— Ты уже можешь ходить, — одобрительно хмыкнул он.
— Скажи лучше «ковылять».
— Савия, по-моему, подозревает, что я тут пытаю тебя. Завтра я приеду верхом, посажу тебя позади себя и отвезу назад в Тиранен. Соберутся несколько кланов, а эту встречу я не могу пропустить. К тому же ты уже оправилась настолько, чтобы долечиться в Тиранене.
Валерия неожиданно так расстроилась, что даже сама удивилась этому. Она полюбила этот озерный домик — тут было так тихо, так спокойно. Ей нравилось сидеть возле Ардена — после царившего в Тиранене шума и гвалта она особенно стала ценить мир и покой. Но искать ее будут в Тиранене, значит, она должна быть там.
— Планируете новое нападение?
Но Арден оказался слишком умен, чтобы поддаться на ее провокацию.
— Ходят слухи, что грядет большая беда.
— Что за беда?
— Это тебя не касается.
— Ты ничего не слышал о моем муже? — Раздосадованная тем, что ее щелкнули по носу, Валерия решила больше не расспрашивать — что толку, раз он все равно не скажет!
— Я же сказал, что он будет сидеть тихо.
— Марк вас не боится! — запальчиво бросила Валерия. Она вдруг разозлилась — и сама не понимала почему.
— Возможно. Зато он боится за тебя, Валерия. Пока ты жива, он шагу не сделает из крепости. Потому что если ты умрешь, его будущее повиснет на волоске. Поймав тебя, мы тем самым поймали на крючок его.
При мысли об этом на душе у нее стало тяжело.
— Ты захватил женщину, чтобы победить мужчину?
— Что же это за мужчина, которого так легко победить? — Он вскинул бровь.
Валерия не нашлась что на это сказать.
— Неужели тебе ничего у нас не нравится? — настаивал Арден. — Ни мой клан, ни этот домик на озере?
— Это ведь не мой дом, — огрызнулась Валерия.
— А если бы он стал твоим домом? — не отставал он.
Вот, значит, где его слабое место, возликовала Валерия, его ахиллесова пята! Она сам дал ей в руки оружие!
— Я никогда не буду принадлежать ему, — возразила она. — И тебе тоже. — Вот! Наконец она заставила себя это сказать.
— Кельтские женщины не принадлежат ни одному мужчине. И все-таки ты одна из нас, ты так же стремишься к свободе, как и мы. Свобода дает тебе счастье, я же вижу. Конечно, у нас ты не найдешь тех красивых вещей, среди которых привыкла жить, зато у нас ты найдешь другое. Смысл жизни. И дружбу.
— Все это есть и у римлян.
— Я восхищен твоей преданностью своему народу, Валерия, но не стоит обманывать себя. Возможно, твой муж волнуется о тебе, возможно, его напугало твое похищение, очень может быть, что он даже скучает по тебе. Но если бы он любил тебя по-настоящему, он бы плюнул на свою карьеру и уже явился бы за тобой.
— Откуда тебе знать, что у моего мужа в сердце?! — возмутилась она.
— Зато я знаю, что твое сердце пусто. Он не любит тебя, потому что ты сама не любишь его.
— Глупые выдумки! — вспыхнула Валерия.
— Почему тебя так раздражает правда? Я вовсе не похитил тебя — я тебя спас. От постылого брака, от твоей глупой римской гордости.
— Наверное, мне следует поблагодарить тебя? — с пылающими щеками едко бросила Валерия.
— Тебе же понравилось тут, в озерном домике. Я вижу это по твоему лицу.
Валерия резко отвернулась.
— Это все ужин виноват, а не моя нынешняя жизнь, — сердито буркнула она. — Домик твой тут ни при чем.
— Иногда ужин — это все, что у нас есть. — Теперь он стоял совсем близко, легко касаясь ее руки. Валерия вся дрожала. — Не тревожься, я ведь не сделал тебе ничего плохого. Давай не будем ссориться. Лучше поедим… и выкинем из головы твой Вал до завтрашнего дня.
Простая еда оказалась такой вкусной, что проголодавшаяся Валерия набросилась на нее с жадностью волчонка. Странно, думала она, как обычная утка может казаться вкуснее всех тех изысканных блюд, к которым она привыкла с детства? Как убогая хижина может быть уютнее роскошной виллы? Какое-то время они болтали о самых обычных вещах, об охоте и лошадях, о клане и его истории, попивая вино и не замечая, как оно уносит прочь и обиды, и раздражение, и сжигавшее их желание.
Наконец они с трудом оторвались от еды, почувствовав, что больше не в силах проглотить ни куска. Теперь Арден лениво разглядывал Валерию в свете свечи, и в глазах его горело неприкрытое восхищение. Это и льстило ей, и в то же время смущало — помня о том, что выглядит, как после сражения со стаей разъяренных кошек, Валерия жалела, что былая красота еще не вернулась к ней, и одновременно страдала от того, что он смотрит на нее таким взглядом. Ведь она поклялась хранить верность Марку! И однако, ей было приятно, что Арден желает ее. Впрочем, пусть желает — тем легче ей будет ему отомстить, добавила она про себя.
Окончательно запутавшись в собственных чувствах, Валерия смущенно отвела глаза в сторону.
— Похоже, тебе много известно о любви, — наконец пробормотала она.
По губам Ардена скользнула мечтательная улыбка.
— Потому что я сам был влюблен и знаю, какой мучительной порой бывает любовь. Хотя все вы, девушки, мечтаете о ней.
Внезапно она поняла. Он уже любил кого-то!
— Когда это случилось? — с жадным интересом спросила она.
— Давно, когда я еще служил в римской армии. — Взгляд его затуманился, словно устремившись в прошлое.
— Расскажи мне, как это случилось.
Он покачал головой:
— Я еще никому не рассказывал об этом, ни одной живой душе. Больно вспоминать.
— Но ты должен мне рассказать!
— Почему?
— Ты обязан мне доверять.
В его глазах вспыхнуло искреннее удивление.
— Это еще с какой стати?
— Потому что и я должна тебе доверять. Мы ведь с тобой тут вдвоем, и до Рима тысячи миль. Кэлин сказал, что мы с тобой в плену друг у друга.
Арден наконец понял, что она имеет в виду: откровенность — вот цена дружбы, не говоря уже о более глубоком чувстве. Подумав немного, он пожал плечами.
— Ее звали Алесия.
— Красивое имя.
— Даже не могу сейчас сказать, почему я обратил на нее внимание. К тому времени как я встретил ее, я видел тысячи женщин… десятки тысяч. Она была красива, почти так же красива, как и ты, к тому же в глазах у нее была доброта, но не только поэтому. Не знаю, как тебе объяснить… ведь до нее я встречал много красивых женщин, и добрых к тому же. Это было как вспышка света, понимаешь? Как удар молнии… и меня потянуло к ней. Я почувствовал, что ее послали мне боги. Ты когда-нибудь испытывала такое?
— Нет.
