Справа от стеклянной двери ресторана вращался на огромном вертеле жирный и сочный «донер кебаб», слева находилась вывеска с рекламой заведения, а посередине он видел пылающее лицо потрясающей девушки и понимал — она рассказывает нечто исключительное, — по жестам, по мимике. Молодой человек, сидевший напротив нее, слушал не мигая и следил за движениями ее рук, иногда записывая что-то на клочке бумаги: цифры, знаки? Что они там замышляют? Влассос отдал бы палец, лишь бы узнать, что, черт возьми, они там обсуждают. Молодой человек выглядел взволнованным, нервничал. Вдруг он встал и бросился на улицу, к машине, взял оттуда карту. А теперь?
Молодой человек бегом вернулся в ресторан и снова сел за столик, а девушка опять тревожно заговорила. Кажется, на глазах ее блестели слезы.
Наконец приехал Караманлис, к тому же во вполне сносном настроении:
— У нас есть оружие. Наконец-то. Без этих железяк я чувствовал себя голым.
— Мне вы можете этого не говорить, капитан. При мысли о том, что гнусный ублюдок будет стрелять в меня, а я не смогу достойным образом ответить ему, у меня мурашки бегут по коже.
— Как продвигаются дела?
Влассос постарался как можно лучше описать увиденное за стеклом, сквозь дым «донер кебаба»: прогулку Нормана к машине, карту на столе и все остальное.
Уже достаточно стемнело, и они подобрались поближе, не слишком рискуя. Караманлис встал у окна, плотно прижавшись к стене: Норман и Мирей что-то рассчитывали на маленьком калькуляторе и на листе бумаги, лежащем на столе. Караманлис воспрянул духом: похоже, эти двое наконец, черт возьми, нашли нужную дорогу или маршрут. Мысль о необходимости разгуливать по Турции, демонстрируя повсюду рожу Влассоса и питая слабую надежду на то, что Клаудио Сетти ее увидит, не слишком нравилась ему.
Но на самом деле все складывалось не так просто. Норман вроде бы подошел близко к разгадке, но понимал — ему еще не хватает чего-то очень важного.
— Черт возьми, Мирей, если тебе не приснилось то, о чем ты мне рассказала, быть может, нам удастся узнать, где сейчас находится твой любимый… Что до остального, то это невозможно… Слышишь меня? Невозможно… Однако если хоть что-нибудь из всего этого — правда, пусть даже самая малость, значит, в наших руках окажется фантастическая история… но это уже совсем другое дело.
— И?..
— Смотри, видишь? То, что Мишель называл «осью Арватиса», — это локсодромическая линия, соединяющая Додону с оазисом Сива, в Египте, и проходящая через истоки Ахерона. Следовательно, на ней находятся также Эфира, храм Зевса в Олимпии и мыс Тенар.
— Две голубки, вылетевшие из египетских Фив…
— Голубки?
— Да, эту историю приводит Геродот. Согласно ей, так родились два самых древних оракула на земле. Додона и Сива: две черные голубки вылетели одновременно из египетских Фив. Одна из них села на дуб в Додоне, а другая — на пальму в оазисе Сива, и там они превратились в двух жриц и стали произносить пророчества.
— Понятно. Конечно, если б ты взяла с собой ту папку, все было бы яснее, но и данная формула, мне кажется, поддается расшифровке: ET/TS = 0,37 — почти несомненно указание на соотношение расстояний от Эфиры до мыса Тенар и от мыса Тенар до Сивы. Теперь, если допустить, что отрезок от Додоны до Сивы — основа, от которой следует определять нахождение места, называемого Келкея, или Бунима, нам потребуется точка схождения. Предположим, например, что это вершина треугольника, чьим основанием является ось Арватиса.
— Вполне вероятно… Я об этом не подумала. — Мирей склонилась над картой, а потом взглянула на листы, где Норман чертил обоснования для собственной гипотезы. — Но ведь у нас есть только одна неизвестная — альфа. Как нам вычислить второй угол?
Норман взял сигарету. Его рука так дрожала, что даже прикурить никак не удавалось.
— Одна-единственная переменная. Проклятие! А если он равнобедренный? — Он хлопнул себя рукой по лбу. — Ну да, какой же я идиот! Он равнобедренный, сомнений быть не может, и поэтому углы основания идентичны! Значит, достаточно вычислить значение альфы. — Он снова включил маленький калькулятор. — Нужно умножить 180 на 0,37… вот… 66,6. Если твой Арватис не ошибся, то место, куда направляется Мишель, — вершина равнобедренного треугольника с основанием между Додоной и Сивой и углом основания, равным 66,6 градуса.
— Норман.
— Что такое?
— Шестьсот шестьдесят шесть… Разве это не проклятое число? Разве это не число Апокалипсиса?
— Боже мой, Мирей, при чем здесь Апокалипсис, ведь это же в американском фильме у мальчика Дамьена, Антихриста, кажется, татуировка в виде трех шестерок на башке.
— Именно, это из Апокалипсиса.
— Ну ладно, не стоит хвататься за все сразу. Мирей, пожалуйста! Еще и Апокалипсис — тебе не кажется, что у нас и так всего предостаточно… А теперь мне нужен угломер… Где можно в такое время найти угломер?
— В магазине канцтоваров. Еще нет восьми. А здесь у магазинов не слишком строгое расписание.
— Я пойду туда и сразу же вернусь, — сказал Норман, устремляясь к двери. Он пулей вылетел из ресторана, но через секунду заглянул обратно: — Знаешь, как будет по-турецки угломер?
Мирей покачала головой.
— Не важно, я сумею объясниться. А ты пока сиди тут и никуда не двигайся. Если двинешься — тебе несдобровать!
Он прыгнул в машину.
— Мне ехать за ним, капитан? — спросил Влассос, кладя руку на руль.
— Нет. Он оставил девушку здесь, значит, скоро вернется.
Норману понадобилось более получаса. Сначала он долго разыскивал канцелярский магазин, потом кое-как объяснил свою просьбу продавцу, у которого-таки не оказалось угломера, зато он дал Норману адрес своего друга, торговавшего овощами в соседнем магазине: сын последнего был геометром и наверняка мог бы одолжить молодому человеку угломер.
— Так, давай посмотрим на карте, — сказал Норман, вернувшись. Он вспотел и тяжело дышал.
Достав из машины алюминиевый брусок, используемый им в качестве насадки на домкрат, он применил его как линейку, чтобы начертить основу треугольника. Потом маленьким прозрачным пластмассовым угломером он отмерил от основания два угла по 66,6 градуса, но, попытавшись найти вершину, понял — вершина находится далеко за пределами карты.
— Черт, — выругалась Мирей, — нужна карта, включающая Грецию и Ближний Восток или по крайней мере Грецию и Турцию.
— Бар в порту! — воскликнул Норман. — В баре в порту есть «Фрайтаг и Берндт», охватывающая весь этот район. Ею пользуются водители грузовиков, едущие с Балкан. А на таможне в Капитан-Андреево, в Болгарии, висит такая же. Пошли.
Все оказалось в точности, как сказал Норман: на стене портового бара висел «Фрайтаг и Берндт» в масштабе 1/800000. И под изумленными взглядами присутствующих Норман и Мирей начертили на настенной карте «ось Арватиса», два угла основания и, наконец, две стороны.
