Людей куда легче было уловить в сети. Те, кто владел Девятью
Кольцами, обрели могущество, стали королями, витязями и чародеями древности.
Стяжали они славу и великое богатство, но все это добро обернулось лихом.
Казалось, они обрели бессмертие, но постепенно жизнь становилась им
непереносима. Пожелай они — могли бы бродить незримыми, недоступными глазу
существ поднебесного мира, и зрить миры, непостижимые смертными; но слишком
часто зрили они лишь призраки и ловушки, сотворенные Сауроном. И один за
другим, раньше или позже — что зависело от их природной силы и от того, добро
или зло двигало ими с самого начала — они становились рабами своих колец и
подпадали под власть Единого Кольца — кольца Саурона. И стали они навеки
невидимы, доступны лишь взгляду того, кто владел Верховным Кольцом, и сошли в
мир теней. Назгулами стали они, Призраками Кольца, ужаснейшими слугами Врага;
тьма следовала за ними, и крик их был голос смерти.
Алчность и гордыня Саурона возросли непомерно, и решил он
стать господином всего, что ни есть в Средиземье, уничтожить эльфов и, буде то
возможно, привести к гибели Нуменор. Не терпел он ничьей воли и ничьего
соперничества, и именовал себя Владыкой Земли. Он все еще в силах был носить
личину и при желании мог вводить в заблуждение людей, являясь им в обличье
мудром и прекрасном. Но правил он чаще силой и страхом, если то ему было
выгодно, и те, кто видел, как тень его растет над миром, прозвали его Черным
Властелином и именовали Врагом; и собрал он под руку свою всех лихих тварей,
что уцелели на земле или под землей еще со дней владычества Моргота; орки
подчинялись ему и множились, как саранча. Так начались Черные Годы, которые
эльфы называют Днями Бегства. В то время многие эльфы Средиземья бежали в
Линдон, и оттуда уплывали за Море, чтобы никогда уже не вернуться; а многие
погибли от руки Саурона и его прислужников. Но в Линдоне власть Гиль-Галада была
непоколебима, и Саурон не осмеливался пока ни перейти Эред Луин, ни напасть на
Гавани; к тому же, Гиль-Галаду помогали нуменорцы. Во всех прочих краях правил
Саурон, и те, кто желал свободы, скрывались в горах и чащах, и жили там в
вечном страхе. На юге и на востоке почти все люди были подвластны Саурону, и
стали сильны в те дни, и возвели города с каменными стенами, и были
многочисленны и жестоки в бою, и вооружены железом. Саурон был для них владыкой
и божеством и вызывал у них безмерный ужас, ибо обиталище его было обнесено
огнем.
Но вот наконец натиск Саурона на западные края был — на
время — приостановлен. Ибо, как о том рассказывается в Акаллабет, Саурон был
вызван на единоборство владыкой Нуменора. Так велики в те дни расцвета были
мощь и слава нуменорцев, что слуги Саурона не могли выстоять против них, и
тогда Саурон, надеясь достигнуть хитростью того, чего не добыть силой, на время
покинул Средиземье и отправился в Нуменор пленником короля Тар-Калиона. И там
обитал он, покуда чарами своими не извратил души почти всех нуменорцев и не
подтолкнул их к войне с валарами — и не привел тем самым Нуменор к падению,
исполнив заветное свое желание. Но падение это было куда ужаснее, нежели
предвидел Саурон, ибо забыл он, какова во гневе мощь Западных Владык. Мир
раскололся, и Нуменор опустился на дно, и моря сомкнулись над ним, и сам Саурон
низвергся в бездну. Но дух его воспрял и на крыльях черного ветра умчался в
Средиземье в поисках пристанища. Там обнаружил он, что власть Гиль-Галада за
эти годы возросла и ныне простиралась на север и на запад, за Мглистый Хребет и
Великую Реку, до самых границ Великого Зеленолесья, приближаясь к тем
твердыням, где он некогда обитал в безопасности. Тогда Саурон удалился в свою
крепость в Черном Краю и там лелеял замыслы о войне.
Рассказывается в Акаллабет, что в то время нуменорцы,
спасшиеся от гибели, бежали на восток. Вел их Элендиль Статный, и с ним сыновья
его, Исильдур и Анарион. Были они родичами короля и потомками Эльроса, но не
желали внимать Саурону и отказались воевать с Западными Владыками. Собрав на
свои корабли всех, кто остался верен валарам, покинули они берега Нуменора
прежде, чем он погиб. Могучи были те люди, и крепки их корабли, но буря
оказалась сильнее, и водяные горы вздымали их к облакам, и, словно морские
птицы, опустились они на земли Средиземья.
Элендиля волны принесли к берегам Линдона, и там был он
дружески принят Гиль-Галадом. Затем Элендиль переправился через реку Синюю и у
подножия Эред Луин основал свое королевство, и подданые его селились по всему
Эриадору, на берегах Синей и Берендуина; столицей же королевства был город
Аннуминас, что на озере Нэнуиал. Жили нуменорцы и в Форносте, что на Северном
Нагорье, и в Кардолане, и на холмах Рудаура; возвели они башни на Эмин Бэрайде
и Амон Суле, и, хотя ныне в тех краях лишь могильники да руины, башни Эмин
Бэрайда все еще глядят на море.
Исильдура и Анариона буря отнесла к югу, и после долгих
скитаний привели они корабли в устье Великой Реки — Андуина, что бежит из
Рованиона к западному морю, впадая в залив Бельфалас; там основали они
королевство, позднее названное Гондор; а северное королевство звалось Арнор.
Давным-давно, во дни своего могущества, нуменорские мореходы возвели в устье
Андуина укрепленную гавань, невзирая на близость Черного Края, где
владычествовал Саурон. Позднее в ту гавань приплывали лишь Верные нуменорцы, и
потому край этот населяли большей частью родичи Друзей Эльфов и подданые
Элендиля; потому они радостно встретили его сыновей. Столицей южных владений
был Осгилиаф, рассекаемый надвое Великой Рекой; нуменорцы построили через нее
большой мост, на котором стояли башни и дивного вида дома, и длинные лодьи
подымались от моря к причалам города. По обе стороны от реки были возведены и
иные твердыни: Минас Ифиль, Крепость Восходящей Луны — восточнее, на отроге Гор
Тьмы, как угроза Мордору; и Минас Анор. Крепость Заходящего Солнца — на западе,
у подножья горы Миндоллуин, как щит от диких жителей равнин. В Минас Ифиле жил
Исильдур, в Минас Аноре — Анарион; королевство они поделили между собою, и
троны их стояли рядом в Высоком Чертоге Осгилиафа. Нуменорцы в Гондоре жили
большей частью в этих городах, но возвели также в том краю за годы своего
могущества много дивных и мощных твердынь — у Аргонафа, близ Агларонда и Эреха;
а в каменном кольце Ангреноста, что зовется людьми Исенгард, под их руками
поднялась к небу незыблемая игла Ортханка.
Множество дивных сокровищ и небывалых творений привезли из
Нуменора Изгнанники; но главнейшей драгоценностью были Семь Камней и Белое
Древо. Древо то было проращено из плода Нимлота Дивного, что когда-то рос в
королевских хоромах, в Армэнэлосе, и был сожжен Сауроном. Нимлот же, в свою
очередь, происходил от Тирионского Древа, которое было подобием Древнейшего
Древа, Тэлпериона Белого, взращенного Йаванной в землях валаров. Древо, память
об эльдарах и свете Валинора, было посажено в Минас Ифиле, перед дворцом
Исильдура, ибо это он спас плод от гибели; Камни же были разделены.
Три Камня взял Элендиль, и по два — его сыновья. Камни Элендиля
помещены были в башне на Эмин Бэрайд, на Амон Суле и в Аннуминасе. Камни же
сыновей его находились в Минас Ифиле и Минас Аноре, а также в Ортханке и
Осгилиафе. Были эти Камни такого свойства, что всякий, кто глядел в них, мог
видеть нечто, отдаленное в пространстве и во времени. Большей частью Камень
открывал то, что близко было другому, родственному Камню, ибо все они были
связаны меж собой; однако тот, кто был могуч волей и духом, мог научиться
направлять свой взор туда, куда желалось ему. Так узнавали нуменорцы о том, что
хотели сокрыть их враги, и ничто не могло от них укрыться во дни их могущества.
