Книга Сильмариллион, страница 27. Автор книги Джон Рональд Руэл Толкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сильмариллион»

Cтраница 27

Во дни Мерет Адэртада много держалось советов и много было принесено клятв в дружбе и союзничестве; и рассказывают, что на том празднестве даже нолдоры говорили на Сумеречном языке, так как быстро выучили наречие Белерианда, а синдарам язык Валинора давался с трудом. Нолдоры были веселы и полны надежд, и многим тогда казалось, что справедливы речи Феанора, призывавшие их искать дружбы и владений в Средиземье; и действительно, за тем последовали долгие годы мира, когда мечи нолдоров защищали Белерианд от ударов Моргота, и сила того таилась за вратами Ангбанда. В те дни веселье царило под новыми Луною и Солнцем, и все вокруг радовалось; но на севере по-прежнему клубилась Завеса Тьмы.

Прошло еще тридцать лет, — и сын Финголфина Тургон покинул Нэвраст, где жил тогда, и отыскал своего друга Финрода на острове Тол Сирион; и они вместе отправились на юг вдоль реки, так как устали от северных гор; и вот, за Полусветным Озерьем близ вод Сириона их застигла ночь, и они легли на берегу его под вешними звездами. Ульмо же, поднявшись по реке, погрузил их в глубокий сон и тяжкие грезы; непокой снов остался с ними и после пробуждения, но они ничего не сказали друг другу, ибо воспоминания были смутны, и каждый думал, что Ульмо послал весть ему одному. Но всегда были они в тревоге, и сомненья в грядущем терзали их, и они часто бродили одни в нехоженых землях, ища повсюду тайные урочища, ибо казалось каждому, что ему велено подготовиться к дням лиха и основать твердыни, дабы Моргот, выйдя из Ангбанда, не сокрушил северных воинств.

А надо сказать, что время от времени Финрод и его сестра Галадриэль гостили у своего родича Тингола в Дориафе. Финрод дивился мощи и величию Менегрота, его сокровищницам, оружейням и многоколонным залам из камня; и пришла ему мысль построить просторные подгорные чертоги за всегда охраняемыми вратами в каком-нибудь глубоком и никому не ведомом месте. Проэтому он открылся Тинголу, поведав ему о своих снах. И Тингол рассказал ему об узком ущелье Нарога и пещерах под Большим Фарофом в крутом западном берегу, а когда Финрод уходил, — дал ему проводников, чтобы отвести его в то место, о котором еще мало кто знал. Так пришел Финрод в Гроты Нарога и стал строить там залы и оружейни по образу твердынь Менегрота; и крепость эта была названа Наргофронд. В этих трудах Финрода помогали гномы Синих Гор; и их хорошо одарили, ибо Финрод принес из Тириона больше сокровищ, чем любой принц нолдоров. В те времена было сделано для него и Наугламир, Ожерелье Гномов, самое прославленное гномье изделие Предначальной Эпохи. На его золотой основе сияли бессчетные самоцветы Валинора, сила же, заключенная в нем, делала его невесомым для того, кто его носил, и на любой шее лежало оно изящно и красиво.

Там, в Наргофронде, и поселился со своим народом Финрод, и гномы дали ему прозвище Фелагунд, Властитель Пещер; имя это он носил до самой смерти. Но Финрод Фелагунд был не первым, кто обитал в пещерах у реки Нарог.

Галадриэль не ушла с ним в Наргофронд, ибо в Дориафе жил Целеборн, родич Тингола, и они полюбили друг друга. Поэтому она осталась в Потаенном Королевстве, с Мелиан, и многое узнала от нее о Средиземье.

Тургон же помнил город на холме, Тирион Прекрасный с его маяком и древом, а потому не нашел, что искал, и, возвратившись в Нэвраст, покойно сидел в Виниамаре близ берега моря. И на следующий год Ульмо сам явился ему и повелел вновь идти одному в Долину Сириона; Тургон отправился в путь и, ведомый Ульмо, отыскал потаенную долину Тумладэн в Окружных Горах, в центре которой стоял каменный холм. О той долине он до поры никому не сказал, но еще раз вернулся в Нэвраст и начал на тайных советах создавать план города, подобного Тириону на Туне, по которому в изгнании томилась его душа.

А тем временем Моргот, поверив донесениям соглядатаев о том, что владыки нолдоров странствуют по Белерианду, не помышляя о войне, устроил испытание сил и бдительности своих врагов. Еще раз, внезапно, двинулась его мощь: содрогнулись земли севера, и из трещин вырвался огонь, и Железные Горы изрыгнули пламя; и орки двинулись через Ард-Гален. Оттуда они ринулись на западе вниз по Сириону, а на востоке — через земли Маглора, в ущелье меж холмами Маэдроса и отрогами Синих Гор, но Финголфин и Маэдрос не дремали, и покуда другие выслеживали отдельные банды орков, что проникли в Белерианд и творили в нем лихо, они с двух сторон обрушились на главное войско, штурмовавшее Дортонион; победили прислужников Моргота, обратили их в бегство и наголову разбили, уничтожив всех до единого у самых врат Ангбанда. Такова была третья великая битва в Войнах Белерианда, которую назвали потом Дагор Аглареб, Достославной Битвой.

Это была победа — но и предостережение; и принцы вняли ему, и после упрочили свой союз, укрепили и усилили заставы, начав осаду Ангбанда, длившуюся почти четыреста лет. Долгие годы после Дагор Аглареб никто из слуг Моргога не осмеливался выйти за врата Ангбанда, страшась владык нолдоров; и Финголфин похвалялся, что если не будет среди них предательства, Моргот никогда не скроется от союзных эльдаров и не захватит их врасплох. Однако нолдоры не могли ни взять Ангбанд, ни вернуть Сильмарили, и в годы Осады война никогда полностью не прекращалась, ибо Моргот создавал новые лиха и время от времени испытывал силу своих врагов. К тому же, кольцо вокруг твердыни Моргота никогда полностью не замыкалось, — Железные Горы, из огромной морщинистой стены которых выдавались пики Тангородрима, защищали крепость с обеих сторон, а снег и лед делали их неприступными для нолдоров. Поэтому с тыла, на севере Моргот не имел врагов, и его шпионы время от времени пользовались тем путем и окольными тропами пробирались в Белерианд. И, более всего желая сеять страх и рознь меж эльдарами, он велел оркам захватывать живыми и доставлять связанными в Ангбанд всех, кого удастся схватить; и иных эльдаров он так запугал одной жутью своего взгляда, что им не нужно было цепей, — они жили в постоянном страхе пред ним и исполняли его волю, где только могли. Так Моргот узнал о многом из того, что случилось после бунта Феанора, и он радовался, ибо видел семена разлада меж своих врагов.

Пробежала почти сотня лет с Дагор Аглареб, — и Моргот замыслил захватить Финголфина врасплох, а так как знал о бдительности Маэдроса, то послал войско на снежный север, и оно повернуло на запад, а после — на юг и спустилось к берегам залива Дрэнгист, тем путем, которым Финголфин шел со Вздыбленного Льда. Так проникли они в Хифлум с запада, но их вовремя выследили, и Фингон ударил на них в горах близ устья залива, и большинство орков было сброшено в море. Бой тот не числится среди великих битв, ибо орков было немного, и лишь часть народа Хифлума билась там. А после настал долгий мир, и Ангбанд не нападал открыто, ибо Моргот понял, что оркам без поддержки не выстоять против нолдоров; и он стал искать новых путей.

И вот, после еще ста лет, из врат Ангбанда выполз в ночь Глаурунг, первый из огненных драконов Севера. Он был еще юн и не достиг полной длины, ибо долга и медленна жизнь драконов, но эльфы в смятении бежали пред ним к Эред Вэтрину и Дортониону; и он опустошил степи Ард-Галена. Тогда Фингон, принц Хифлума, выехал против него с лучниками; окружив дракона, они засыпали его стрелами, и Глаурунг не мог вынести этого, ибо доспех его не был еще достаточно крепок, — он бежал в Ангбанд и долгие годы не выползал оттуда. Фингон прославился, а нолдоры радовались, ибо немногие провидели в этой новой твари грядущую опасность. Моргот, однако, был недоволен, что Глаурунг раскрыл себя раньше времени; и после его поражения настал Долгий Мир, длившийся почти двести лет. В то время случались лишь стычки на границах, и Белерианд процветал и богател. За оградой своих северных воинств нолдоры строили жилища и крепости, и много дивного было сделано в те дни, и сложены стихи, и повести, и книги знаний. В многих землях нолдоры и синдары стали смешиваться в единый народ и говорили на одном языке, хотя различия меж ними оставались: нолдоры были крепче телом и духом, более стойкие воины, прозорливы и мудры; они строили из камня и любили горные склоны и просторы степей. А синдары лучше играли и пели, и голоса у них были красивей, — но не красивей, чем у сына Феанора Маглора — и они любили леса и берега рек; некоторые же Сумеречные Эльфы все еще бродили, нигде не задерживаясь подолгу, и пели на ходу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация