Находившийся на противоположной стороне улицы дом выглядел более зажиточным, чем его соседи. Построенный из кирпича, он был единственным двухэтажным, и размытая дождями вывеска сообщала, что некогда здесь торговали шелком. Ныне дом за закрытыми ставнями выглядел нежилым.
— Здесь нечего делать! — прошептал Тао Ган. — Несомненно, я узнаю больше от окружения Линь Фана.
Хотя среди записей суда имелся адрес кантонца, Тао Ган с трудом разыскал его жилье, расположенное в северо-западной части города. Местная знать издавна селилась в этом районе, но вот уже несколько лет, как перебралась в восточный район, ставший более модным. И теперь некогда прекрасные особняки были оплетены кружевом извилистых улочек.
Много раз Тао Ган сбивался с пути. И все же в конце концов он обнаружил предмет своих поисков. Два каменных льва стояли по сторонам покрытой красным лаком и многочисленными бронзовыми украшениями внушительной двери. Высокие прочные стены возвышались справа и слева от портала, придавая всему сооружению малопривлекательный и даже мрачный вид.
Первой мыслью Тао Гана было обойти стену, чтобы обнаружить вход для прислуги. Заодно он составил бы приблизительное представление о размерах владения. Но почти сразу же он увидел, что его замысел не осуществим: справа проход перекрывала стена соседнего дома, а слева — груда развалин.
Вернувшись назад, он зашел в скромную зеленую лавку. Купив унцию маринованных орехов, он вежливо осведомился о состоянии дел.
Торговец вытер руки о фартук.
— В этой стороне нельзя рассчитывать на большие прибыла — сказал он, — но я не жалуюсь на судьбу! Жена моя и я в добром здравии, что позволяет нам работать с утра до вечера и каждый день видеть на столе миску рисовой каши с овощами из нашей лавки. Раз в неделю мы добавляем к ней кусочек свинины. Чего еще нужно, чтобы быть счастливым?
— Однако у вас должно быть достаточно хороших покупателей, — заметил Тао Ган. — Совсем рядом я видел великолепное здание!
— Действительно. Но мне не везет. Из двух окрестных богатых домов один уже многие годы пустует, а во втором живут чужаки. Выходцы из Кантона, и я не верю, что они сами понимают свою странную речь! У господина Линя есть земля в северо-западном предместье, вдоль канала, и каждую неделю его арендатор привозит ему целую тележку овощей. Так что он и вэня не оставляет в моей лавке!
— Действительно, это неудачно! — заметил помощник судьи Ди. — Я некоторое время жил в Кантоне и заметил, что кантонцы в большинстве довольно общительны. Думаю, что слуги этого господина Линя заходят к вам поболтать?
— Ни разу ни одного из них не видел! — с отвращением произнес зеленщик. — Эти люди ни у кого не бывают. Честное слово, они считают себя людьми другой породы, чем остальные смертные! Однако обитатели севера империи им ни в чем не уступят. Но почему все это вас интересует?
— Сказать правду, — ответил Тао Ган, — я по профессии умелый реставратор картин на шелке. И я думал, не найдется ли в столь богатом и столь удаленном от центра доме свитков картин, нуждающихся в реставрации?
— Мой друг, вы можете это выкинуть из головы! Бродячие ремесленники и коробейники никогда не переступают порога этого дома.
Но Тао Гана было нелегко обескуражить. Едва завернув за угол, он достал из рукава свою хитрую сумочку. И так расположил бамбуковые палочки, что она стала выглядеть, словно в ней находились баночки с клеем и кисти профессионального реставратора. Поднявшись по ступеням к дверям Линь Фана, он изо всех сил постучал. Через мгновение раскрылся глазок, и за деревянной решеткой показалось нахмуренное лицо.
— Я опытный реставратор картин, научившийся ремеслу в Кантоне. Нет ли у вас чего-нибудь, что следует привести в порядок?
При звуке родной речи лицо привратника просветлело, и он открыл тяжелую дверь.
— Приятель, думаю, что нет. Но раз уж ты говоришь на порядочном языке, пойду справлюсь. А ты подожди ответа в моем закутке.
Тао Ган заметил, что двор, окруженный одноэтажными сооружениями, хорошо убирается. Его поразила глубокая тишина, царившая в доме. Не было слышно перекрикивающихся слуг со всех сторон, как обычно в таких богатых жилищах.
Когда привратник появился, у него на лице было прежнее мрачное выражение. За ним следовал человек, одетый в излюбленную кантонцами черную парчу. Коренастый, широкоплечий, с тонкими усами на квадратном лице, он был уродлив.
При виде Тао Гана он закричал с властностью, которая обличала в нем управляющего домом: — Что за манера вторгаться в чужое жилище! Если бы нам был нужен реставратор, у нас хватило бы ума самим его вызвать. Вон отсюда, пройдоха!
Тао Гану оставалось лишь извиниться и уйти. Тяжелые створки дверей с шумом захлопнулись за его спиной.
Медленно удаляясь, он размышлял над положением. Предпринимать что-то до захода солнца было бесполезно. Осенний день был, однако, великолепен, и он решил дойти до северо-западного предместья и осмотреть ферму Линь Фана.
Через Северные ворота вышел он из города и спустя полчаса оказался на канале. Уроженцы Кантона были нечасты в Пуяне, и первый же крестьянин показал ему владение Линь Фана.
Это был большой участок плодородной земли, вытянувшийся вдоль канала более чем на ли. В центре владения высилось здание фермы с двумя обширными пристройками позади. К небольшому причалу, где стояла джонка, вела тропинка. Кроме троих людей, переносивших на ее борт тюки, обернутые в дерюгу, никого не было видно.
Не заметив ничего подозрительного в этой мирной сельской картине, Тао Ган повернул в сторону Пуяна. В городе он зашел в скромный трактир и заказал себе рис и мясной бульон. Его красноречие побудило слугу принести еще свежего лука. После прогулки у него разыгрался аппетит, и его палочки подобрали все до последнего зернышка, а в чашке он не оставил и капельки бульона. Поев, Тао Ган опустил голову на скрещенные на столе руки и вскоре мирно задремал.
Когда он проснулся, уже опустился вечер. Он ошеломил слугу потоком благодарностей и ушел, оставив на чай столь ничтожную сумму, что возмущенный слуга хотел было его остановить.
Со спокойной совестью направился Тао Ган к жилищу Линь Фана. Осенняя луна сияла необычайно ярко, и ему не составило труда найти дом. Зеленщик уже закрыл свое заведение на ночь, и местность выглядела совершенно безлюдной.
Тао Ган подошел к развалинам около левой стороны портала. Осторожно шагая среди битого кирпича и кустарников, он сумел обнаружить ворота второго двора и забрался на кучу лежащего у входа мусора. Стена едва держалась. Если бы он смог на нее взобраться, то увидел бы, что происходит по ту сторону.
После нескольких неудачных попыток Тао Ган сумел, используя для опоры старые кирпичи, подняться на нее и лечь на живот. С этого трясущегося насеста открывался великолепный вид на все владение Линь Фана. Оно состояло из трех дворов, причем каждый из них был окружен впечатляющими строениями и соединен с другими красивыми переходами, но казался вымершим. Решительно ни души не было видно, и, за исключением привратницкой, только два окна были освещены. Это обстоятельство показалось странным Тао Гану, потому что обычно в начале вечера подобные владения выглядят очень оживленными.
