— Я хотел бы, господин капитан, чтобы обо мне, когда я
паду на поле брани, сохранилась память. Моим идеалом является немецкий
профессор Удо Крафт. Он родился в тысяча восемьсот семидесятом году, в нынешнюю
мировую войну добровольно вступил в ряды войск и пал двадцать второго августа
тысяча девятьсот четырнадцатого года в Анло. Перед своей смертью он издал книгу
«Самовоспитание к смерти за императора».
[197]
Капитан Сагнер отвёл Биглера к окну.
— Покажите, кадет Биглер, что там ещё у вас. Меня
чрезвычайно интересует ваша деятельность, — с нескрываемой иронией
попросил капитан Сагнер. — Что за тетрадку вы сунули за пазуху?
— Да так, пустяки, господин капитан, — смутился
Биглер и по-детски залился румянцем. — Извольте удостовериться.
Тетрадь была озаглавлена:
СХЕМЫ ВЫДАЮЩИХСЯ И СЛАВНЫХ БИТВ
ВОЙСК АВСТРО-ВЕНГЕРСКОЙ АРМИИ.
СОСТАВЛЕНО СОГЛАСНО ИСТОРИЧЕСКИМ ИССЛЕДОВАНИЯМ
ИМПЕРАТОРСКИМ КОРОЛЕВСКИМ ОФИЦЕРОМ
АДОЛЬФОМ БИГЛЕРОМ.
ПРИМЕЧАНИЯМИ И КОММЕНТАРИЯМИ СНАБДИЛ
ИМПЕРАТОРСКИЙ КОРОЛЕВСКИЙ ОФИЦЕР АДОЛЬФ БИГЛЕР.
Схемы были страшно примитивны.
Открывалась тетрадь схемой битвы у Нердлингена 6 сентября
1634 года, затем следовали битвы у Зенты 11 сентября 1697 года, у Кальдьеро 31
октября 1805 года, под Асперном 22 мая 1809 года, битва народов под Лейпцигом в
1813 году, далее битва под Санта-Лючией в мае 1848 года и бои у Трутнова 27
июня 1866 года. Последней в этой тетради была схема битвы у Сараева 19 августа
1878 года. Схемы и планы битв ничем не отличались друг от друга. Позиции одной
воюющей стороны кадет Биглер обозначил пустыми клеточками, а другой —
заштрихованными. На той и другой стороне был левый фланг, центр и правый фланг.
Позади — резервы. Там и здесь — стрелки. Схема битвы под Нердлингеном, так же
как и схема битвы у Сараева, напоминала футбольное поле, на котором ещё в
начале игры были расставлены игроки. Стрелки же указывали, куда та или другая
сторона должна послать мяч.
Это моментально пришло в голову капитану Сагнеру, и он
спросил:
— Кадет Биглер, вы играете в футбол?
Биглер ещё больше покраснел и нервно заморгал; казалось, он
собирается заплакать. Капитан Сагнер с усмешкой перелистывал тетрадку и
остановился на примечании под схемой битвы у Трутнова в австро-прусскую войну.
Кадет Биглер писал: «Под Трутновом нельзя было давать
сражения, ввиду того что гористая местность не позволяла генералу Мацухелли
развернуть дивизию, которой угрожали сильные прусские колонны, расположенные на
высотах, окружавших левый фланг нашей дивизии».
— По-вашему, сражение у Трутнова, — усмехнулся
капитан Сагнер, возвращая тетрадку кадету Биглеру, — можно было дать
только в том случае, если бы Трутнов лежал на ровном месте. Эх вы, будейовицкий
Бенедек! Кадет Биглер, очень мило с вашей стороны, что за короткое время
пребывания в рядах императорских войск вы старались вникнуть в стратегию. К
сожалению, у вас всё выглядит так, будто это мальчишки играют в солдаты и сами
производят себя в генералы. Вы так быстро повысили себя в чине, прямо одно
удовольствие! Императорский королевский офицер Адольф Биглер! Этак, пожалуй, мы
ещё не доедем до Будапешта, а вы уже будете фельдмаршалом. Ещё позавчера вы
взвешивали у папаши коровью кожу, императорский королевский лейтенант Адольф
Биглер! Послушайте, ведь вы даже не офицер. Вы кадет. Вы нечто среднее между
ефрейтором и унтер-офицером. Вы с таким же правом можете называть себя
офицером, как ефрейтор, который в трактире приказывает величать себя
«господином штабным писарем».
— Послушай, Лукаш — обратился он к поручику, —
кадет Биглер у тебя в роте. Этого парня подтяни. Он подписывается офицером. Пусть
сперва заслужит это звание в бою. Когда начнётся ураганный артиллерийский огонь
и мы пойдём в атаку, пусть кадет Биглер со своим взводом порежет проволочные
заграждения, der gute Junge! A propos,
[198]
тебе кланяется
Цикан, он комендант вокзала в Рабе.
Кадет Биглер понял, что разговор закончен, отдал честь и,
красный как рак, побежал по вагону, пока не очутился в самом конце коридора.
Словно лунатик, он отворил дверь уборной и, уставившись на
немецко-венгерскую надпись «Пользование клозетом разрешается только во время
движения», засопел, начал всхлипывать и горько расплакался. Потом спустил штаны
и стал тужиться, утирая слёзы. Затем использовал тетрадку, озаглавленную «Схемы
выдающихся и славных битв австро-венгерской армии, составленные императорским
королевским офицером Адольфом Биглером». Осквернённая тетрадь исчезла в дыре и,
упав на колею, заметалась между рельсами под уходящим воинским поездом.
Кадет промыл покрасневшие глаза водой и вышел в коридор,
решив быть сильным, дьявольски сильным. С утра у него болели голова и живот.
Он прошёл мимо заднего купе, где ординарец батальона Матушич
играл с денщиком командира батальона Батцером в венскую игру «шнопс»
(«шестьдесят шесть»).
Заглянув в открытую дверь купе, кадет Биглер кашлянул. Они
обернулись и продолжали играть дальше.
— Не знаете разве, что полагается? — спросил кадет
Биглер.
— Я не мог, mi' is' d' Trump' ausganga,
[199]
—
ответил денщик капитана Сагнера Батцер на ужасном немецком диалекте Кашперских
гор. — Мне полагалось, господин кадет, идти с бубён, — продолжал
он, — с крупных бубён и сразу после этого королём пик… вот что надо было
мне сделать…
Не проронив больше ни слова, кадет Биглер залез в свой угол.
Когда к нему подошёл подпрапорщик Плешнер, чтоб угостить коньяком, выигранным
им в карты, то удивился, до чего усердно кадет Биглер читает книгу профессора
Удо Крафта «Самовоспитание к смерти за императора».
Ещё до Будапешта кадет Биглер был в доску пьян. Высунувшись
из окна, он непрерывно кричал в безмолвное пространство:
— Frisch drauf! Im Gottes Namen frisch drauf!
[200]
По приказу капитана Сагнера, ординарец батальона Матушич
втащил Биглера в купе и вместе с денщиком капитана Батцером уложил его на
скамью. Кадету Биглеру приснился сон.
СОН КАДЕТА БИГЛЕРА ПЕРЕД ПРИЕЗДОМ В БУДАПЕШТ
Он — майор, на груди у него signum laudis
[201]
и железный крест. Он едет инспектировать участок вверенной ему бригады. Но не
может уяснить себе, каким образом он, кому подчинена целая бригада, всё ещё
остаётся в чине майора. Он подозревает, что ему был присвоен чин
генерал-майора, но «генерал» затерялся в бумагах на полевой почте.
