— В день казни, сэр.
— Да. В день казни. Я ответил, что ты можешь провести этот день так, как посчитаешь нужным. Я также хочу тебе рассказать, что она послала письмо инспектору Ларку с просьбой посетить ее при первой же возможности. Однако я подозреваю, что она увидит его только после казни, так как это проклятое дело отнимает все его время. Насколько я понял, твоей маленькой сестре стало хуже?
— Да, пожалуй, она не совсем в порядке, мистер Хардинг.
— Ну, тебе нужно за ней присматривать. Тебе повезло, что такие женщины, как миссис Коречная и миссис Веспер, проявляют к тебе живой интерес.
— Я очень этому рада, сэр.
В последнее время у Сары не было особых поводов для радости, и ей приходилось напоминать себе, что у нее есть крыша над головой, еда и работа.
И все же всякий раз, когда она думала о Холи-Джо, который одиноко сидел в своей камере и ждал смерти, внутри у нее все сжималось и ей хотелось плакать. Она с ужасом думала о предстоящем вечернем разговоре с Эллен: нужно рассказать девочке о том, что ждет Холи-Джо.
Когда Сара вернулась в «Белый олень», Эллен не было на кухне у Руби, а потому Сара отправилась на причал, где и нашла сестру, сидевшую на плоском камне. Эллен смотрела, как чумазые мальчишки швыряли камни в воду. У одного из них была рогатка, и он пытался подстрелить чайку, клюющую рыбные кости. Саре пришло в голову, что любой из них мог болтаться в переулке с рогаткой Джо в ту ночь, когда убили Викрама, потому что Холи-Джо всегда разрешал детям играть с вещами, которые они могли отыскать в его карманах. И на него было очень похоже взять всю вину на себя, не понимая, какими неприятностями это ему грозит. Между тем Эллен вскочила и подбежала к чайке, чтобы спугнуть птицу и спасти ее от выстрела из рогатки.
Потом, когда они шагали по мосту Ватерлоо, Эллен выглядела довольной и даже улыбнулась, когда медник приветственно поднял шляпу. А вот Сара не получала никакого удовольствия от прогулки, хотя закатное небо стало розовым и золотым. Ее мысли путались, и, если бы Эллен ее не предостерегла, Сара наступила бы в большую навозную лепешку. К тому моменту, когда они сидели на кухне у миссис Веспер, Сару подташнивало, и она даже не почувствовала вкуса свиной отбивной, горошка и пудинга на сале
[29]
. А еще миссис Веспер приготовила запеченные в тесте яблоки — она сказала, что это самое подходящее блюдо, чтобы они обе немного прибавили в весе. Когда миссис Веспер вынимала из духовки вишневый пирог, в дверь постучали. Это был инспектор Ларк. Сара подумала, что он не захочет ее видеть после того, как она убежала сегодня утром, но у нее появилась надежда. Вдруг он еще сумеет помочь Джо.
Ларк уселся рядом с Эллен и принялся за вишневый пирог, пока Марта Веспер убирала грязные тарелки. Эллен не сводила глаз с полисмена с того самого момента, как он появился на кухне, а как только он закончил есть пирог и произнес несколько любезных слов, отдавая должное кулинарному искусству миссис Веспер, девочка спросила:
— Они не отпустят Джо, да?
Сара уронила вилку на пол, но Ларк продолжал стряхивать крошки со своего камзола.
— Почему ты так думаешь, Эллен?
— Потому что вы грустный и Сара грустная и никто не говорит о Джо. Вы пришли сюда из-за этого, да?
И Ларк своим низким ровным голосом объяснил им все как есть: как только обвиняемый признает свою вину, то больше уже ничего нельзя сделать — никто не станет доказывать, что заключенный не совершал преступления.
— Он же никого не убивал! — воскликнула Сара, чувствуя, как ее охватывает паника, но изо всех сил стараясь сдержаться, чтобы этого не увидела Эллен.
Эллен сохраняла поразительное спокойствие, и это было намного хуже, чем если бы она расплакалась. Когда девочку что-то огорчало, она становилась молчаливой и еще больше уходила в себя.
Когда Ларк провожал их до дома, Эллен взяла инспектора за руку, и Сара заметила, что поначалу он смутился, а потом на его лице появилось довольное выражение. На мосту Ватерлоо они остановились, чтобы посмотреть на рыбачьи лодки, которые с зажженными фонарями отправлялись на ночную рыбную ловлю. Сара рассказала инспектору о своих догадках относительно мальчишек и рогатки Джо. Может быть, он спустится к реке и поговорит с ними. Он сказал, что обязательно так и сделает, но Сара понимала, что уже слишком поздно. Эллен думала так же; на ее личике появилось странное выражение, словно она что-то видела.
Казалось, Ларк догадался, о чем они думают.
— Мне очень жаль, — сказал он, и Сара поняла, что он говорит искренне.
— Но почему Холи-Джо признался в том, чего не делал?
— Может быть, он слишком напуган, чтобы сказать правду, Сара. Иногда люди вроде Джо бывают чересчур доверчивыми. Они становятся инструментами в руках опасных преступников. Джо мог не знать, что делает что-то плохое.
— Холи-Джо не слабоумный. Вы его не знаете — он умеет отличать хорошее от плохого.
— Однако он был вором, Сара.
— Но воровство совсем не то же самое, что убийство. К тому же лучше украсть краюшку хлеба, чем смотреть, как твоя семья голодает. Мне повезло, что я не оказалась в таком положении, но везет не всем. Похоже, у Джо черная полоса.
Сара прикусила губу и отвернулась, чтобы Ларк не заметил ее слез.
Глава 22
«Южная Атлантика, 14 ноября 1864 года
Моя дорогая Барбара!
Мы провели в море более двух недель, однако это первый день, когда моя рука не дрожит и я могу писать. Как хорошо, что у меня отдельная каюта, поскольку я постоянно чувствую себя плохо из-за непрекращающейся качки.
Еще до того, как я приняла предложение леди Герберт, я получила от нее несколько очень ценных советов, и она снабдила меня списком всего, что необходимо леди для такого путешествия. Самыми полезными оказались две коробки печенья из аррорута
[30]
. Мой желудок не принимал ничего другого, а корабельные галеты очень жесткие и совершенно несъедобные. Кроме того, по совету леди Герберт я взяла с собой ароматизированный чай, спиртовку, на которой могу его приготовить, и немного бренди, вероятно, я смогу его пить, когда пройдет тошнота.
Моя каюта больше похожа на чулан, здесь едва хватает места для чемодана (я ставлю на него чернильный прибор), койки и ведра чистой воды — моей дневной нормы. Мне ее едва хватает на умывание — после того, как я оставляю часть для питья. Мне пришлось научиться экономить. И я должна быть благодарной леди Герберт, предложившей мне взять с собой самое старое нижнее белье и нижние юбки, которые я попросту выбрасываю в иллюминатор — стирать в море невозможно.
