— Heil! Nieder mit den Serben!
[5]
На углу Водичковой улицы подоспевшая конная полиция
разогнала толпу. Когда Швейк доказал приставу, что должен сегодня явиться в
призывную комиссию, тот был несколько разочарован и во избежание скандала
приказал двум конным полицейским проводить коляску со Швейком на Стршелецкий
остров.
Обо всём происшедшем в «Пражской официальной газете» была
помещена следующая статья:
ПАТРИОТИЗМ КАЛЕКИ
Вчера днём на главных улицах Праги прохожие стали очевидцами
сцены, красноречиво свидетельствующей о том, что в этот великий и серьёзный
момент сыны нашего народа также способны дать блестящие примеры верности и
преданности трону нашего престарелого монарха. Казалось, что вернулись славные
времена греков и римлян, когда Муций Сцевола шёл в бой, невзирая на свою
сожжённую руку. Калека на костылях, которого везла в коляске для больных его
старая мать, вчера продемонстрировал святое чувство патриотизма. Этот сын чешского
народа, несмотря на свой недуг, добровольно отправился на войну, чтобы все свои
силы и даже жизнь отдать за своего императора. И то, что его призыв «На
Белград!» встретил такой живой отклик на пражских улицах, свидетельствует, что
жители Праги являют высокие образцы любви к отечеству и к царствующему дому.
В том же духе писал и «Прагер Тагблатт», где статья
заканчивалась такими словами: «Калеку-добровольца провожала толпа немцев, своим
телом охранявших его от самосуда чешских агентов Антанты».
«Богемия», тоже напечатавшая это сообщение, потребовала,
чтобы калека-патриот был награждён, и объявила, что в редакции принимаются
подарки от немецких граждан в пользу неизвестного героя.
Итак, эти три газеты считали, что чешская страна не могла
дать более благородного гражданина. Однако господа в призывной комиссии не
разделяли их взгляда. Особенно старший военный врач Баутце. Это был неумолимый
человек, видевший во всём жульнические попытки уклониться от военной службы —
от фронта, от пули и шрапнелей. Известно его выражение: «Das ganze tschechische
Volk ist eine Simulantenbande».
[6]
За десять недель своей
деятельности он из II 000 граждан выловил 10999 симулянтов и поймал бы на
удочку одиннадцатитысячного, если бы этого счастливца не хватил удар в тот
самый момент, когда доктор на него заорал: «Kehrt euch!».
[7]
— Уберите этого симулянта, — приказал Баутце,
когда удостоверился, что тот умер.
И вот в этот памятный день перед Баутце предстал Швейк,
совершенно голый, как и все остальные, стыдливо прикрывая свою наготу
костылями, на которые опирался.
— Das ist wirklich ein beson-deres Feigenblatt,
[8]
— сказал Баутце, — таких фиговых листков в раю не
было.
— Освобождён по идиотизму, — огласил фельдфебель,
просматривая его документы.
— А ещё чем больны? — спросил Баутце.
— Осмелюсь доложить, у меня ревматизм. Но служить буду
государю императору до последней капли крови, — скромно сказал
Швейк. — У меня отекли колени.
Баутце бросил на бравого солдата Швейка страшный взгляд и
заорал:
— Sie sind ein Simulant!
[9]
— И,
обращаясь к фельдфебелю, с ледяным спокойствием сказал: — Den Kerl sogleich
einsperren
[10]
Два солдата с примкнутыми штыками повели Швейка в
гарнизонную тюрьму. Швейк шёл на костылях и с ужасом чувствовал, что его
ревматизм проходит. Когда пани Мюллерова, с коляской ожидавшая Швейка у моста,
увидела его между двумя штыками, она заплакала и тихо отошла от коляски, чтобы
никогда уже к ней не возвращаться…
А бравый солдат Швейк скромно шёл в сопровождении
вооружённых защитников государства. Штыки сверкали на солнце, и на Малой
Стране, перед памятником Радецкому, Швейк крикнул провожавшей его толпе:
— На Белград!
А маршал Радецкий задумчиво смотрел со своего постамента
вслед ковылявшему на старых костылях бравому солдату Швейку с рекрутским
букетиком на пиджаке.
Какой-то солидный господин объяснил окружавшей его толпе,
что ведут дезертира.
Глава VIII
Швейк - симулянт
В эту великую эпоху врачи из кожи вон лезли, чтобы изгнать
из симулянтов беса саботажа и вернуть их в лоно армии. Была установлена целая
лестница мучений для симулянтов и для людей, подозреваемых в том, что они
симулируют, а именно — чахоточных, ревматиков, страдающих грыжей, воспалением
почек, тифом, сахарной болезнью, воспалением лёгких и прочими болезнями.
Пытки, которым подвергались симулянты, были
систематизированы и делились на следующие виды:
1. Строгая диета: утром и вечером по чашке чая в
течение трёх дней; кроме того, всем, независимо от того, на что они жалуются,
давали аспирин, чтобы симулянты пропотели.
2. Хинин в порошке в лошадиных дозах, чтобы не думали,
будто военная служба — мёд. Это называлось: «Лизнуть хины».
3. Промывание желудка литром тёплой воды два раза в
день.
4. Клистир из мыльной воды и глицерина.
5. Обёртывание в мокрую холодную простыню.
Были герои, которые стойко перенесли все пять ступеней пыток
и добились того, что их отвезли в простых гробах на военное кладбище. Но
попадались и малодушные, которые, лишь только дело доходило до клистира,
заявляли, что они здоровы и ни о чём другом не мечтают, как с ближайшим маршевым
батальоном отправиться в окопы.
Швейка поместили в больничный барак при гарнизонной тюрьме
именно среди таких малодушных симулянтов.
— Больше не выдержу, — сказал его сосед по койке,
которого только что привели из амбулатории, где ему уже во второй раз промывали
желудок. Человек этот симулировал близорукость.
— Завтра же еду в полк, — объявил ему сосед слева,
которому только что ставили клистир. Этот больной симулировал, что он глух, как
тетерев.
На койке у двери умирал чахоточный, обёрнутый в мокрую холодную
простыню.
— Это уже третий на этой неделе, — заметил сосед
справа.
— А ты чем болен? — спросили Швейка.
— У меня ревматизм, — ответил Швейк, на что
окружающие разразились откровенным смехом. Смеялся даже умирающий чахоточный,
«симулирующий» туберкулёз.
