— Мистер Уорт, — с улыбкой произнесла Джейн, — вы ужасно полезный человек.
Судя по всему, Маркус решил принять двусмысленное высказывание за комплимент: задумавшись на мгновение, склонил голову и улыбнулся в ответ.
— Очень рада, что Филиппа вышла за вас замуж, — продолжила спутница и для убедительности похлопала его по руке. — Надеюсь, вам удастся выжить в экстремальных условиях.
Маркус от души расхохотался, открыл дверь и вывел гостью в холл.
Смеялся молодой супруг так заразительно, что Джейн не удержалась и присоединилась к веселью. Они шли к парадному входу, не глядя по сторонам и не предполагая, что в полумраке может скрываться посторонний.
Неожиданный удар кулаком едва не пришелся Маркусу в челюсть.
Его спасла мгновенная реакция, а выдающийся рост оказался серьезным преимуществом. Джейн не успела даже вскрикнуть, как спутник схватил агрессора, безжалостно заломил ему руки за спину и, не опасаясь привлечь внимание слуг, толкнул к двери в буфетную.
— Господи, Джейсон! — воскликнула Джейн, глядя, как извивается побежденный в руках победителя. — Ты совсем с ума сошел?
— Насколько я понимаю, это и есть тот самый человек, с которым вы так не хотели встречаться? — невозмутимо осведомился Маркус.
— Да, мистер Уорт. Мне так жаль…
— О, замолчи, Джейн! — не дал ей договорить Джейсон и возмущенно потребовал ответа от того, кто продолжал крепко держать его за руки: — Кто вы такой и какого черта делали в этой кладовке вместе с моей сестрой?
Глава 2
— Окончательно лишился рассудка за границей?
Не скрывая раздражения, Джейн торопливо поднялась на широкое крыльцо и вошла в холл расположенного на Гросвенор-сквер фамильного особняка, известного под названием Рейн-Хаус. В окружении мрамора и золоченой лепнины и без того громкий голос отозвался гулким эхом. Джейсон не отставал: возле двери сбросил пальто и шляпу в услужливые руки очень старого и очень строгого дворецкого и последовал за сестрой.
— Напротив. По-моему, я единственный в этой семье, кто еще не утратил способности рассуждать здраво, — возразил он.
Джейн сердито боролась с тесемками на капоре; на щеках пылал пунцовый румянец — верный признак крайнего возмущения.
— Зря снял пальто, — процедила она сквозь стиснутые зубы.
Однако Джейсону хватило трех широких шагов, чтобы оказаться рядом.
— Я ведь строго-настрого велел оставаться в замке! Мы бы вместе решили, что делать дальше — после моего возвращения.
— После твоего возвращения? — обиженно воскликнула Джейн. — Но я ждала целый год, а тебя все не было. Так что же мне оставалось делать? Продолжать покорно сидеть в этом полуразрушенном, продуваемом всеми ветрами каменном мешке, пока ты где-то шатался с приятелями? Нет уж, благодарю!
К чести Джейсона, надо заметить, что он смущенно порозовел: яркого румянца не смогли скрыть даже веснушки.
— Я вовсе не шатался, а занимался научными исследованиями. Если бы мама была жива, она бы меня поняла.
К счастью, руки Джейн оказались заняты пуговицами — лишь это обстоятельство избавило брата от пощечины.
— Может быть, мама и смогла бы понять, — язвительно возразила она, — но вот папа не понял.
Прошло уже больше года с тех пор, как они остались втроем. Герцогиня Рейн — круглолицая, заботливая, обожаемая жена и мать, скончалась после внезапно нагрянувшей тяжелой болезни. Доктора решили, что сдало сердце. Нервные спазмы, на которые она нередко жаловалась в минуты усталости, оказались слишком серьезными и привели к безвременному концу.
Когда недомогание проявилось с несомненной ясностью, семейство переехало в замок Кроу — старинное родовое поместье герцогов Рейн. Название, означавшее «воронье гнездо», появилось не только благодаря большим черным птицам, украшавшим старинный герб Рейнов, но и огромному гнезду, которое вороны свили на северной башне еще в четырнадцатом веке. Весной герцогиню похоронили на старинном семейном кладбище, прибавив к длинному ряду надгробий герцогов и герцогинь еще одно. Джейн с болью смотрела на слишком черную землю, на слишком новый и безупречно гладкий могильный камень. Как могло случиться, что мама оказалась здесь, на безмолвном холодном погосте? Она всегда была такой живой, подвижной, разговорчивой! А теперь молча и неподвижно лежала в сырой земле.
Джейн еще не до конца осознала потерю и даже не успела сшить обязательные темные платья, которые предстояло носить в течение целого года траура, как Джейсон объявил, что намерен продолжить прерванное путешествие по Европе… причем немедленно.
— Не смей уезжать! — кричала сестра, кутаясь в старую теплую шаль.
По древнему замку гуляли безжалостные сквозняки, а потому даже в умеренном климате южного графства приходилось держать большой запас теплых вещей.
— Но я должен. Обязан, — лаконично пояснил Джейсон, собирая с письменного стола бумаги и методично распределяя их по толстым кожаным папкам.
В дальнем конце комнаты камердинер командовал небольшой армией лакеев: те складывали в дорожные сундуки лучшие полотняные рубашки и шелковые галстуки из самых дорогих столичных магазинов. Вскоре очередь дошла до сюртуков, смокингов и пальто. Джейсон как раз переживал приступ пижонства, обостренный жизнью за границей.
— Ты же знаешь, что мне предстоит вернуться в историческое общество и представить свою работу.
Вступление в историческое общество, полное название которого звучало как «Общество исторического искусства и архитектуры известного мира», оставалось заветной мечтой Джейсона. К сожалению, благородная цель нередко превращалась в оправдание и отговорку.
— Это же история; она может подождать! — не сдавалась Джейн.
— Не может. Тема моего исследования — ущерб, нанесенный памятникам средневековой архитектуры во время последней военной кампании Бонапарта. Необходимо произвести опись и составить реестр, прежде чем это сделает кто-нибудь другой. Чарлз и Невилл уже в Брюгге.
— Ах да, конечно. Чарлз и Невилл. — Повторяя имена закадычных друзей и соучастников буйных эскапад, Джейн не пожелала скрыть иронию. — С их помощью работа пойдет особенно продуктивно.
Джейсон проявил немалую выдержку и не поддался на провокацию. Чтобы обратить на себя внимание, пришлось подойти и просительно взять брата за руку.
— Пожалуйста, Джейс. — Голос прозвучал искренне и серьезно. — Не оставляй меня одну. Без мамы так непривычно, так странно…
— Ты не одна; здесь отец, — невозмутимо возразил брат.
Джейн вздохнула и впервые высказала вслух тревожное подозрение, которое давно не давало покоя.
— Отец далеко не в лучшей форме.
Джейсон посмотрел сестре в глаза, но тут же обернулся и коротко кивнул камердинеру. Верный слуга все понял и повел лакеев к выходу.
