— Может, мы сможем провести ночь вон там? И для лошадей, пожалуй, найдется укрытие, а?
Аврелий кивнул и повернул Юбу к роще на склоне.
Внутрь хижины он заглянул с крайней осторожностью, не будучи уверен, что там никого нет. Похоже, это был домик пастухов, пригонявших коров на пастбище. В углу виднелась куча соломы, а позади хижины лежали несколько тюков сена, укрытых от непогоды примитивным навесом. Поблизости от хижины небольшой родничок пробивался между камнями, и струйка воды падала в лоток, высеченный в глыбе песчаника. Переполняя его, вода вытекала через край и убегала в небольшой естественный водоем, окруженный поросшими мхом валунами. Крошечное озерцо, кристально чистое, отражало небо и деревья. Лес в лучах закатного солнца окрасился в яркие тона осени. Лозы дикого винограда обвивали стволы дубов, пылая листьями цвета киновари; небольшие гроздья темно-пурпурных ягод добавляли красок в общую картину.
Аврелий занялся лошадьми, привязав их под навесом и дав им немного сена. Ливия спустилась к озеру, разделась и окунулась в воду. Вода показалась ей ледяной, но желание искупаться пересилило страх перед холодом. Аврелий, закончив с лошадьми, пошел вниз по склону — и вдруг увидел обнаженное тело девушки, плескавшейся в озерце. Несколько мгновений он смотрел на Ливию, ошеломленный ее красотой. Потом отвернулся, смущенный и растерянный. Ему хотелось подойти к ней, обнять, сказать, как он ее желает… но мысль о том, что Ливия может сказать «нет», была просто невыносимой. Аврелий направился к лотку с водой и тоже вымылся, — сначала грудь и руки, потом нижнюю часть тела. Когда Ливия вернулась, завернутая в походное одеяло, она несла двух крупных форелей, надетых на гарпун.
— Там только и было, что вот эти две рыбины, — сказала девушка. — И те, похоже, собирались вот-вот подохнуть. Поди-ка, принеси мою одежду, она там висит на кусте возле озера. А я пока разожгу костер.
— Ты с ума сошла! Они же увидят дым и сразу решат проверить, кто тут прячется.
— Они не могут проверять каждый дымок во всех окрестностях, — возразила Ливия. — И, кроме того, мы их заметим издали. Если же кто-то все-таки решит подойти, я его проткну гарпуном, как форель, и уволоку в лес. Час-другой — и от него останутся только голые кости. В это время года звери в лесу очень голодные.
Ливия поджарила рыбу, как сумела, то и дело подбрасывая в огонь маленькие сосновые веточки; они брызгали во все стороны яркими искрами, но не давали дыма. Когда форель была готова, Аврелий взял себе рыбину поменьше, но Ливия тут же заменила ее на более крупную.
— Ты должен хорошо поесть, — настойчиво сказала она. — Ты еще слишком слаб после ранения, а когда наступит момент драки, я хочу, чтобы рядом со мной был лев, а не овца. И потом сразу ложись спать. Я первой останусь на карауле.
Аврелий не ответил, а просто молча направился к краю поляны и встал под огромным старым дубом, прислонившись спиной к его стволу. Ливия довольно долго смотрела на него; легионер стоял неподвижно, его широко открытые глаза смотрели в ночь, наползавшую на склоны гор… и ночь вела с собой орды теней и призраков.
Ливия рада была бы подойти к Аврелию поближе, ему стоило только захотеть того…
Вульфила распорядился, чтобы лагерь разбили поблизости от моста, что соединял берега одного из притоков Тибра, и его люди тут же принялись жарить нескольких овец и барана, конфискованных из стада, так неудачно для себя пересекшего путь конвоя несколько часов назад. Амброзин встревожился.
— Император ненавидит баранину, — сказал он. Варвар взорвался хохотом.
— Император ненавидит баранину! Ох, какая жалость, как это ужасно! Вот только, к несчастью, императорский повар отказался покинуть Равенну, да и выбора у нас особого нет. Так что или он будет есть баранину, или отправится спать на пустой желудок.
Амброзин подошел к Вульфиле чуть ближе.
—Я видел в лесу ореховые деревья. Если можно, я бы набрал немного орехов и приготовил для него вкусный и питательный ужин.
Вульфила резко качнул головой.
— Ты никуда не отойдешь отсюда.
— Но чего ты боишься? Ты ведь знаешь, что я ни за какие блага в мире не оставлю мальчика. Позволь мне дойти до леса; мне не понадобится много времени, а ты получишь свою долю блюда. Уверяю тебя, ты в жизни не пробовал ничего вкуснее.
Вульфила, наконец, неохотно дал согласие, и Амброзин взял фонарь и отправился в лес. Земля между узловатыми стволами была сплошь усыпана орехами, одетыми в колючую оболочку; там, где она раскололась при падении, наружу выглядывали красновато-коричневые, как загорелая кожа, орехи. Амброзин набрал их предостаточно, думая при этом, что местность здесь, должно быть, никем не населена, раз такие изысканные плоды остаются в распоряжении диких кабанов и медведей. Он вернулся в лагерь, погасив фонарь, и осторожно приблизился к тому месту, где Вульфила, похоже, держал совет со своими офицерами.
— Когда мне отправляться? — спросил один из них.
— Утром, как только мы выйдем на равнину. Ты возьмешь с собой полдюжины человек и помчишься прямиком в Неаполь. Там ты найдешь человека по имени Андреа да Нола, в квартале, где живет дворцовая стража. Скажешь ему, что он должен организовать нашу переправу на Капри. Весь отряд поедет с мальчишкой, и воспитатель тоже, и слуги для них и для нас. Скажи ему, что все должно быть там для нас подготовлено: жилые помещения, еда, вино, одежда и одеяла. Все! Нам могут понадобиться и рабы; но только чтобы их не привозили из Мисена. Туда отправили часть тех людей, что Мледон взял в плен в Дертоне, и мне совершенно ни к чему с ними встречаться. Все понял? Если что-то пойдет не так, я спрошу с него, и ни с кого больше. Объясни ему, что я никогда не прощаю плохих работников.
Амброзин решил, что он услышал достаточно, и бесшумно направился в противоположный конец лагеря, где варвары поворачивали над огнем вертела с кусками баранины. Он нашел для себя местечко, где можно было поджарить орехи, потом растолок их в медицинской ступке и смешал с прокипяченным молодым вином и яблочным жмыхом из конвойных запасов. Потом он слепил из полученного теста маленькие печенья и подсушил их на открытом огне. И с гордостью преподнес своему господину.
Ромул был поражен.
— Мои любимые печенья! Где ты их раздобыл?
— Вульфила решился предоставить мне немножко свободы; впрочем, он знает, что ему не стоит слишком уж прижимать меня, если он хочет окончательно вылечить свою физиономию. Я просто пошел в лес и набрал там орехов, вот и все.
— Спасибо! — воскликнул Ромул. — Это совсем как дома, в дни пиров… Тогда повара готовили такие печенья прямо в саду, на каменных плитах. Я просто как будто слышу» как они шипят! А уж какой там был аромат! Такой сильный, такой сладкий…
— Ешь! — приказал Амброзин. — А то они остынут.
Ромул впился зубами в печенье, а его старый наставник продолжил:
—У меня есть кое-какие новости. Я знаю, куда они нас везут. Когда я возвращался из леса, я слышал, как Вульфила говорил об этом со своими людьми. Пункт назначения — Капри.
