И когда гномы Ногрода, с истаявшим войском возвращались из
Дориафа, вновь пришли к Сарн Атраду, на них напал незримый враг; они взбирались
по берегу Гэлиона, отягощенные богатствами Дориафа, когда внезапно весь лес
наполнился пеньем эльфийских рогов, и со всех сторон полетели стрелы и дротики.
Много гномов было убито в первой стычке, но некоторые, уйдя от засады и
объединясь, бежали на восток, к горам. Однако когда шли они по пологим склонам
горы Долмэд, появились Пастыри Древ и загнали гномов в сумрачные чащи на
склонах Эред Линдона, и, говорят, ни один гном не вышел оттуда к высокогорным перевалам,
что ведут к их жилищам.
В той битве у Сарн Атрада Берен сражался в последний раз и
своей рукой убил царя Ногрода и сорвал с него Ожерелье Гномов; но тот, умирая,
наложил проклятье на все добытые сокровища. С изумлением взирал Берен на алмаз
Феанора, который сам некогда высек из железной короны Моргота и который ныне,
благодаря искусству гномов, лучился меж золота и самоцветов; и омыл Берен
ожерелье в водах реки. Когда же все кончилось, сокровища Дориафа были опущены в
реку Аскар, и с тех пор носила она новое имя — Ратлориэль, или Златоструйная.
Наугламир же Берен сохранил и вернулся с ним на Тол Гален. Ненамного облегчило
скорбь Лутиэн то, что были убиты царь Ногрода и множество прочих гномов, но
говорят и в песнях поют о том, что Лутиэн, носившая ожерелье с бессмертным
алмазом, была прекрасней и величественней всех, кто когда-либо обитал вне
пределов Валинора; и на недолгое время Земля Живущих Мертвых стала подобна
владеньям валаров, и не было с тех пор края более прекрасного, обильного и
исполненного света.
Диор же, наследник Тингола, простился с Береном и Лутиэн и,
покинув Лантир Ламат, с женой своей Нимлот пришел в Менегрот и поселился там; с
ними были их юные сыны Элуред и Элурин и дочь Эльвинг. С радостью приняли их
синдары и восстали из мрака скорби о гибели владыки и своих сородичей, и об
уходе Мелиан; и Диор Элухиль взошел на престол, дабы возродить величье и славу
королевства Дориаф.
Был осенний вечер, и, когда стемнело, некто постучал во
врата Менегрота требуя, чтобы его провели к королю. Был то предводитель Зеленых
Эльфов, прибывший из Оссирианда, и привратники привели его в палату, где сидел
в одиночестве Диор; там он молча вручил королю шкатулку и удалился. В шкатулке
лежало Ожерелье Гномов, в которое был вплетен Сильмариль; и, узрев его, понял
Диор, что это значило — Берен Эрхамион и Лутиэн Тинувиэль умерли безвозвратно
и, как все смертные люди, ушли за пределы мира.
Долго смотрел Диор на Сильмариль, который его отец и мать в
безнадежном походе добыли из-под жуткой власти Моргота; и тяжко скорбел он о
том, что слишком рано пришла к ним смерть. Мудрые, однако, говорят, что
Сильмариль ускорил их конец, ибо пламень красоты Лутиэн, носившей его, был
слишком ярок для смертных земель.
Затем Диор встал и застегнул на своей шее Наугламир; и
теперь уже он казался прекраснейшим из детей мира, сын трех племен — аданов,
эльдаров и майаров Благословенного Края.
Среди рассеянных эльфов Белерианда прошел слух, что Диор,
наследник Тингола, носит Наугламир, и все говорили: "Сильмариль Феанора
вновь пылает в лесах Дориафа", и клятва сынов Феанора вновь пробудилась
ото сна. Ибо, пока Лутиэн носила Ожерелье Гномов, ни один эльф не осмеливался
бы выступить против нее; но сейчас семеро, услыхав о возрождении Дориафа и о
величии Диора, оставили скитания, собрались вместе и послали к Диору, требуя
свое.
Диор, однако, ничего не ответил сыновьям Феанора, и Целегорм
подстрекал братьев напасть на Дориаф. И вот они явились внезапно в середине
зимы, и бились с Диором в Тысяче Пещер; и так случилась вторая
братоубийственная резня среди эльфов. Так от руки Диора погиб Целегорм; там же
пали Куруфин и мрачный Карантир; но и Диор был убит, и погибла жена его Нимлот;
а жестокие слуги Целегорма схватили юных сынов Диора и бросили их умирать от
голода в лесу. Маэдрос воистину сожалел об этом деянии и долго искал их в лесах
Дориафа, но поиски его были напрасны, и о судьбе Элуреда и Элурина не говорит
ни одно предание.
Так был разорен Дориаф и не возродился более. Однако,
сыновья Феанора не завладели тем, что искали, ибо уцелевшие бежали от них, и
была с ними дочь Диора, Эльвинг; они спаслись и, неся с собой Сильмариль,
пришли в назначенный час на берег моря, к устью Сириона.
Глава 23
О Туоре и падении Гондолина
Уже говорилось, что Хуор, брат Хурина, был убит в битве
Бессчетных Слез; а зимой того же года жена его Риан в дебрях Мифрима родила
сына; назвали его Туором, и его взял на воспитание Аннаэль из Сумеречных
Эльфов, что жили еще в тех холмах. Когда Туору исполнилось шестнадцать, эльфы
решили покинуть пещеры Андрофа, где жили они до сих пор, и тайно пробраться на
далекий юг, в Сирионские Гавани; однако, прежде чем они успели бежать, на них
напали орки и вастаки. Туор был взят в плен и стал рабом Лоргана, вождя
вастаков Хифлума. Три года сносил он рабство, но на исходе этого срока бежал,
вернулся в пещеры Андрофа и жил там один; и причинил он вастакам столько вреда,
что Лорган назначил награду за его голову.
И когда Туор прожил так, одиноким изгнанником, четыре года,
Ульмо вложил в его душу желание покинуть край отцов, ибо избрал его
исполнителем своих замыслов; и вновь, покинув пещеры Андрофа, Туор прошел на
запад, через Дор Ломин и отыскал Аннон-ин-Гэлид, Врата Нолдоров, что возвел
народ Тургона, еще когда жил в Нэврасте, оттуда сумрачный ход вел под горами в
Цириф Нинниах, Радужную Расселину, по которой бурлящая вода стекала в западное
море. Потому-то побег Туора из Хифлума не был замечен ни человеком, ни орком, и
ни единое слово о том не достигло ушей Моргота.
Туор же пришел в Нэвраст, и вид Белегаэра зачаровал его, и с
тех пор голос Великого Моря и тоска по нему навеки заполнили его слух и сердце;
и навечно овладел им непокой, который привел его в конце пути в глубины
владений Ульмо. В одиночестве жил Туор в Нэврасте, а меж тем проходило лето, и
Рок Наргофронда близился к свершению; когда же пришла осень, Туор увидал
семерых огромных лебедей, летевших на юг; и счел это знаком того, что слишком
долго медлил, и последовал за ними вдоль берега. Так пришел он к заброшенным
чертогам Виниамара, что у подножья горы Тарас, и вошел туда, и отыскал там щит
и кольчугу, меч и шлем, что некогда оставил там Тургон по велению Ульмо. Туор
облачился в эти доспехи и спустился к морю. Тут налетела с запада великая буря,
а из нее восстал в мощи своей Ульмо, Владыка Вод и заговорил с Туором, что
стоял на берегу. И велел ему Ульмо уйти отсюда и отыскать потаенное королевство
Гондолин; и дал он Туору огромный плащ, дабы скрыться от глаз врагов.
Утром же, когда буря стихла, Туор встретил на берегу эльфа,
стоявшего под стенами Виниамара; был то Воронвэ, сын Аранвэ, из Гондолина,
отплывший на последнем корабле из тех, что Тургон посылал на запад. Когда
корабль этот, возвращаясь из бескрайнего океана, затонул во время бури у самых
берегов Средиземья, Ульмо взял из всех мореходов Воронвэ и выбросил его на
берег неподалеку от Виниамара. Узнав о велении, которое получил Туор от Владыки
Вод, Воронвэ изумился и дал согласие провести его к потаенным вратам Гондолина.
Потому они вместе вышли в путь, и Суровая Зима застигла их, когда они тайно
пробирались на восток под зубцами Теневого Хребта.
