И вдруг послышались звучные шаги. Это часовой приближался к нам по садовой дорожке.
Она поспешно отстранилась и прошептала:
— Мне надо идти.
— Нет, подожди, не уходи! — взмолился я. — Пожалуйста…
— Кто здесь? — зычно спросил солдат, держа пику наготове.
Я сделал несколько шагов в его сторону, чтобы он мог разглядеть меня, и назвал себя. Пока я уверял его, что не являюсь папским шпионом, Элеонора убежала.
Паоло был так же встревожен известием об отъезде герцога Альфонсо в Рим и его мирных переговорах с Папой Юлием, как и я.
— Нам здесь больше нечего делать, Маттео! — воскликнул он.
— Не хочу уезжать во Францию, — твердо сказал я.
— И я не хочу. Но мне нравится жизнь солдата. Так я чувствую себя ближе к отцу.
— Тогда послушай меня. — Я уже заранее обдумал, что ему сказать. — У Флорентийской республики есть собственная армия, армия горожан. Она создана по инициативе Никколо Макиавелли. Ты мог бы предложить свои услуги флорентийцам. Это подошло бы тебе, да и Элизабетта живет неподалеку. А я поеду с тобой, — добавил я и рассказал Паоло о своих планах явиться с визитом в дом дяди Элеоноры и добиться его согласия на ее брак со мной.
Но у меня не было ни гроша на то, чтобы осуществить этот план. И я не видел никакого способа раздобыть деньги.
Разве что продать одну-единственную ценную вещь, которой я владел.
Глава 78
Оставшись один в маленьком бараке, в котором мы с Паоло ночевали, я развернул печать. Она аккуратно помещалась на моей ладони. Золото тускло отсвечивало при свете лампады. На поверхности горделиво красовались шары герба Медичи. По кромке шла надпись:
«МЕДИЧИ»…
Сколько могла стоить эта печать?
«Если бы мужчина обладал хоть каким-нибудь состоянием… Тогда, возможно…»
Сама Лукреция Борджа сказала это!
Дядя Элеоноры рассматривал свою племянницу как ценную вещь, о которой он должен заботиться и которую должен выгодно сбыть с рук. Денег, вырученных от продажи печати, наверное, было бы достаточно для того, чтобы убедить его в моих добрых намерениях.
На следующий день Элеонора уехала из Феррары в поместье своего дяди.
А я начал наводить справки о феррарских торговцах и скупщиках, пытаясь выяснить, кто из них может заинтересоваться такой вещью, как печать Медичи. Мне понадобилось несколько дней тщательнейших поисков, прежде чем я остановил свой выбор на ювелире, который показался мне вполне подходящим для этой сделки. И вот однажды ранним утром я отправился в его лавку, располагавшуюся у Понте д'Оро — Золотого моста. Достав печать из мешочка, висевшего у меня на шее, я положил ее на стойку.
По мере того как хозяин лавки изучал печать, глаза его становились все шире от изумления. Сначала он взвесил ее на руке, потом взял какой-то крошечный ювелирный инструмент и поскреб внешний край печати.
— Она выглядит как подлинная!
— Она подлинная, — подтвердил я. — И я предупреждаю вас. Не играйте со мной, потому что у меня нет времени торговаться. Сделайте мне достойное предложение. В противном случае я немедленно уйду своей дорогой.
Он поднял брови, покусал губы, а потом назвал весьма внушительную сумму.
— Удвойте ее, — сказал я, — и выдайте золотом. Тогда печать станет вашей.
Он развел руками:
— Но я не держу таких денег в лавке. Приходите завтра.
— Сегодня вечером, — сказал я, вытащил кинжал и приставил к его горлу. — И если кому-нибудь проговоришься, я тебе глотку перережу.
Оставшуюся часть дня мы с Паоло готовились к отъезду во Флоренцию. Погрузив кое-что из вещей на двух лошадей, мы выехали за город и остановились в одном укромном месте.
Сказав Паоло, что мне нужно забрать кое-какой долг, я попросил его остаться с лошадьми и подождать меня.
Я подошел к ювелирной лавке за час до назначенного времени. Притаившись в соседнем переулке, я стал наблюдать за дверью, но все было тихо, и улица жила обычной жизнью.
Поскольку не произошло ничего подозрительного, в назначенный час я вышел из своего укрытия, пересек улицу и нырнул в лавку.
Увидев меня, ювелир тут же отдернул занавеску, скрывавшую его мастерскую, расположенную в задней части помещения.
— Проходите сюда, — сказал он.
Я положил руку на эфес.
Он щелкнул языком.
— Здесь нет никого, кто хотел бы ограбить вас, — уверил меня он, потом еще шире раздвинул занавеску, и я увидел, что маленькое помещение действительно пусто. — Я лишь хочу, чтобы мы были защищены от любопытных взглядов с улицы.
Мы оба вошли в заднее помещение, и он натянул занавеску.
В тот же миг открылась внешняя дверь.
Кинжал оказался у меня в руке еще до того, как ювелир прошептал:
— Я не предавал вас! Я точно так же жажду приобрести эту печать, как вы — ее продать. Позвольте мне пройти туда и выставить этого человека на улицу. Кто бы это ни был.
Он отвел мою руку в сторону и вышел за занавеску. И тут же рассыпался в почтительных приветствиях.
Раздался мужской голос:
— В вашу лавку принесли Большую печать семейства Медичи. Мне нужна эта печать!
— Большая печать Медичи? — изобразил изумление ювелир. — Никогда не слышал ни о чем подобном.
— Не вздумайте вставать у меня на пути! — произнес мужчина нетерпеливым и угрожающим тоном. — Я очень долго ищу печать Медичи. Мои шпионы сообщили мне, что сегодня вы заняли крупную сумму якобы под обеспечение займа. Из этого я делаю вывод, что вам прекрасно известно о том, где печать находится. Я проделал большой путь, чтобы попасть сюда, и готов хорошо заплатить за информацию.
Раздался легкий шум. По звуку я понял, что на прилавок швырнули мешок с золотыми монетами.
— Я готов дать вам вот это.
— Это хорошие деньги, — медленно произнес ювелир. — За такие деньги я, наверное, постараюсь найти для вас эту печать…
— Где молодой человек, который принес ее вам?
— Если вы получите печать, на что вам юноша?
— У меня есть на то свои причины.
— Зачем его наказывать? — В голосе ювелира чувствовалась мольба. Ему страстно хотелось избежать кровопролития в лавке. — Зачем мстить этому юноше, если вы получите то, что ищете?
— Это уж мое дело, — упрямо повторил мужчина. — Послушайте! Вы можете взять этот мешок, и я принесу вам еще такой же, если вы отведете меня к этому мальчишке.
На секунду воцарилось молчание. Ровно столько времени понадобилось ювелиру, чтобы оценить мою голову.
