— Нет, конечно. Будьте наготове: они приближаются.
Трубы загудели снова, и широкий фронт всадников рванулся вперед. Когда они были уже в четверти мили от стен крепости, они снова перестроились, и вперед выдвинулся боевой таран, который толкали восемь всадников.
— Они думают, что снова очутились в Дертоне! — закричал Аврелий. — Катапульты, готовьсь!
Вражеские конники тем временем заметно сбавили ход, потому что добрались до открытого места, усаженного «лилиями». Две лошади, мчавшиеся впереди, покатились по земле, выбросив своих всадников прямо на острые зубья, скрытые в траве. Таран потерял равновесие и на полной скорости развернулся влево. Колеса, не выдержав неправильной нагрузки, разлетелись вдребезги, и таран перевернулся и покатился вниз по склону холма, налетая на камни, — и, наконец, свалился в озеро.
Катапульты выстрелили — и еще четыре варвара, пытавшиеся удрать, были поражены на месте. Восторженные крики раздались на бастионах крепости, но тут снова загудели трубы варваров. Тяжело вооруженные варвары остановились, пропуская вперед пехоту.
— Внимание! — предупредил Деметр. — У них зажигательные стрелы!
— Луки! — приказал Аврелий. — Остановите стольких, скольких сумеете!
Пешие воины варваров бегом бросились к крепости. Но скоро стало ясно, что это просто-напросто кое-как вооруженные слуги, высланные вперед в качестве жертвенных баранов, — они должны были расчистить путь тяжелой кавалерии. За спинами несчастных варвары держали наготове луки, готовясь убить любого, кто попытается повернуть назад. Пешие солдаты поняли, что открытая местность опасна, — поняли сразу, как только первый из них закричал от боли, наступив на острый зубец. Его нога оказалась пронзенной насквозь.
Пехотинцы разделились на два отряда, огибая опасную зону, и начали пускать зажигательные стрелы. Часть этих солдат быстро оказалась выведенной и строя меткими выстрелами Ливии и остальных, но другие спрятались за обломками скал и деревьями и продолжали посылать в крепость пылающие шары. Деревянные колья палисада, старые и очень сухие, сразу же загорелись. Появилось еще множество пеших солдат — с осадными лестницами в руках; они побежали к стенам, однако их пригвоздил к земле огонь баллист и туча стрел, полетевших с бастионов.
Всадники в это время возобновили наступление. Они явно выжидали до этого времени, когда сгорит один из участков частокола, чтобы прорваться именно в этом месте.
Аврелий подозвал своих бойцов.
— У нас нет ни воды, ни людей, чтобы гасить пожар, а Вульфила скоро бросит своих воинов через брешь. Ватрен и Деметр, вы продолжайте вести огонь; постарайтесь сбить как можно больше врагов своей артиллерией. Но когда они ворвутся внутрь, нам придется бежать отсюда. Мы оставили на поле наших цветочков свободный проход. Батиат, ты станешь нашим боевым тараном. Двинешься по центру, мы за тобой. Мы их уведем на каменистый участок, и им придется разделиться и спешиться, кони там не пройдут. Так что у нас остается еще надежда.
Часть палисада с грохотом рухнула, взметнув к небу фонтаны искр и облака дыма, — и в то же мгновение вражеская кавалерия поднялась в галоп, направляясь к возникшей бреши. Баллисты и катапульты развернулись на своих платформах и осыпали варваров ядрами, сбив с ног, по меньшей мере, полдюжины лошадей, — а те, покатившись вниз по склону, остановили еще нескольких. Второй залп усилил хаос в рядах противника; потом в варваров полетели стрелы, а когда враг подобрался ближе — на него обрушились дротики, сначала легкие, для дальнего боя, а потом и тяжелые, предназначенные для ударов с близкого расстояния. Земля уже была усыпана мертвыми телами, однако варвары продолжали наступать, явно намереваясь нанести решающий удар.
— Уходим! — закричал Аврелий. — Через южные ворота! Мы их обойдем с фланга! Амброзии, спрячь мальчика!
Батиат, уже облаченный в кирасу и шлем, надежно закрывавший голову и лицо, ожидал товарищей, сидя в седле своего гигантского жеребца. На лошади тоже были металлические латы, а всадник угрожающе размахивал боевым топором. Батиат выглядел не как живой человек, а как самая настоящая военная машина. Остальные, вскочив в седла, выстроились клином.
— Вперед! — выкрикнул Аврелий. — Наружу!
Ворота распахнулись в тот момент, когда первые вражеские всадники уже приближались к бреши в частоколе. Отряд помчался через открытое пространство — впереди Батиат, за ним все прочие. Они неслись по тропе, свободной от «лилий».
А Ромул в это время вырвался из рук своего наставника и вскочил в седло своего пони, размахивая ножом вместо меча. И погнал свою маленькую лошадку следом за друзьями, чтобы сражаться бок о бок с ними. Амброзин побежал за мальчиком, крича: «Стой! Вернись!» — но через минуту понял, что остался один в открытом поле.
Батиат налетел на вражеских всадников, вышибая из седла каждого, кто оказывался на его пути. Товарищи неслись за ним, яростно вышибая из рук врагов мечи и щиты. Вульфила, все еще остававшийся на верхней части склона, увидел Аврелия — и рванулся за ним, размахивая мечом. Краем глаза Ватрен заметил Ромула, скакавшего справа от него, и крикнул:
— К тем камням, Ромул, быстро! Убирайся отсюда!
Перепуганный Амброзин, увидев всадников, несущихся прямо на него галопом, спрятался за скальный выступ, торчавший из земли неподалеку от него, и попытался рассмотреть, где теперь мальчик. И он увидел Ромула — тот гнал своего норовистого пони к кругу гигантских камней.
Вульфила уже почти догнал Аврелия и заорал, вне себя от бешенства:
— А ну, повернись ко мне, трус! На этот раз ты от меня не сбежишь!
И он взмахнул мечом, рассчитывая первым нанести смертельный удар.
Батиат подставил свой щит и огромный железный диск спас Аврелия. Меч со звоном ударился о металл и высек целый сноп искр.
А тем временем первая линия варварской кавалерии ворвалась сквозь горящий частокол в лагерь и рассыпалась во все стороны. Варвары выместили свою ярость на всем, что подвернулось им под руку, — и через несколько минут запылали и казармы, и сторожевые башни, превратившись в огромные факелы огня.
— Здесь никого нет! — закричал, наконец, один из всадников. — Они сбежали! В погоню!
Амброзин вскарабкался на вершину камня и наблюдал за тем, как Аврелий с отчаянной храбростью сражается с Вульфилой. Щит римлянина разлетелся вдребезги, меч согнулся под ударами непобедимого оружия врага, — но в это самое мгновение сквозь дикий визг варваров, сквозь звон и грохот оружия прорвался высокий чистый звук. Это была боевая труба римлян, зовущая в атаку. И тут же на гребне высоких восточных холмов возникли сверкающая серебряная голова и развевающийся пурпурный хвост дракона. Плотный строй воинов появился вслед за знаменем, — они держали низко опущенные копья, их щиты образовали непроницаемую стену… они бросились вперед, издавая боевой клич римской тяжелой кавалерии. Легион Дракона возник словно из ниоткуда, и теперь быстро спускался по склону. Впереди мчался Кустенин.
