— Да здесь сейчас живет несколько сотен человек, — усмехнулся Барак.
— И это изрядно затрудняет поиски.
Выйдя во второй двор, мы направились к бывшему монастырскому лазарету; коровы и овцы понуро сгрудились в своих загонах, птицы жались к стенам, пытаясь найти защиту от дождя.
В холле мы увидели нескольких клерков, которые оживленно разговаривали, собравшись у весело поблескивавшего огня. Большой кожаный курдюк с вином переходил из рук в руки. Молодой законник, с которым мы познакомились нынешним утром, мастер Кимбер, стоял чуть в стороне, грея у очага руки.
— Добрый вечер, джентльмены, — приветствовал он нас. — Вижу, вы попали под дождь?
— Да, дождь настиг нас, когда мы были в городе. А как у вас дела? Удалось закончить работу?
— Удалось, к нашей общей радости. Весь день я и другие клерки трудились не поднимая головы, проверяли счета за купленные припасы. Мастер Барроу у нас отличился, — усмехнулся он, указывая на какого-то юнца. — Представьте себе, он внес в счет пятьдесят свиней, тогда как следовало поставить пятьсот. Казначей так рассердился, что грозит отправить его назад в Лондон. Вам, случайно, не нужен клерк, поднаторевший в подсчетах?
Мастер Барроу бросил на товарища сердитый взгляд.
— Нет, благодарю вас, — улыбнулся я.
— Кстати, совсем недавно кое-то о вас спрашивал, — сообщил Кимбер. — Эй, Том Коуфолд, где ты там? — кликнул он, обернувшись.
Какой-то круглолицый человек, молодой, но уже начинающий лысеть, высунулся из ближайшей комнатушки.
— Мастер Шардлейк пришел, — со значением сообщил Кимбер.
— Добрый вечер, мастер Шардлейк, — произнес клерк, приближаясь к нам. — Я хотел поговорить с вами о завтрашней репетиции. Ведь вы принимаете участие в торжественной церемонии и…
— Пройдем в мою комнату, — предложил я, заметив, что разговор наш вызывает явный интерес у собравшихся в холле.
Я провел клерка в свою каморку, Барак следовал за нами.
— Так вот, сэр, — произнес мастер Коуфолд, устремив на меня взгляд, исполненный сознания собственной значительности. — Завтра в девять часов утра вы должны быть в конторе моего патрона, сэра Джеймса Филти. Там и состоится репетиция. Мастер Ренн тоже будет там, он принесет прошения. Мой патрон укажет вам, как именно вести себя во время торжественной церемонии.
— А кто из нас будет подавать королю прошения?
— Мастер Ренн.
Услышав это, я с трудом удержал вздох облегчения.
— Да, и прошу вас, сэр, завтра оденьтесь так, как вы будете одеты на церемонии, — сказал клерк, бросив взгляд на мой слишком длинный плащ, промокший и заляпанный грязью.
— Да, конечно, я оденусь наилучшим образом.
— Тогда до завтра, джентльмены, — произнес клерк и с поклоном удалился.
— Первым делом нам надо переодеться и поужинать, — заявил я, повернувшись к Бараку. — Мистрис Ридбурн назначила вам встречу в шесть, это совсем скоро.
— Пойду-ка я спрошу у этих парней, где здесь можно поесть, — сказал Барак и вышел в холл.
Минуту спустя до меня донесся жизнерадостный голос Коуфолда, представляющего компании нового товарища:
— Джентльмены, это клерк горбуна.
Несмотря на то что я давно уже привык к подобным выпадам, сердце мое сжалось от досады. Невежа мог хотя бы понизить голос.
— Заткнись, болван, — немедленно обрезал его Барак.
В холле повисло молчание, но через несколько мгновений разговор возобновился вновь, хотя голоса зазвучали глуше. Я надел сухие штаны и камзол и, вновь накинув плащ Ренна, вышел из комнаты. Несомненно, длинный не по росту плащ придавал мне нелепый вид, но иного выбора у меня не было. Клерки куда-то исчезли, Барак стоял у очага в одиночестве. Он бросил на меня смущенный взгляд, вне всякого сомнения, догадываясь о том, что оскорбление достигло моих ушей и отнюдь не улучшило мне настроение.
— Узнали, где здесь кормят? — кратко осведомился я.
— Клерки сказали, в бывшей монастырской трапезной. Едят все вместе, за исключением, конечно, высоких чинов из королевского особняка.
— Так идемте скорее.
Выйдя на улицу, мы увидели, как обитатели аббатства во множестве стекаются к невысокому зданию, расположенному рядом с церковью. Двери его были широко распахнуты. Мы вошли внутрь вслед за компанией плотников, к одежде которых прилипли мокрые стружки.
Едва оказавшись в холле, мы увидели Тамазин, в том самом нарядном желтом платье, что было на ней накануне, и в голубом французском капоре, чрезвычайно ей шедшем. К немалому моему удивлению, рядом с девушкой стояла Дженнет Марлин; на лице ее застыло унылое выражение, с которым она, по всей видимости, никогда не расставалась. Тамазин сделала нам реверанс, а мистрис Марлин ограничилась холодным кивком. На двух листах бумаги, что протянула нам Тамазин, значились наши имена и стояли печати управляющего двором.
«Стряпчий, прибывший для разбора прошений», — прочел я на своем.
— Благодарю вас, мистрис Ридбурн, — с обворожительной улыбкой произнес Барак. — Вы спасли нас от голодной смерти.
— Да, мы очень вам признательны, — добавил я.
Вольности в обращении, которые позволяла себе эта молодая особа, были мне отнюдь не по нраву, но она и в самом деле оказала нам важную услугу. Поэтому я заставил себя держаться как можно любезнее.
— Мы очень голодны, — произнес я, — и, полагаю, вы тоже. Вне всякого сомнения, у слуг королевы есть своя собственная столовая.
— Нет, сэр, — покачала головой Тамазин. — Мы едим в общем зале.
— Вместе с простолюдинами, — бросила своим резким голосом мистрис Марлин. — Слава богу, завтра, когда столовая королевы будет наконец устроена, мы сможем принимать пищу спокойно. А сегодня я вынуждена сопровождать Тамазин, — добавила она, вперив в Барака колючий взгляд. — Юная девушка не может находиться одна в подобном месте.
У меня не было ни малейшего желания продолжать беседу, поэтому я счел за благо молча поклониться и пропустить дам вперед. Мы поднялись по широкой лестнице, карнизы которой были покрыты богатой резьбой, изображающей ангелов. По лестнице во множестве носились слуги, которые несли блюда и кувшины с вином.
Наконец мы оказались в бывшей монастырской трапезной. В просторной комнате рядами стояли простые грубые столы; проходы меж ними были столь узкими, что слуги, сновавшие туда-сюда, едва не застревали.
«Тут можно разместить около двух сотен человек», — прикинул я в уме.
Большинство столов было занято усталыми плотниками и другими работниками. Я заметил, что клерки сидят все вместе в некотором отдалении от простолюдинов. За соседним столиком восседало несколько дам. Одна из них, пристально взглянув на мистрис Марлин, что-то прошептала своим соседкам. Те захихикали, а бледные щеки Дженнет Марлин вспыхнули румянцем. Я невольно посочувствовал ей.
