Теперь все сказано об устройстве Земли и ее правителях в
Начале Дней, прежде чем мир стал таким, каким узнали его Дети Илуватара. Ибо
Дети Илуватара — это эльфы и люди, и поскольку никто из айнуров не понял до
конца той темы Илуватара, с которой Дети пришли в Музыку, — никто из духов
не дерзнул добавить что-либо к их облику. Потому валары стали скорее старшими
братьями и наставниками этим народам, чем их господами. И если когда-либо в
отношениях с эльфами и людьми айнурам приходилось прибегать к принуждению — это
редко оборачивалось добром, какими бы добрыми ни были цели. Больше всего айнуры
общались с эльфами, ибо Илуватар создал их по нраву весьма близкими айнурам,
хотя и не столь могучими и прекрасными; дары же его людям странны.
Ибо говорят, что после ухода валаров наступило молчание, и
около века Илуватар сидел один, погруженный в думы. Потом он заговорил и молвил
так:
— Зрите, как люблю я Землю, что станет домом для Квэнди
и Атанов! Квэнди будут прекраснейшими из всех живых существ, они получат,
познают и создадут более красоты, чем все мои Дети, и будут жить в великом
блаженстве. Атанам же дам я иной дар.
И повелел он, дабы души людей за Гранью Мира искали и не
находили покоя; но им будут даны силы самим устраивать свою жизнь среди стихий
и путей мира, тогда как судьбы других существ предопределила Музыка Айнуров; и
все их дела — в познании и трудах — будут завершены, и мир будет принадлежать
последним и младшим.
Но Илуватар знал, что люди, оказавшись в бурях мировых
стихий, будут часто сбиваться с пути и не смогут полностью использовать
дарованного им; и сказал он:
— Окажется в свое время, что все, что бы ни совершали
они, служило, в конце концов, к славе моих трудов.
Эльфы, однако, знают, что люди часто печалят Манвэ, которому
открыты многие думы Илуватара; ибо эльфам кажется, что из всех айнуров люди
больше всего напоминают Мелькора, хотя он всегда боялся и ненавидел их — даже
тех, кто служил ему.
Одним из этих Даров Свободы является то, что люди лишь малое
время живут живой жизнью, и не привязаны к Миру, а после смерти уходят — куда,
эльфам неведомо. Эльфы же остаются до конца дней, и потому их любовь к Земле и
всему миру более ясна и горька — и с годами все горше. Ибо эльфы не умирают,
пока жив мир, если не убиты или не истомлены скорбью (а они подвержены этим
мнимым смертям); и годы не уносят их сил, просто некоторые устают от десятков
тысячелетий жизни. А умерев, они собираются в чертогах Мандоса в Валиноре,
откуда могут в свое время возвратиться. Но сыновья Людей умирают по-настоящему
и покидают мир; потому они зовутся Гостями или Скитальцами. Смерть — их судьба,
дар Илуватара, которому с течением времени позавидуют даже Стихии. Но Мелькор
извратил его и смешал с мраком, и обратил добро во зло, а надежду в страх.
Однако, давным-давно, в Валиноре валары открыли эльфам, что люди вступят во
Второй Хор Айнуров; тогда как мыслей своих об эльфах Илуватар не являл никому.
Глава 2
Об Ауле и Йаванне
Говорят, что изначально гномы были созданы Ауле во тьме
Средиземья; ибо столь сильно желал Ауле прихода Детей, чтобы иметь учеников,
коим мог бы передать свои знания и ремесла, что не по силам ему было ждать
исполнения замыслов Илуватара. И Ауле сотворил гномов — такими, каковы они и
сегодня, потому что облик Детей, которые должны были прийти, был неведом ему, и
потому, что власть Мелькора все еще тяготела на Землей; и оттого желал Ауле,
чтоб они были сильны и неутомимы. Но, боясь, что прочие валары осудят его
работу, он делал ее втайне и создал Семерых Праотцов Гномов в подгорном чертоге
в Средиземье.
Но Илуватару ведомо все, и в тот самый час, когда труд Ауле
был окончен, и он, радостный, стал учить гномов языку, что придумал для них,
Илуватар обратился к нему; и в молчании внимал ему Ауле. И голос Илуватара
молвил ему:
— Зачем сотворил ты это? Зачем пытался создать то, что
превыше твоих сил и твоей власти? Ибо ты получил от меня в дар лишь свое
собственное бытие и ничего более; а потому создания рук твоих и разума твоего
могут жить лишь этим бытием, двигаясь, когда ты пожелаешь, чтоб они двигались,
в другое же время — застывая. Этого ли хотел ты?
Тогда Ауле отвечал:
— Не этого хотел я. Я желал существ иных, чем я сам,
чтоб любить и учить их, чтобы и они могли зреть красоту Эа, которой ты дал
бытие. Ибо казалось мне, что в Арде много места и много созданий могло бы жить
на ней, — однако она почти пуста и бесплодна. И в нетерпении своем я впал
в безумие. Однако жажда творить живет в моем сердце с того мига, как ты создал
меня; а дитя, мало понимающее промыслы отца своего, может играть, подражая его
делам — и, однако, не думать о насмешке. Но что сделать мне теперь, чтобы ты
более не гневался на меня? Как дитя отцу, я предлагаю тебе эти создания — дело
рук, сотворенных тобой. Делай с ними, что пожелаешь. Но не лучше ли мне
уничтожить самонадеянно созданное?
И Ауле схватил огромный молот, чтобы разбить гномов, и он
плакал. Но Илуватар увидел смирение Ауле и сжалился над ним; и гномы испугались
и увернулись от молота; и, склонив головы, взмолились о милосердии. Тогда голос
Илуватара молвил Ауле:
— Дар твой я принял в тот миг, когда он был мне
предложен. Разве не видишь ты, что создания эти живут теперь собственной жизнью
и говорят собственными голосами? Иначе они не уклонились бы от твоего удара.
Тогда Ауле отбросил молот и возрадовался, и возблагодарил
Илуватара, говоря:
— Да благословит Эру мой труд и примет его!
Но Илуватар заговорил снова и сказал так:
— Как дал я Бытие думам айнуров в начале Мира, так
теперь принял я твое желание и нашел ему место там; но никак иначе не принимаю
я твоего труда, и так как ты создал его, пусть он будет. Но не потерплю я, дабы
эти существа пришли прежде, чем Перворожденные моей мечты, и не награжу
нетерпения. Спать им отныне во тьме под камнями и не выйти из-под них, покуда
на Земле не пробудятся Перворожденные; а до тех пор ты и они станете
ждать, — хоть ожидание и будет долгим. Но когда придет время, — и я
пробужу их, и они станут детьми тебе; и часты будут раздоры меж детьми твоими и
моими: детьми моего милосердия и детьми моих дум.
Тогда Ауле взял Семерых Праотцев Гномов и отвел их в дальние
и темные места, и уложил на покой; а после вернулся в Валинор и ждал — долгие
годы.
Поскольку гномы должны были явиться во дни владычества
Мелькора, — Ауле сделал их очень сильными и выносливыми. Они тверды, как
камень, стойки, скоры на дружбу и вражду, и выносят тяжкий труд, голод и
телесные раны лучше, чем все иные владеющие даром речи народы; живут они долго,
много дольше людей, — но не вечно. Среди эльфов Средиземья бытовало
поверье, что, умерев, гномы возвращаются в земной камень, из коего созданы;
однако сами гномы говорят другое. Они верят, что Ауле Создатель, которого они
зовут Махал, заботится о них и собирает в Мандосе, в отдельном чертоге; и что в
древности он открыл их Праотцам, что пред Концом Мира Илуватар благословит
гномов и даст им место среди Детей. Тогда делом их будет служить Ауле и
помогать ему в восстановлении Арды после Последней Битвы. Еще говорят, что Семь
Праотцов Гномов возвращаются в жизнь в своих потомках и снова обретают свои
древние имена; самым почитаемым из них в поздние Эпохи был Дарин, отец народа,
дружившего с эльфами — царствовал он в Казад-Думе.
