Джентльмен перевернул трость, ручкой ловко подцепил стоявшую чуть поодаль корзинку и аккуратно переместил на колени собеседницы.
— Ловко, — прокомментировала Джейн.
Берн посмотрел на трость и начал ловко крутить ее в руке, так что серебряный набалдашник засверкал в лучах солнца подобно огромному бриллианту.
— Без этой штуки вот уже больше года ни шагу. Поневоле научился разным маленьким фокусам.
— Но упорно стараетесь избавиться от полезной игрушки, — заметила Джейн и встретила удивленный взгляд.
Наконец-то. Впервые удалось нарушить невозмутимое спокойствие.
— И кто же это вам сказал?
— Вы. Прежде всего плаванием. После того… как это сказал мистер Берридж. После того как посоветовали доктору «сделать кое-что очень неприличное» с его советом. — Она улыбнулась. — Намерения вполне очевидны. Бедная трость: обречена стоять в углу без дела.
Смутиться Берн не пожелал и задиристо заявил:
— Может быть, мне нравится плавать, просто тогда погода казалась неподходящей.
— Конечно. Ждали, пока угри подрастут.
— Я плаваю уже несколько недель, но до сих пор ни одного не встретил.
— Считайте, что повезло. — Джейн с отвращением поморщилась. — До сих пор помню длинных блестящих червяков — с тех пор как в детстве Джейсон учил меня плавать.
— И что же, с детства вы ни разу не купались в озере? — удивился Берн.
Джейн покачала головой, и он возмущенно посетовал:
— Надо же, не пользоваться таким подарком природы!
— И еще мне непонятно, — продолжила Джейн, спрятав улыбку, — почему человек, который накануне Рождества грубо рычал на жену пастора, проявил христианское милосердие к моему брату, когда тот хватил лишку.
Берн пожал плечами:
— Сам не понимаю, как мог совершить такую оплошность.
— Зарычать на жену пастора?
— Нет, помочь вашему брату. Абсолютно не в моем стиле.
Джейн рассмеялась:
— Даже учитывая случайный характер доброго поступка, кажется странным, что человек, способный одуматься и последовать совету доктора, а потом проявить сочувствие к совершенно незнакомому пьянице, пользуется в деревне столь дурной репутацией, что все считают его разбойником и грабителем.
Берн молчал. Молчал так долго, что сомнений не осталось: шок лишил его дара речи.
— Они так обо мне думают? — спросил он, когда голос наконец вернулся.
Джейн торжественно кивнула.
— Что ж, это многое объясняет.
— Например? — подсказала Джейн.
— Например, почему никто не смотрит мне в глаза — ни в деревне, ни в «Масонском гербе».
— Рычание на жену пастора тоже вряд ли помогает улучшить репутацию.
— Но она же пыталась силой затащить меня в церковь. Да, физической силой, — пожаловался Берн. — Украла трость и уверяла, что молитва поможет.
— А как же насчет грубого обращения с леди Уилтон, когда почтенная дама явилась с приветственной корзинкой — примерно такой же, как эта?
Полный иронии взгляд исчерпывающе объяснил суть конфликта.
— Судя по всему, вы страдаете от острого случая первых впечатлений.
— А что вам известно об этом диагнозе?
— О, известно, что жители Рестона чрезвычайно подвержены первым впечатлениям и не в состоянии от них отказаться. Трудно сосчитать, сколько раз за последнюю неделю мне напомнили, что в пять лет я бегала по площади голышом. — Джейн замолчала и задумчиво провела ладонью по впадине на камне. — Наверное, повзрослеть не суждено. Ну а если это и позволят сделать, то с одним условием: я должна стать точной копией собственной матушки, — печально закончила она.
Можно было ожидать, что собеседник произнесет какую-нибудь банальную фразу, вежливо приглашая пояснить и удовлетворить нездоровое любопытство. Однако мистер Уорт не сказал ни слова и лишь едва заметно придвинулся, словно стараясь успокоить и защитить.
Джейн с доверчивой благодарностью приняла и молчаливое сочувствие, и лаконичную поддержку.
Незаметно для самой себя она наклонилась. Внезапное соприкосновение рук вывело ее из глубокой задумчивости и заставило вернуться к действительности.
— Одно утешает: ваш случай еще хуже моего.
Излишне бодрый тон был призван скрыть реакцию.
— О? — неопределенно произнес Берн и выпрямился.
Джейн отважилась высказать мысль, которая только что пришла в голову и ему. Иначе, как безумной, назвать эту мысль было трудно, и все же отбрасывать не стоило.
— Видите ли, мы с вами оказались в разных ситуациях. Одно дело — навсегда остаться в глазах соседей невинным шаловливым ребенком или церемонной светской дамой, и совсем другое — чувствовать себя отвергнутым местным обществом. Если хотите вернуть расположение и заставить людей забыть о грубом отшельнике, необходимо предпринять радикальные меры.
— Я не собираюсь рассказывать всем, кем был во время войны, — мгновенно нахохлился Берн.
— А я вовсе не это имела в виду. То есть, конечно, отношение изменилось бы мгновенно, но и последствия оказались бы тяжелыми. Думаю, об уединении можно было бы забыть раз и навсегда. Туристы ехали бы к вашему дому сплошным потоком. Мужчины требовали бы дружбы, а женщины…
Джейн слегка порозовела и замолчала.
— А женщины? — подсказал Берн.
— Ну… Синий Ворон имеет особую репутацию… ээ… в отношении женщин.
Мистер Уорт молча осмотрел Джейн с головы до ног, и она едва не провалилась сквозь землю. Надо же было ляпнуть такую глупость!
— Кроме того, вовсе не исключено, что подобная информация лишь убедит местное население в виртуозном владении воровским ремеслом, — медленно заключил он, явно наслаждаясь неловкостью собеседницы.
Предположение удивило.
— Об этом я даже не подумала.
— Потому что все еще считаете мою военную миссию благородной, — мрачно пояснил Берн и неожиданно повернулся, чтобы посмотреть собеседнице в лицо.
Джейн пыталась сохранить невозмутимость, но… Глаза мистера Уорта оказались синими. Синими, как холодная озерная вода.
— Позвольте задать три вопроса, мисс Каммингс.
— Хм? — отсутствующим тоном произнесла Джейн и снова порозовела.
Правда, уже в следующее мгновение заставила себя вернуться к действительности и кивнула в знак согласия.
— Во-первых: на каком основании вы решили, что я хочу изменить собственную репутацию? А что, если независимое существование меня вполне устраивает?
— В таком случае почему вас коробит то обстоятельство, что люди не смотрят вам в глаза? — парировала Джейн и не без гордости заметила, что собеседник пожал плечами, признавая поражение.
