Малеверер поджал губы.
— Богом клянусь, я отправлю весь этот сброд за решетку, — заявил он и вихрем вылетел из комнаты.
Несколько мгновений спустя я услышал, как он напустился на толпу.
— Ну-ка, пошли прочь! Иначе кнут прогуляется по вашим спинам.
— Думаю, нам лучше уносить отсюда ноги, — потянул меня за рукав Барак. — Давайте выйдем через заднюю дверь.
Я замешкался, глядя на кусок стены, столь занимавший Грина, однако счел за благо последовать совету Барака и вышел на лестницу. Двое солдат охраняли заднюю калитку. Я объяснил им, что мы были здесь по служебной надобности. Бдительные стражи не желали выпускать нас до тех пор, пока я не предъявил им свои бумаги. Наконец мы оказались в узком переулке и торопливо зашагали к ратуше. Происшествие в доме стекольщика вывело из равновесия нас обоих.
— После такой встряски было бы неплохо позавтракать, — нарушил молчание Барак. — А то у меня кишки скрутило от голода.
— Да, я тоже не прочь перекусить, — кивнул я, внезапно осознав, что тоже голоден.
Удивляться этому не приходилось: с утра у нас маковой росинки во рту не было. Войдя в первую же харчевню, которая попалась по пути, мы заказали хлеб и похлебку и уселись за свободный стол.
— Как вы думаете, почему вокруг смерти стекольщика вдруг поднялась такая суматоха? — шепотом, чтобы не услышали соседи, осведомился Барак.
— Не имею понятия.
— И с чего это герцог Суффолк заинтересовался простым ремесленником? Он ведь отвечает за организацию королевского путешествия.
— Верно. Герцог — один из первых людей в государстве, приближенный короля.
— И на что ему сдался бедняга Олдройд? Если бы стекольщика посмертно уличили в краже стекла, никому бы и в голову не пришло посылать к нему домой роту солдат. Все эти разговоры о его мошенничестве — сущая чепуха.
— Да уж, — кивнул я. — Увидев нас, Малеверер просто не дал себе труда придумать какое-нибудь убедительное объяснение. Полагаю, здесь не обошлось без политики, — добавил я, понизив голос.
— Вы считаете, стекольщик принимал участие в заговоре? — прошептал Барак. — Все может быть. Похоже, он был папистом. По крайней мере, стекол с изображениями святых ему явно было жаль.
Это предположение я оставил без ответа и заметил, нахмурившись:
— Одному богу известно, какая участь ожидает несчастного мальчика.
— Да, малец здорово влип, — кивнул Барак. — Думаю, они многое сумеют из него вытянуть. Подмастерья вечно подслушивают и подглядывают, а развязать им язык не составляет труда.
— Лорду Кромвелю, несомненно, были известны надежные способы развязывать языки.
— А как же иначе, — пожал плечами Барак. — Если этот парень не полный болван, он быстренько выложит им все, что ему известно.
— А ему кое-что известно, в этом можно не сомневаться, — задумчиво произнес я. — Он постоянно поглядывал на одно и то же место на стене. Наверняка там под драпировкой что-то спрятано.
— А я и не заметил, что малец куда-то там смотрел, — признался Барак.
— Я собирался рассказать об этом Малевереру, но он так орал, что у меня все вылетело из головы.
— Может, нам следует вернуться и рассказать ему?
— Вы же видели, как он хотел от нас избавиться, — покачал я головой. — Сейчас нам явно ни к чему докучать ему своим присутствием. Я поговорю с ним позднее.
— Так или иначе, мы избавились от этого дела. И, признаюсь, я ничуть об этом не сожалею.
— Я тоже. Но… Откровенно говоря, мне было бы любопытно узнать, что за тайна здесь скрывается, — сказал я, немного замешкавшись. — Взгляд умирающего Олдройда я не забуду до конца своих дней. В нем было столько отчаяния. И эти слова о короле, королеве и некоем Блейбурне. Уверен, все это очень важно.
— Похоже на то.
— Я полагаю, Малеверер передал предсмертные слова стекольщика герцогу Суффолку. А тому они отнюдь не показались пустым бредом. Герцогу известны государственные секреты, в которые не посвящен Малеверер.
— А старина Малеверер сразу вас раскусил. Помните, он заявил, что вы обожаете тайны и загадки? — усмехнулся Барак. — Того и гляди, вы наплюете на все его запреты и проведете собственное расследование.
— В этом вы ошибаетесь. У меня достаточно своих дел, и я не намерен взваливать на себя чужие, — отрезал я, отодвигая пустую миску. — Нам пора, Барак. Сегодня мне предстоит встреча с еще одним любезным и обходительным джентльменом — господином Редвинтером. Надо быстрее с этим покончить и отправляться к Ренну.
Передвигаться по узким многолюдным улицам пешком оказалось куда проще и удобнее, чем на лошадях. В каких-нибудь полчаса мы пересекли город. Размерами Йорк значительно уступал Лондону, и понемногу мы начали ориентироваться в этом городе. Когда мы оказались около замка, вновь пошел дождь, точнее, в воздухе повисла густая мелкая морось, насквозь пропитавшая нашу одежду. Ноги скользили по грязи и опавшим листьям, покрывавшим внутренний двор. Взгляд мой невольно устремился вверх, на скелет Роберта Эска.
— Вы бы поостереглись так долго глазеть на этого бедолагу, — с ухмылкой заметил Барак. — Подобное зрелище вредит пищеварению.
— А Бродерик, напротив, советовал мне глядеть на него как можно чаще. По его мнению, это зрелище может послужить мне хорошим уроком, ибо Эск тоже был законником.
Я перевел взгляд на башню, пытаясь отыскать крошечное оконце камеры Бродерика.
— Что ж, я пойду, а вы подождите во дворе.
— Может, на этот раз все же возьмете меня с собой?
— В этом нет надобности, — улыбнулся я. — Понимаю, вас томит любопытство. На вашем месте я тоже не желал бы торчать во дворе. Впрочем, вы можете погреться в комнате караульных. А мне необходимо поговорить с Редвинтером с глазу на глаз. Если я приведу с собой помощника, он воспримет это как проявление слабости.
Барак понимающе кивнул. Вместе мы отправились в помещение караульных. Тот же самый солдат, что встретил нас вчера, разрешил Бараку посидеть у огня, а меня проводил в башню и отпер дверь.
— Вы подниметесь сами, сэр? — осведомился он.
— Да, разумеется.
Я вошел, дверь за мной закрылась, и солдат повернул ключ в замке. Я начал подниматься по каменным ступенькам. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь мерным капаньем воды. Как видно, Редвинтер и Бродерик являются единственными обитателями башни, догадался я. Все опасения, связанные с побегом заключенного, явно не имели под собой ни малейших оснований. От свободы Бродерика отделяло множество запертых дверей, неприступных стен и рвов. К тому же солдаты, служившие в замке, хорошо знали свое дело.
Оказавшись перед дверью в кабинет Редвинтера, я немного помедлил, дабы отдышаться. Мне вовсе не хотелось, чтобы он счел меня немощным. Но, по всей видимости, слух у тюремщика был острым, как у кошки, ибо несколько мгновений спустя железная дверь с лязгом распахнулась. На пороге стоял Редвинтер с мечом в руках, и суровое выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Увидев меня, он расхохотался.
