Кир неожиданно в сопровождении своего отборного отряда галопом поскакал в противоположном направлении, по косой линии обогнув поле боя. Он мчался во весь опор в самый центр вражеских рядов. Кир искал Артаксеркса! Два брата, один против другого, в битве до последней капли крови!
Клеарх велел трубить, и ряды разомкнулись, оставляя для каждой колесницы проход; когда же последние прошли через строй, лучники стали метать стрелы в спины, возницам и находившимся там воинам. Потеряв управление, колесницы разъехались по бескрайним просторам пустыни.
Двадцать шагов.
Клеарх снова велел трубить.
Тем временем отряд Кира ожесточенно и шумно бился с «бессмертными», телохранителями Великого царя.
В отряде воинов в красных плащах зазвучали флейты, и спартанцы, опустив копья, шагом, молча двинулись против исходящих криком врагов.
Молча.
Тяжелый шаг, под аккомпанемент флейт и барабанов. Никто не мог противостоять воинам в красных плащах. Азиатское войско Артаксеркса стало отступать, а Клеарх двинулся дальше, разрезая врага на две части, после чего обратил в бегство левый край неприятеля и стал преследовать. Пыль скрыла все.
На какой-то миг мне показалось, что вижу охряный плащ Ксена среди всеобщей сумятицы, и я бегом бросилась вниз по склону. Необдуманный поступок. Кое-кто из персидских всадников, просочившихся сквозь ряды азиатский воинов Ариея, заметил меня; пришпорив коней, они поскакали ко мне. Я обернулась и побежала обратно на холм, чтобы укрыться за повозками. Поздно. Меня настигали. Я бросилась на землю и накрыла голову руками.
Протянулись бесконечные мгновения. Я дышала пылью, умирая от страха.
Ничего не происходило, а потом вдруг на меня навалилось чье-то тело и потоки крови пропитали мою одежду. Я в ужасе закричала и попыталась освободиться. Кто-то пронзил копьем одного из моих преследователей.
Теперь этот человек скакал галопом ко мне. Лицо его скрывал шлем. Но я узнала его оружие и коня.
Софос!
Помню все как сейчас. Так пристально смотрела на него, что каждое движение запечатлелось в памяти, миг за мигом: казалось, будто он приближается, паря над землей, в каком-то пространстве, отличном от того, где находилась я и весь остальной мир. Увидела его во всем блеске неистовой силы, когда он атаковал группу персов. Грек ударил копьем, и еще один всадник рухнул наземь. Размахивая мечом, спартанец направил коня вперед во весь опор. По очереди расправился с персами, нанося точные, мощные и смертельные удары. Потом снял шлем, протянул мне руку, помог взобраться на коня и двинулся прочь от поля боя и от повозок, к рощице из пальм и тамариска.
До нашего убежища грохот сражения доносился приглушенно и смутно, только отдельные, особенно громкие крики ужаса или боли. А еще порывы ветра доносили до моих ушей ржание коней и лязганье колесниц.
Софос вытер меч о песок, убрал в ножны, сел на камень и замер неподвижно, глядя прямо перед собой. У него больше не было желания сражаться; казалось, будто бой его не интересует. Но волновал ход сражения. Грек часто вставал и доходил до склона холма, оставаясь там подолгу и наблюдая за битвой.
Крики и шум звучали еще некоторое время, но постепенно, по мере того как солнце садилось за горизонт, становились слабее, пока окончательно не стихли.
Тогда Софос повернулся ко мне и знаком велел следовать за ним. При виде открывшегося мне зрелища я застыла от ужаса. Бескрайнее пространство передо мной было усеяно человеческими и конскими трупами. Множество раненых и хромых животных с трудом волочили ноги там и сям, мучась от боли. На заднем плане виднелось облако пыли, поднятой удалявшейся прочь армией победителей. Люди бродили словно тени среди этого кошмарного месива. Вдруг взгляд Софоса, а следом и мой, остановился в одной точке. Там виднелась человеческая фигура, прямая и неподвижная, неестественно неподвижная. Всегда бесстрастное лицо Софоса скривилось в гримасу, и он торопливо зашагал в ту сторону, держа коня под уздцы. Я двинулась следом по земле, дыша солоноватым, тошнотворным смрадом.
То был Кир. Его нагое тело пронзал острый кол, выходивший из спины. Голова, почти отделенная от туловища, болталась на груди. Меня охватила уверенность, что вскоре я найду здесь, среди гор трупов, покрывавших землю, и тело убитого Ксена. Тогда я принялась кричать, больше не сдерживаясь, выплескивая все свое отчаяние: никогда прежде не видела и представить себе не могла подобных ужасов.
Софос повернулся ко мне и приказал:
— Тише, перестань!
Он произнес эту фразу не для того, чтобы унизить меня. От реки доносился какой-то звук, и он приближался. Кто-то двигался в нашу сторону… с песней!
— Это наши, — кивнул Софос.
— Наши? Как такое возможно?
— Они целый день преследовали левый фланг противника, а теперь возвращаются. Вероятно, твой Ксенофонт с ними. По крайней мере я на это надеюсь.
— А почему поют?
Теперь стало видно, как от реки на нас движется красное облако.
— Они поют пеан. Думают, что победили.
Мы ждали их, неподвижно стоя над трупом Кира, до тех пор пока полководцы, скакавшие во главе войска, не заметили нас и не поспешили: Клеарх, Сократ, Агий, Проксен, Менон. Вскоре подъехал и Ксен, почти неузнаваемый, поскольку одежду его и доспехи покрывали кровь и пыль. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не броситься ему на шею; мы обменялись взглядами, и в его глазах я прочла выражение тех же чувств.
Лицо Клеарха окаменело:
— Как это случилось?
— А где Арией? — спросил Проксен.
Софос указал на темное пятно, видневшееся в половине парасанга к северу:
— Полагаю, там. Со своими. Сейчас этот ублюдок наверняка ведет переговоры с Артаксерксом.
Клеарх указал на труп Кира:
— А он?
Софос ответил вопросом на вопрос:
— Что он хотел от тебя, когда подъехал?
— Хотел, чтобы я ушел с берега Евфрата и бросил все силы в центр армии врага, потому что там находился царь.
— Почему ты этого не сделал?
— Это было бы самоубийством. Слева ряды врага протянулись на две трети дальше, чем наши, и если б я ушел от Евфрата, они окружили бы нас полностью.
— Это был бы конец.
— Верно, — проговорил Клеарх.
— Ну а сейчас? — с сарказмом воскликнул Софос. — Кир знал, что враг многократно превосходит нас числом, но у него было убийственное оружие, в которое он слепо верил: твои воины. Если б ты подчинился его приказу и ударил по центру, то поразил бы самого царя.
Клеарх возразил с досадой:
— В подобных, спорных, ситуациях я принимаю приказы только от Спарты.
Софос пристально посмотрел ему в глаза.
