стали передавать чашу, и когда она дошла до нее, Валерия охнула — чашей служила верхняя половинка человеческого черепа, некогда принадлежавшего какому-то несчастному, а теперь покрытая золотыми пластинами и с двумя ручками по краям.
