— Мы в Сирии, — сказал Евмен. — Анатолия у нас за спиной.
— Другой мир! — воскликнул Гефестион, направив взор к тонкой голубой линии, видневшейся на краю равнины. — А там — море!
— А где появится Неарх с нашими кораблями? — спросил Пердикка.
— Где-то там, — ответил Леоннат. — Наверное, уставится на эти горы и будет ворчать на нас: «Куда они подевались? Почему не дают о себе знать?»
— Нет ничего проще, — заметил Александр. — Нам надо поскорее занять все морские порты на побережье. Тогда если он прибудет, то может спокойно бросить якорь, не опасаясь засады.
Он пришпорил Букефала и начал спуск. Лисимах сказал ехавшему рядом Леоннату:
— Если бы эти вершины над тропой заняли хорошо подготовленные войска, тут и муха не пролетела бы.
— Они струсили, — ответил друг. — Драпанули, как зайцы. Теперь нас никто не остановит.
Лисимах покачал головой:
— Это ты так думаешь. А мне совсем не нравится все это спокойствие. По-моему, мы лезем прямо в пасть льва, который разинул ее и ждет.
— А я бы оторвал ему язык, — проворчал Леоннат и вернулся в хвост колонны проверить арьергард.
Через несколько десятков стадиев атмосфера совершенно переменилась: воздух, бывший на плоскогорье прохладным и сухим, стал жарким и влажным, и все взмокли в своих доспехах.
Сделав всего два привала, они достигли города Тарса, стоявшего недалеко от моря. Сатрап Киликии бежал, решив, что лучше присоединиться к войску Великого Царя, которое продолжало неуклонно двигаться вперед, и город распахнул перед войском ворота. Александр велел разбить лагерь на равнине, а сам с отборными отрядами и старшими военачальниками расквартировался в лучших городских домах. Там ему и объявили о госте.
— Какой-то гонец настаивает на личном разговоре, государь, — сказал один из поставленных у входа стражников.
— Кто его послал?
— Говорит, что прибыл от Евмолпа из Сол.
— Тогда он должен знать пароль.
Стражник вышел, и вскоре послышался его смех. Похоже, там и в самом деле находился гонец от Евмолпа.
— Говорит: пароль…— начал стражник, стараясь одолеть смех.
— Не строй из себя шута, — оборвал его царь.
— Пароль— «бараньи мозги».
— Это он. Впусти.
Стражник, усмехаясь, снова удалился и впустил посланника.
— Государь, меня послал Евмолп из Сол.
— Знаю, у него одного такой дурацкий пароль. Почему не прибыл прежний гонец? Тебя я никогда раньше не видел.
— Он не совсем здоров после падения с лошади.
— Что ты должен мне сообщить?
— Важные сведения, мой господин. Великий Царь уже совсем рядом. Евмолпу удалось подкупить полевого адъютанта Дария и узнать, где состоится сражение, в котором Великий Царь намеревается уничтожить тебя.
— Где?
Гонец огляделся и, увидев прикрепленную на подставке карту, которую Александр всегда возил с собой, указал пальцем на точку на равнине между горами Кармель и Аман.
— Здесь. У Сирийских ворот.
ГЛАВА 47
По лагерю из уст в уста, сея панику, молнией пролетела весть:
— Царь умер! Царь умер!
— Отчего?
— Утонул!
— Нет, его отравили.
— Персидский шпион.
— И куда он делся?
— Никто не знает. Убежал.
— Тогда бежим за ним! В какую сторону он побежал?
— Погодите, погодите, вон Гефестион и Птолемей!
— А с ними Филипп, царский врач.
— Значит, он не умер?
— Откуда я знаю? Мне сказали, что умер.
Вокруг троих друзей быстро собрались солдаты. Гефестион, Птолемей и Филипп старались пробиться через толпу в направлении лагерных ворот.
Чтобы помочь им скорее добраться до ворот, выстроился отряд «щитоносцев» из охраны.
— Что случилось? — спросил врач.
— Мы только что пообедали, — начал Гефестион.
— И ему стало нестерпимо жарко, — продолжил Птолемей.
— Вы пили? — спросил Филипп.
— Царь пребывал в хорошем настроении и налил «чашу Геракла».
— Пол-амфоры вина, — проворчал врач.
— Да, — подтвердил Птолемей. — Потом он сказал, что не может вынести этой жары, и, увидев через окно реку Кидн, закричал: «Искупаюсь!»
— С полным желудком, разгоряченный? — вне себя вскричал Филипп.
Тем временем подали коней. Все трое сели верхом и во всю прыть поскакали к реке, находившейся в двух стадиях.
Царь лежал на земле в тени смоковницы. Его положили на циновку и накрыли плащом. Лицо его приобрело землистый оттенок, вокруг глаз были темные круги, ногти посинели.
— Проклятье! — прорычал Филипп, соскакивая на землю. — Почему его не остановили? Этот человек скорее мертв, чем жив. Разойдитесь, разойдитесь!
— Но мы…— пробормотал Гефестион, однако не смог закончить фразу и отвернулся, чтобы скрыть слезы.
Врач раздел Александра и приложил ухо к его груди. Сердце билось, но очень слабо и неровно. Филипп тут же снова накрыл неподвижное тело.
— Быстро! — приказал он одному из «щитоносцев». — Беги в жилище царя, предупреди Лептину, чтобы приготовила ванну с очень горячей водой, и скажи, чтоб поставила на огонь воду и бросила туда травы, которые я тебе сейчас дам, точно в таких пропорциях. — Он вынул из сумки табличку и стилос и торопливо написал рецепт. — А теперь пошел! Беги как ветер!
Подскочил Гефестион:
— Мы можем что-нибудь сделать?
— Скорее приготовьте тростниковую подстилку и привяжите к паре лошадей. Нужно доставить его домой.
Обнажив мечи, солдаты нарубили на берегу камыша и сделали, как было велено. Потом осторожно подняли царя, уложили на подстилку и накрыли плащом.
Маленький кортеж двинулся вперед, Гефестион впереди вел под уздцы пару лошадей, задавая шаг.
Лептина встретила их, вытаращив полные тревоги глаза и не смея никого ни о чем спрашивать; она увидела царя и с первого взгляда все поняла. Закусив губу, чтобы не заплакать, девушка торопливо провела пришедших в ванную.
Царь не подавал признаков жизни, уже и губы его посинели, а ногти стали почти черными.
Гефестион опустился на колени и поднял его. Голова и руки царя повисли, как у покойника.
Подошел Филипп.
— Положите его в ванну. Тихонько. Погружайте постепенно.
Гефестион пробормотал что-то сквозь зубы, то ли заклинание, то ли проклятье.
