У Калудисов осталась еще одна дочь, младшая сестра Элени, теперь ей, вероятно, около двадцати лет — примерно тот возраст, в каком умерла Элени. Караманлис хотел ее увидеть.
А увидев ее, возвращающуюся из деревни с покупками, он посветлел в лице: девушка оказалась точной копией сестры!
В афинском кабинете у Караманлиса остались фотографии Элени, сделанные во времена Политехнического. Время от времени он смотрел на них безо всякой на то причины. Более того, он не мог себе объяснить, почему ему иной раз хочется взглянуть на эти старые снимки. Как бы то ни было, лицо девушки довольно живо стояло у него перед глазами, и он отчего-то не сомневался — младшая сестра необычайно похожа на старшую.
Он переночевал в Козани, а на следующий день сделал множество фотографий девушки при помощи хорошего телеобъектива. Как она едет в деревню на велосипеде. Как выходит из магазина. Как разговаривает с подругой. Как надменно улыбается шуткам парней.
Караманлис отпечатал фотографии и, только убедившись в их отличном качестве, решил покинуть деревню. В самом безнадежном положении эти фотографии, возможно, станут его спасением или послужат наживкой для хорошей ловушки, ловушки, о которой он постоянно размышлял с тех пор, как увидел Влассоса, пронзенного стрелами подобно святому Себастьяну, — ему не терпелось воплотить ее в жизнь при удобном случае. Нужно только выяснить, где прячется проклятый сукин сын. Позвонив в управление, чтобы узнать, нет ли новостей, и услышав о девушке с фотороботом мнимого Богданоса, он снова пришел в отличное настроение, как в лучшие времена: наконец-то судьба послала ему в руки хорошие карты.
На следующий день он отправился на юг, намереваясь добраться до Афин, но вместо того чтобы поехать по автостраде на Ларису, предпочел шоссе на Гревену-Калабаку. Достигнув перекрестка, откуда отходила дорога в Калабаку, он вдруг понял — совсем недалеко находится то место, о котором он много думал в последние дни, место, вопреки всему вызывавшее его любопытство и, кроме того, доставлявшее странное беспокойство.
Существуют ли на самом деле люди со сверхъестественными способностями, готовые проникнуть во мрак тайны?
Несколько минут он постоял на перекрестке, после чего свернул направо, а не налево, к Мецовону.
Гора Перистери — одинокая, внушительного вида вершина, овеваемая ветрами большую часть года. Она возвышалась среди хребта Пинда, нагая и неровная на середине дороги между Мецовоном и Калабакой. Здешние пограничные районы оживали лишь на несколько месяцев в год: в жаркий сезон тут искали укрытия некоторые жители Афин, по большей части семьи служащих и мелких коммерсантов. Однако уже в сентябре местность практически полностью пустела, здесь проходили только редкие пастухи, ведущие свои стада на луга, простирающиеся у подножия огромной горы.
Павлос Караманлис оставил машину на площадке у обочины дороги и пешком двинулся по тропинке, прорезавшей склон посередине. В кармане у него лежал листок с фотороботом человека (которого он долгие годы считал адмиралом Богданосом), представлявшего для него практически неразрешимую проблему, ведь до сих пор не поступило ни единого отклика, хотя капитан распространил фоторобот по всем полицейским участкам и даже отправил в Интерпол. Разве что эта девушка-француженка, явившаяся в управление, сообщит ему какую-нибудь важную информацию. На поход в горы Эпира он решился неожиданно и в последний момент: по сути, он ничего не потеряет, если выслушает бредни калликантароса. Если же отшельник, как обещал его приятель, действительно окажется ясновидящим, быть может, он укажет правильный путь.
Приятель также сказал Караманлису, что тайная полиция теперь регулярно прибегает к помощи экстрасенсов и ясновидцев для раскрытия запутанных, неразрешимых дел — не только в Греции, но и во многих других странах. Он рассказал, что в Италии во время похищения Альдо Моро экстрасенс указал точное место, где политика держали в заключении, и только из-за путаницы географических названий полиция отправилась в другую сторону.
Караманлис знал — ясновидящий живет в лачуге, прилегающей к гроту в южном склоне Перистери, недалеко от источника. Перечислив все приметы, он получил от пастуха весьма точные указания, позволявшие ему добраться до искомого места.
Он постарался ускорить шаг: уже три часа, а дни постепенно становились короче. Быть может, на дорогу уйдет час, столько же — на обратный путь, а он не хотел оказаться застигнутым сумерками среди скал.
Довольно скоро Караманлис устал и вспотел. На нем были коричневый костюм, рубашка и ботинки, совершенно не подходящие для таких маршрутов. Он несколько раз поскальзывался и падал на колени, пачкаясь в пыли, к брюкам прицепились репьи. Когда же вдали наконец показалась цель его путешествия, погода начала портиться, и солнце, опускавшееся за горизонт над Ионическим морем где-то со стороны Мецовона, скрылось за тучами.
Внизу под ним в нескольких десятках метров виднелась хижина с крышей, покрытой листами сланца, как у всех старых домов в этих краях. Стены были выложены из кирпичей без строительного раствора. Вокруг жилища стояли загоны для овец, коз, свиней, пары ослов, кур и индюшек, гусей, но слышались также крики других животных. Можно было подумать, что тут обитают обезьяны и попугаи, и нестройный хор криков зверей придавал этому месту мрачный колорит — казалось, сюда не ступала нога человека.
Караманлис уже готов был вернуться обратно, поскольку ветер как будто не рассеивал, а только сгущал облака, и мысль о необходимости задержаться здесь надолго вызывала у него ощущение глубокой тоски. Однако он остановился: дверь неожиданно открылась. Он подумал, что сейчас выйдет хозяин дома, но ничего не произошло — дверь открылась вовнутрь, за ней виднелось пустое черное помещение.
Караманлис спустился вниз и медленно подошел ко входу. Он спросил:
— Есть здесь кто-нибудь? Можно войти?
Ответа не последовало.
Он вдруг вспомнил, как его людей убили, заманив в уединенное и недоступное место. Вроде этого. Идиот. Идиот. Он по собственной воле пришел сюда, чтобы отдаться в руки мяснику?
По сути дела, его друг из министерства ни разу не выразил желания поговорить с ним о Богданосе, описать адмирала. Их дружба питалась лишь некоторыми суммами денег, которые он время от времени передавал приятелю, получая желаемые сведения доверенных лиц и информаторов.
Караманлис вынул из кобуры пистолет и спрятал его в карман, готовый при малейшей опасности открыть огонь.
Из дома раздался голос:
— Оружие тебе не поможет. Здесь тебе ничто не угрожает. Опасности поджидают тебя в другом месте…
Караманлис вздрогнул и подошел к порогу, заглядывая внутрь: у незажженного огня спиной к нему сидел человек. Слева от него на шесте возвышалась птица — сокол или коршун, у ног лежала большая серая собака и пристально, не мигая, глядела на вошедшего, совершенно неподвижно.
— Я…
— Ты — Таврос, ты стоишь во главе многих людей, но боишься остаться один, верно? Ты боишься остаться один.
