Миссис Херстон, снова с этим тюрбаном, и ее сынок Томас Херстон, разумеется, вне подозрения. Мировая политика — не их дело. Затем лорд и леди Овертон, которые, кажется, прожили пару лет в Греции. Можно ли зачислить их в разряд симпатизирующих неприятелю?
Далее Куэйлы, Финчи, лорд и леди Хаффингтон с их другом сэром Кроули, лорд Стерлинг с Пенни, а рядом семейство Даннингем, затем Кловеры… Никого из них нельзя заподозрить.
К несчастью, Маркус оказался так далеко от нее, что она не могла делиться с ним своими соображениями. Такая досада! Ее внутренний разлад был тут же замечен.
— Миссис Беннинг, — прошептал Бротон через стол, — с вами все в порядке?
— Хм… О, разумеется, сэр. А что это за модный узел на вашем шейном платке? Как он называется? Из какого журнала вы его позаимствовали?
— Ах, вас интересует это? — Бротон лениво прикоснулся к переплетениям, которые на первый взгляд выглядели случайными, но являлись воплощением сложного художественного замысла. — Да, это называется «Голубиное перо». Разве эти изгибы не напоминают вам нежные волнистые перышки на голубиных шейках? Я сам автор этого шедевра.
— Вы весьма искусны, — улыбнулась Филиппа. — Но что, если бы ваш шейный платок был не белым, а голубым, оранжевым или… черным? Как бы вы повязали его тогда?
Он улыбнулся, открыто глядя ей в глаза:
— Возможно, точно так же. Но я бы сменил название. Например, голубая или золотая птичка… А если черный…
Она насмешливо поморщилась, давая ему понять, что это не более чем шутка. Но он упрямо продолжал:
— Черным я бы назвал ворона.
— О нет! — вмешалась Нора, сидевшая через два места. — Назовите ваш узел Ворон — так будет гораздо романтичнее.
Маркиз выстрелил в ее сторону улыбкой.
— Будь по-вашему, мисс Де Реджис. Ворон так Ворон. Но имейте в виду, я уже запатентовал свое изобретение под названием «Никто не узнает секрет Ворона». Такой узел не повторить никому.
Филиппа беспомощно уставилась в сторону Маркуса, как бы призывая обратить его внимание на этот разговор, но тот смотрел в свою тарелку. «Никто до моего бала Беннинг», — ощутив внезапный прилив отваги, сказала себе она. Это будет блестящий момент, с которым она войдет в историю. Стоит ли обращать внимание на какие-то случайные слова? Только Филиппа Беннинг сможет явить обществу главного шпиона Англии!
На лице ее отражалась буря эмоций, пока она не заметила, что Маркус предостерегающе подмигивает. Филиппа немедленно приклеила фальшивую улыбку на свои уста. Не хватало еще, чтобы окружающие заметили ее замешательство. Нет, она будет вести себя как обычно и потому вновь обратила свое внимание на маркиза.
Покинув обеденный зал, дамы и господа вновь разделились на две половины. Дамы отправились в главную гостиную, где Филиппа погрузилась в раздумье. Маркиз явно искал момент, чтобы перемолвиться с ней. За ужином он посылал ей пылкие взгляды и комплименты и всячески направлял разговор в ее сторону. Выходя из столовой, она чувствовала его жадный взгляд, прикованный в своей фигуре, и словно видела его охотничий оскал. Нет, ее почти не влекло к нему, ее скорее угнетала необходимость объяснения с ним. Если Маркус и Бирн отправятся обследовать дом и окрестности, она ни за что не позволит им уйти одним. Значит, нужен какой-то предлог, чтобы удалиться пораньше в свою комнату. Легкое недомогание — так проще всего развязаться с Бротоном, тем более что за ужином он сам отметил в ней некое беспокойство.
— Дорогая, с тобой все в порядке? — спросила Тотти, участливо глядя на нее поверх очков.
В гостиной между тем уже вовсю шли вокальные упражнения под фортепьяно мисс дебютанток. Это занятие предложила хозяйка дома леди Гемпшир в ожидании джентльменов, которые расслаблялись пока на своей половине. Тотти пришлось повысить голос, чтобы ее услышали.
— Ах, Тотти, боюсь, у меня начинается мигрень, — ответила Филиппа.
— Боже, я ничего не могу разобрать из-за этого кошачьего визга! — произнесла Тотти и была, к несчастью, услышана мисс Луизой Даннингем и мисс Пенни, которые были источниками этих звуков.
Какофония немедленно оборвалась. Филиппа заметила легкое подмигивание Норы в сторону двух мисс, застывших в неловком молчании.
Послав Норе неодобрительный взгляд, Филиппа произнесла во всеуслышание:
— Я этого не нахожу. По-моему, это был превосходный вокализ, весьма целительный для души. Но боюсь, что ранний подъем и дорога выбили меня из колеи, мне нужно отдохнуть. Прошу прощения, но я вынуждена откланяться.
Луиза и Пенни, вздохнув с облегчением, вернулись к своей музыке. А Филиппа, сопровождаемая Норой и Тотти, удалилась из комнаты.
— Филиппа, как ты могла?! — воскликнула Нора, когда они оказались в холле. — Ты же сама говорила, что нет ничего более скучного, чем вокализы под фортепьяно мисс дебютанток.
— Совершенно верно, Нора, — спокойно ответила Филиппа. — Но надо отдать должное мисс Луизе Даннингем — у нее формируется очень недурное сопрано.
— Ну и пусть… — проворчала Нора, признавая отчасти правоту Филиппы, но явно не желая восхищаться пением Луизы.
— Если у человека есть хоть крупица таланта, не стоит расхолаживать его, не так ли, Тотти? — спросила Филиппа, обернувшись к своей опешившей компаньонке.
— Я… я полагаю, это правильно, — смиренно согласилась Тотти.
— Если тебе так приятен ее голос, то почему же ты уходишь? — закапризничала Нора. — Ты ляжешь спать, а я должна сидеть там одна и слушать ее?
— Нора, никто из сидящих в гостиной не может превзойти тебя в твоей красоте и талантах, — произнесла Филиппа с ноткой нетерпения в голосе. — Луизе Даннингем потребуется все ее умение, чтобы поймать на крючок будущего мужа.
Нору, казалось, удовлетворило подобное объяснение и особенно комплименты в ее адрес, и к ней вернулось хорошее настроение.
— О, раз так, я готова выдерживать Луизу и Пенни еще хоть целый час или около того!
— Превосходно. А теперь, прежде чем ты вернешься к леди Де Реджис, своей мамочке, я хочу попросить тебя развлечь Бротона сегодня вечером. Он, вероятно, будет очень разочарован моим исчезновением.
Нора посмотрела на нее с хитрой усмешкой:
— Филиппа, ты всерьез думаешь, что маркиз останется внизу и будет слушать мяуканье Луизы и Пенни, если он знает, что наверху его поджидаешь ты?
Филиппа моргнула от растерянности.
— Я его… поджидаю? Нет, Нора, я не…
Но та заставила ее замолчать, понимающе подмигнув и покачав изящно причесанной в новогреческом стиле головкой.
— О, Филиппа! Все отлично понимают, что твоя мигрень — это лишь предлог. Я готова поставить шиллинг, что не пройдет и десяти минут, как маркиз постучится в твою дверь. — С этими словами Нора отвернулась и скользнула в гостиную, хихикнув за дверью.
