— Привет, мисс Сара. — Она тут же решила объясниться: — Я плохо себя чувствовала. Здесь есть такой обычай. Даже маленьким детям дают опиум, чтобы вылечить их от простуды. — Сарасвати вздохнула, наступил один из редких моментов озарения. — Но я слишком привыкла курить трубку, как махарани, поскольку это занятие помогает бороться со скукой. Надеюсь, ты получаешь удовольствие от своего визита?
— Да, мне здесь очень интересно.
— Пойдем.
Сарасвати протянула ей руку, и они вышли через решетчатую дверь в окруженный стенами сад. Очевидно, сад также являлся частью занана. Садовниками были женщины, они ухаживали за посаженными в горшки розами, нежным жасмином, кустами камелии и маленькими пальмами. В центре сада находился мраморный фонтан в форме водяной лилии, с лепестками, вырезанными из розового кварца.
Сарасвати провела Сару через ворота в другой сад, он был заметно больше и окружен стенами с трех сторон, а четвертой «стеной» являлись густые заросли бамбука. На мягкой лужайке, поросшей ромашками, лежал алый ковер, на котором сидело около двух дюжин женщин — точно таких, как описывала Лили, темнокожих, усыпанных самоцветами фей. Фей, не имеющих цели в жизни, подумала Сара, ведь большая часть дня в гареме посвящена купанию, ухаживанию за своим телом и сплетням. В обществе гостьи женщины заметно смущались, но их взгляды выдавали неистощимое любопытство. Они все время украдкой поглядывали на белое хлопковое платье, которое сшил для Сары портной из Марникарники. Даже тем мусульманкам, которые знали английский, запрещали разговаривать с британскими леди. Сарасвати не обращала ни малейшего внимания на остальных наложниц, как и они на нее, что уже само по себе служило некоторым развлечением.
Принесли трапезу, состоящую из благоухающего риса с бобами и хлебом чапатти. Время от времени маленькие обезьянки осмеливались выйти из бамбуковых зарослей и осторожно приблизиться к краю ковра, однако их тут же начинали ругать и прогоняли прочь. Во время трапезы Сара с некоторым беспокойством вспомнила о тигре махараджи — интересно, жив ли он еще?
Они как раз закончили есть, когда к Сарасвати подошла служанка, что-то прошептала ей и с поклоном отошла в сторону. Сарасвати взяла Сару за руку и помогла подняться на ноги.
— Пойдем, мисс Сара, нас приглашают в покои махараджи.
Когда они подходили к западному крылу, Сарасвати остановилась перед изящной статуей Шивы, покровителя танцев, повернулась и широко раскрытыми глазами вопросительно посмотрела на Сару. Девушка сразу поняла, что сейчас последует просьба.
— Мы ведь с тобой друзья, не так ли? — начала Сарасвати, и Саре ничего не оставалось, как кивнуть. — Видишь ли, махараджа больше не бывает в Лондоне так часто, как прежде. Он слишком стар, его не покидает усталость, махараджа стал употреблять слишком много алкоголя. Но я, мисс Сара, всегда мечтала посетить Лондон, и ты можешь замолвить за меня словечко.
— Я должна поговорить с махараджей?
Сарасвати нетерпеливо закивала головой:
— Да, именно ты.
— Но мы виделись с ним лишь однажды.
— Сейчас ты встретишься с ним снова и сможешь сказать ему, что мне обязательно нужно посетить Лондон и что ты составишь мне компанию.
Сара не нашла что ответить, а потому просто кивнула. Просьба Сарасвати показалась ей забавной. Сначала Сара думала, что может сблизиться с Сарасвати, поскольку та ей нравилась, несмотря на некоторые странности. Но после того, как Сара увидела танец Сарасвати перед Кали и узнала, что именно благодаря Сарасвати махараджа стал обладателем красного бриллианта, ее отношение к первой наложнице изменилось. Впрочем, сейчас Сара отчетливее понимала, каким образом деревенской девчонке Сарасвати удалось стать рани. Теперь Сара знала, что для этой молодой женщины амбиции важнее дружбы. Кто знает, как далеко готова зайти Сарасвати, чтобы получить желаемое. Почему-то Саре не хотелось спрашивать у первой наложницы о странном выборе божества. Атмосфера во дворце заставляла Сару вести себя сдержанно и не задавать прямых вопросов.
Принц принял их в узком и длинном помещении для курения с элегантным круглым столом и несколькими креслами из тисненой кожи. Им подали черный чай с плантаций махараджи в Горакпуре и засахаренные фрукты.
Принц спросил о работе Сары в «Меркьюри», вежливо выслушал ответ, хотя она почувствовала его неодобрение, когда стала рассказывать о темах своих статей. Сарасвати молча стояла рядом, опустив глаза. Позднее она объяснила Саре, что женщины не должны сидеть или говорить в присутствии мужчин, если только они не остаются наедине со своими мужьями.
— Но если им есть что сказать! — воскликнула Сара, которую возмутило такое унизительное правило.
Сарасвати пожала плечами:
— Тогда они говорят с другими женщинами.
— Ас кем говорите вы? — поинтересовалась Сара, хотя уже знала ответ.
Ей очень хотелось спросить Сарасвати о красном бриллианте, но она дала махарани слово, что будет молчать. Сарасвати ничего не ответила, и Сара пришла к выводу, что молчание и меланхолия начинаются с махараджи и распространяются на всех, кто его окружает.
После чая Саре показали коллекцию картин принца, которая ее поразила. Она шла по галерее, витиевато изукрашенной в стиле барокко, а потом неожиданно замерла на месте. Среди работ голландских мастеров, портретов моголов-аристократов и немецких пейзажей висел портрет Лили работы Франца Коречного, «Венера Ватерлоо». Как только Сара увидела портрет, она сразу же захотела им обладать, ведь на нем была изображена настоящая Лили: эксцентричная, умная и грациозная, с искоркой смеха в глазах.
Сарасвати внимательно наблюдала за Сарой, и Сара почувствовала укор — ведь она ничего не сказала махарадже о визите Сарасвати в Лондон. Однако после того, как они вышли в сад, Сарасвати негромко произнесла:
— Я вижу, что ты хотела бы иметь портрет мем-сахиб Лили. Я могу поговорить с махараджей, и он его тебе подарит.
Сара сразу поняла, что предложение сделано не просто так. Если она пригласит Сарасвати в Лондон, то Сарасвати добудет для нее картину.
Сарасвати сразу взялась за дело. На следующее утро принц пригласил к себе Сару. Когда она вошла в курительную комнату, то сразу увидела прислоненную к столу картину. «Венера Ватерлоо».
— Сарасвати сказала мне, что ты хотела бы иметь портрет мем-сахиб Лили. Я не могу отказать гостье в просьбе, к тому же ты была ее другом.
— Это не совсем так, ваше высочество, просто я… восхищаюсь этой картиной. Она великолепна.
— Понимаю. Значит, рани ошиблась?
Сара вздохнула, она не стала скрывать правду.
— Боюсь, что все гораздо сложнее. Я должна вас попросить об одолжении для Сарасвати. Она хотела бы побывать в Лондоне, и я согласилась быть ее компаньонкой. Через две недели я должна покинуть Бенарес.
— Уверяю, мисс Сара, для охраны Сарасвати недостаточно такой маленькой женщины, как вы. Но у меня нет стражей, которым я мог бы доверить Сарасвати.
