— Хорошо. Но только на первое время, — согласился я.
Я прикрыл меч мокрой сутаной. Когда служки подошли совсем близко и увидели накрытое одеялом тело, они отшатнулись, осеняя себя крестным знамением.
— Марк, помоги им, — попросил я.
Я заметил под плащом моего помощника голубую сорочку — такую, как здесь носили служки. По всей очевидности, он успел сменить свою промокшую одежду. Марк помог уложить труп на носилки. Ноша оказалась легкой, словно пушинка.
— Несите это в лазарет, — распорядился я.
Мы двинулись вслед за процессией. По дороге я неоднократно ловил на себе взгляд приора Мортимуса, но всякий раз, как я смотрел на него, он поспешно отводил от меня глаза. С носилок капала вода, оставляя на снегу темную дорожку.
В саду собралась толпа монахов и служек, гудящая, как пчелиный рой. Приор сердито приказал им возвращаться к своим обязанностям, те послушно повиновались и пошли прочь, то и дело оглядываясь на покрытые одеялом носилки. К нам подошел брат Гай.
— Кто это? Говорят, кто-то утонул в пруду.
Обращаясь к служкам, я произнес:
— Несите труп в лазарет, на обследование брату Гаю. Марк, иди вместе с ними. И прихвати с собой вот это. Положи в нашей комнате. — Я протянул ему промокшую сутану. — Только поосторожней с мечом. Он острый.
— Я должен как-то сообщить нашей братии о том, что случилось, — произнес приор.
— Скажите просто, что в пруду найдено чье-то тело. Не уточняйте, чье именно. А теперь, господин аббат, мне хотелось бы с вами немного потолковать. — Я кивнул в сторону его дома.
И снова мы сидели в его кабинете, по обе стороны от стола, заваленного всякими бумагами, поверх которых покоилась монастырская печать с комком красного воска. За последние несколько дней лицо аббата состарилось по меньшей мере лет на десять и приняло изможденный и перепуганный вид, а некогда здоровый румянец на щеках сменился пугающей бледностью.
Сначала я достал и показал аббату меч. Он бросил на него взгляд, исполненный отвращения.
— Узнаете? — осведомился я, указав на серебряную цепочку, которую положил на стол вслед за первым вещественным доказательством.
— Нет, — поглядев на нее, ответил он. — Первый раз вижу. Вы нашли это на…
— Да, на теле девушки. А что вы можете сказать о мече?
Он снова отрицательно покачал головой.
— Мы здесь вообще никакого оружия не держим.
— Пожалуй, мне не следует спрашивать вас о том, узнаете ли вы тело Орфан Стоунгарден. Ибо узнать его воистину невозможно. Придется осведомиться насчет подвески у госпожи Стамп.
Он с ужасом посмотрел на меня.
— У смотрительницы приюта? Неужели без этого никак нельзя обойтись? Мне бы не хотелось, чтобы вы вовлекали ее в это дело. Она всегда нас недолюбливала.
Я пожал плечами.
— И будет любить еще меньше, — сказал я, — когда узнает, что ее подопечная была убита в стенах вашего монастыря и сброшена в пруд. Госпожа Стамп говорила, что девушка чувствовала себя очень несчастной, когда работала у вас. Что вы можете на это сказать?
Вместо ответа он спрятал лицо в ладони. Я думал, что он расплачется, но спустя мгновение аббат вновь посмотрел на меня.
— Нехорошо заставлять молодую девушку работать в монастыре. В этом я вполне согласен с лордом Кромвелем. Но в те времена делами в лазарете заправлял брат Александр. Он стал немощным и нуждался в помощи. Поэтому, когда прислали эту молодую особу, он изъявил желание взять ее к себе.
— Возможно, потому что она ему приглянулась. Говорят, она была прехорошенькой.
Прежде чем продолжить, аббат слегка прокашлялся.
— Нет, дело в том, что вы не знали брата Александра. Он был не такой, как все. Я в самом деле считал, что для него будет лучше, если ему будет прислуживать девушка, а не молодой человек. Это все происходило как раз накануне того, как к нам прибыла комиссия, когда…
— Ясно. Когда юноше, возможно, пришлось бы беречь от него свой зад. Однако как объяснить то обстоятельство, что во время исчезновения девушки в лазарете уже служил брат Гай?
— Дело в том, что брат Александр был упомянут в отчете комиссии. Это окончательно подорвало его здоровье. С ним случился удар, и он вскоре отошел к Господу. После его смерти на это место заступил брат Гай.
— Так кто же из монахов все-таки приставал к девушке? Я уверен, что это обстоятельство имело место.
Аббат покачал головой.
— Видите ли, сэр, иметь в монастыре хорошенькую девушку — слишком большое искушение. Женщины самим своим существованием соблазняют мужчин. Подобно Еве, сбившей Адама с пути истинного. Как бы там ни было, но монахи такие же люди, как все.
— Насколько мне известно, девушка никого не соблазняла. Тем не менее она неоднократно подвергалась домогательствам. Еще раз спрашиваю вас, господин аббат. Что вам известно?
Плечи Фабиана поникли.
— Ко мне поступали жалобы со стороны брата Александра. Он говорил, будто к девушке приставал молодой монах по имени Люк — тот, что служит в прачечной.
— Хотите сказать, что он ее изнасиловал?
— Нет-нет. До этого не дошло. Я лично поговорил с братом Люком и строго-настрого запретил ему с ней видеться. Однако он не угомонился и продолжал ей досаждать. Тогда я ему сказал, что если это не прекратится, то ему придется покинуть стены монастыря.
— А как насчет других? К примеру, старших монахов?
Он бросил на меня перепуганный взгляд.
— Были жалобы на брата Эдвига и приора Мортимуса. Они делали девушке непристойные предложения. В особенности брат Эдвиг, который наиболее усердствовал в этом деле. И я снова, как и в первом случае, был вынужден сделать им строгое предупреждение.
— Вы говорите, брат Эдвиг?
— Да.
— И ваше предупреждение возымело действие?
Как-никак я аббат, сэр, — с налетом былого высокомерия произнес он и, слегка поколебавшись, добавил' — А не могло ли случиться так, что она сама утопилась от отчаяния?
— В народе ходили толки, будто она украла золотые чаши и сбежала.
— А что еще мы могли подумать, когда после ее исчезновения не досчитались в церкви этих чаш? Послушайте, а не могла ли она раскаяться в содеянном и выбросить их в пруд, а вслед затем утопиться сама?
— Придется осушить пруд. Но даже если на дне его будут найдены чаши, из этого еще ничего не следует. Убийца мог бросить их в пруд вслед за телом. Например, чтобы повести нас по ложному следу. Нужно все тщательно расследовать, господин аббат. Возможно, придется привлечь к этому делу местную власть. Судью Копингера.
Он кивнул и на некоторое время погрузился в молчание.
