Судья Ди наклонил голову, и оба монаха удалились.
Судья был чрезвычайно раздосадован. Несомненно, Тао Ган занялся прежними своими фокусами, но, что хуже, монахи проследили его до здания присутствия. Со вздохом приказал он секретарю Хуну развернуть сверток, присланный Духовной Добродетелью.
Мастерски сложенная парча была раскрыта, и сверкнули три золотых слитка, сопровождаемые таким же количеством серебряных слитков.
Приказав их снова завернуть, судья опустил сверток в свой рукав. Секретарь Хун видел впервые, что его господин принимает подарок такого рода, явно предназначенный для оплаты его доброго расположения, и был крайне огорчен. Но, припомнив недавно полученные приказы, не осмелился высказать никаких соображений по этому поводу, помогая судье переодеться в дорожное платье.
С задумчивым видом прошел судья в Большой двор. Его сопровождающие были готовы. Дорожный паланкин ожидал у лестницы вместе с двенадцатью стражниками эскорта. Шестеро из них должны были шествовать впереди, держа длинные шесты с табличками, на которых можно было прочесть: «СУДЬЯ ПУЯНА».
Шесть крепких носильщиков приготовились ухватиться за рукояти паланкина, а двенадцать слуг, сменяясь, должны были нести вещи.
Найдя, что все в порядке, начальник уезда поднялся в паланкин. Носильщики подняли рукояти на свои могучие плечи, кортеж медленно пересек двор и вышел через большие ворота, обе створки которых были распахнуты.
Вооруженный саблей и арбалетом Цяо Тай верхом следовал справа от паланкина. Начальник стражи, также восседавший на лошади, занял место слева.
Кортеж прошествовал по улицам Пуяна. Впереди бежали два гонца, бившие в дорожные гонги и восклицавшие: «Дорогу! Дорогу! Приближается его превосходительство начальник уезда!»
Судья заметил, что его появление не встречалось обычными приветственными возгласами. Бросив взгляд через решетку оконца, он убедился, что многие прохожие смотрели на его маленькую группу осуждающе. Судья вздохнул, устраиваясь поудобнее среди подушек, достал из рукава оставленный госпожой Лян свиток и принялся за его изучение.
Покинув Пуян, кортеж вступил на дорогу, по которой в течение долгих часов им предстояло пересекать огромное рисовое поле. Не видя, смотрел судья на однообразный пейзаж. Он пытался представить все возможные последствия поступка, который намеревался совершить, и не мог прийти ни к какому решению. Постепенно равномерное покачивание, приданное паланкину носильщиками, погрузило его в глубокий сон. Когда уже в сумерках он открыл глаза, кортеж вступил в город Вуий.
Начальник уезда судья Пэн встретил своего коллегу в большом приемном зале ямыня и устроил в его честь ужин, на котором присутствовали важнейшие знатные лица края. Он был на много лет старше судьи Ди, но два последовавших один за другим провала на литературных экзаменах повредили его продвижению.
Этот суровый человек обладал высокой культурой и независимым умом, и очень скоро судья Ди понял, что, если его хозяин не смог выдержать экзаменов, то скорее из-за отказа следовать литературной моде времени, чем из-за недостатка знаний.
Угощение было самым простым, но блистательные речи хозяина дома заставляли забыть о скудности стола. В тот вечер судья многое узнал об административных проблемах провинции. Когда глубокой ночью гости разошлись, он удалился в отведенные ему покои.
На другой день он очень рано распрощался со своим хозяином и направился в Циньхуа.
На этот раз местность была более разнообразной. Посадки колеблемого ветром бамбука сменялись сосновыми холмами. Осенний день был прекрасен, и судья приказал поднять занавеси паланкина, чтобы лучше насладиться столь волшебным зрелищем. Но очарование пейзажа не могло заставить его отложить в сторону свои заботы.
В конце концов юридические тонкости дела Лян утомили его, и он сунул свиток бумаг в рукав. Однако, как только растревоженный мозг забыл о несчастьях госпожи Лян, сразу же возник новый вопрос. Удастся ли Ма Чжуну легко найти убийцу Чистоты Нефрита? Не лучше ли было бы поручить Цяо Таю продолжать поиски со своей стороны?
Охваченный сомнениями в верности своих решений, судья чувствовал, как портится его настроение. И — вершина несчастья! Его небольшой кортеж подошел к реке в тот момент, когда паром отошел от берега. Эта неприятность на добрый час задержала судью, и была уже ночь, когда он и его сопровождающие вступили в город.
Стражники с фонарями подбежали, чтобы помочь судье спуститься с паланкина перед залом приемов.
Начальник уезда Ло церемонно встретил судью и провел в пышно украшенную большую комнату. Ло, думал судья Ди, прямая противоположность своему коллеге Пэну. Еще молодой, невысокого роста, полноватый, он не носил бакенбардов, а, как было сейчас модно в столице, — бородку и тонкие усики.
Пока они обменивались обычными любезностями, до уха судьи из соседних покоев донеслись приглушенные звуки музыки. Ло рассыпался в извинениях и объяснил, что в честь гостя осмелился пригласить нескольких друзей. После того, как час его прибытия давно миновал, Ло предположил, что судья не прибудет этим вечером, и все сели за стол. В заключение он предложил, чтобы они поужинали наедине в маленьком зале, где смогли бы спокойно переговорить об интересующих обоих административных делах.
Несмотря на эти вежливые заверения, было нетрудно угадать, что подобного рода беседа не соответствует тому, что Ло назвал бы «приятным вечером». Но и судья Ди не был в настроении вести серьезный разговор, а потому ответил:
— Скажу вам честно, я немного устал, и, пусть это не покажется слишком легкомысленным, я бы предпочел сесть за стол вместе с вашими друзьями и познакомиться с ними.
Ло выглядел приятно удивленным и поспешил провести своего гостя в зал, где шло пиршество. Там они застали трех любезных собутыльников, устроившихся за богато накрытым столом и весело опустошающих чарки вина.
Гости тотчас же встали и поклонились, а Ло занялся взаимными представлениями. Самого старшего из приглашенных звали Ло Пиньван. Это был известный поэт, отдаленный родственник хозяина дома. Вторым был модный в столице художник, а третьим — молодой студент, только что сдавший литературные экзамены и путешествующий по империи, чтобы набраться разума. Было ясно, что все трое постоянные участники развлечений начальника уезда.
Появление путника несколько охладило атмосферу, и после обычного обмена любезностями разговор постепенно затих. Окинув присутствующих взглядом, судья Ди заставил их трижды наполнить вином чаши.
Тепловатый напиток незамедлительно оказал благотворное влияние на его собственное настроение. Им сразу же была продекламирована старинная баллада, высоко оцененная обществом. Ло Пиньван спел несколько своих лирических стихотворений, а когда чаши были наполнены еще раз, судья Ди прочитал любовные стихотворения. Начальник Ло пришел в совершенный восторг и захлопал в ладоши. По этому сигналу из-за расположенной в глубине зала ширмы выступили четыре роскошно одетые певички. Они было скромно удалились туда при появлении Ло и его приглашенного. Две из них разливали вино по чаркам, третья играла на серебряной флейте, а четвертая исполнила грациозный танец; ее рукава совершали в воздухе плавные движения, оставлявшие прекрасное впечатление.
