Мясник Сяо пустился было долго благодарить, но судья потребовал тишины и приказал начальнику стражи вывести к нему кандидата Вана. Его пронзительный взгляд остановился на студенте. Горе бедного юноши не ослабло от того, что с него сняли обвинение в двойном преступлении. Пораженный ужасом от признания Хуан Сана, он тихо рыдал.
— Кандидат Ван, — проникновенно заговорил судья Ди, — я мог бы наказать тебя за совращение дочери мясника Сяо. Но ты уже получил тридцать ударов кнутом. К тому же ты испытывал искреннюю любовь к жертве, и я думаю, что память об этой ужасной трагедии будет для тебя значительно более суровым наказанием, чем то, которое мог бы вынести суд. Однако любое нарушение закона следует карать, а семье жертвы надлежит возмещение. Поэтому я решил, что посмертный брак соединит тебя с Чистотой Нефрита, которая займет положение первой жены. Суд одолжит тебе средства, необходимые для приобретения положенных обычаем подарков. В соответствии с обычаем пройдет и церемония, где место супруги займет посмертная табличка с именем Чистоты Нефрита. После сдачи литературных экзаменов ты равномерными долями возместишь суду эту ссуду. Каждый месяц ты также будешь выплачивать определенную сумму мяснику Сяо, размеры которой будут установлены в зависимости от твоего официального жалования, пока выплаты не достигнут пятисот серебряных монет. Когда оба этих долга будут возвращены, ты получишь право взять вторую жену. Но ни она, ни какая-либо другая сожительница не смогут узурпировать титул Чистоты Нефрита, которая всегда будет считаться твоей первой женой. Мясник Сяо — честный человек, ты будешь ему служить и почитать его супругу и его, как почтительный зять. Со своей стороны, они тебя простят и заменят твоих собственных родителей. А теперь ты свободен. Постарайся же все свое время отдавать учебе!
Несколько раз, рыдая, простерся перед судьей кандидат Ван. Рядом с ним встал на колени мясник Сяо и благодарил судью Ди за мудрые решения, которые восстановили честь его семьи.
В то время, как мясник и его будущий зять поднимались, секретарь Хун склонился к судье и прошептал ему на ухо несколько слов. Легкая улыбка пробежала по губам начальника уезда.
— Кандидат Ван, — сказал он, — прежде, чем ты покинешь этот зал, хочу разъяснить один второстепенный вопрос. Твое показание о том, как ты провел ночь с шестнадцатого на семнадцатое, точно, за исключением одной подробности, которая впрочем, не ставит под сомнение твою честность. Уже при первом ознакомлении с делом мне показалось невозможным, чтобы колючки кустарника оставили на твоем теле столь глубокие царапины. Разглядев в неясном утреннем свете груды кирпичей и заросли кустарника, ты, естественно, заключил, что свалился среди развалин старого жилища. Но на самом деле ты находился на площадке строящегося дома. Кирпичи предназначались для внешних стен, и каменщики установили ряды тонких бамбуковых шестов, обычно служащих креплением для внутренних перегородок. Вероятно, ты упал на шесты, острые концы которых и оставили царапины. Если есть настроение, поищи это строительство в окрестностях трактира Пяти Капризов, и я уверен, ты найдешь место, где провел ту страшную ночь. А теперь можешь удалиться.
Высказавшись, судья Ди поднялся и вышел в сопровождении своих помощников. Когда он переступал порог своего кабинета, по залу пронесся шепот восхищенной толпы.
14. НЕГОДЯЙ СОВЕРШАЕТ УЖАСАЮЩИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. СУДЬЯ ДИ ИЗЛАГАЕТ СВОЙ ПЛАН РАЗОБЛАЧЕНИЯ ЗЛОДЕЯ
Оставшееся утреннее время судья провел за составлением подробного отчета об убийстве на улице Полумесяца. Он закончил его просьбой к высшим инстанциям приговорить преступника к смерти.
Без одобрения императора высшая мера наказания не применялась, а, значит, казнь Хуан Сана не могла состояться раньше, чем через несколько недель.
На полуденном заседании судья разбирал управленческие дела, а затем пообедал в своих покоях.
Вернувшись в кабинет, он вызвал секретаря Хуна, Тао Гана, Ма Чжуна и Цяо Тая. После того, как они его почтительно приветствовали, он сказал:
— Сегодня я посвящу вас в дело «Лян против Линь». Попросите принести свежего чая и устраивайтесь поудобнее. Это надолго!
Пока четверо его соратников рассаживались перед письменным столом, а затем принялись маленькими глоточками отхлебывать чай, судья Ди развернул свитки документов, полученных от госпожи Лян. Он аккуратно разложил их на столе, придавил нефритовым бруском и откинулся в кресле.
— Вы услышите долгую историю свирепых убийств и часто будете спрашивать себя, как небо, как Небесный Владыка допустил столько жестокости, несправедливости и насилия! Лично я редко встречал нечто, оставляющее стать же гнетущее впечатление!
Судья замолк, медленно поглаживая бороду. Его помощники напряженно сосредоточились.
— Для большей ясности, — возобновил он свой рассказ, — я разделю это запутанное повествование на две части. В первую войдут возникновение истории и се развитие в Кантоне. Во вторую — события, происшедшие в Пуяне после приезда сюда Линь Фана и госпожи Лян. По правде говоря, события первой части выходят за пределы моей компетенции. Постановления об отсутствии состава преступления были приняты в суде Кантона и судом провинции Гуандун, и я не могу возвращаться к их приговорам. Но, хотя первая половина истории нас не касается, нам надлежит в ней разобраться, потому что она позволяет понять то, что случилось в Пуяне. Я начну поэтому с краткого изложения событий в Кантоне, опуская юридические соображения, имена и другие несущественные для понимания предмета подробности. Так вот, около пятидесяти лет назад в Кантоне жил богатый купец по фамилии Лян. На той же улице жил не менее богатый торговец, самый близкий его друг по имени Линь. Оба честные, трудолюбивые, с великолепным деловым чутьем. Их торговля процветала, а джонки бороздили моря вплоть до Персидского залива. У Ляна был сын, Лян Хон, и дочь, которую он отдал за Линь Фана, единственного сына своего друга Линя. Вскоре после бракосочетания старик Линь скончался. На ложе смерти он торжественно заклинал своего сына, Линь Фана, поддерживать и развивать дружеские узы, существующие между домами Лян и Линь.
Но в последующие годы стало очевидным, что, если Лян Хон — точная копия своего отца, то Линь Фан, напротив, распущенный, жестокий и жадный. Когда старый господин Лян отошел от дел, его единственный сын Лян Хон успешно развивал здоровые торговые традиции дома. Линь Фан же пустился в сомнительные операции в надежде быстро заработать деньги. Дом Ляна продолжал процветать, а Линь мало-помалу потерял большую часть унаследованного богатства. По мере сил Лян Хон помогал Линь Фану, не скупился на советы и часто вставал на его защиту, когда другие торговцы обвиняли Линя в том, что он не выполняет договоров. Не один раз одалживал он ему значительные суммы. Увы, эта щедрость вызывала у Линь Фана лишь презрение. Супруга Лян Хона принесла своему мужу двух сыновей и дочь, жена Линь Фана оставалась бесплодной. Презрение бесчестного купца к купцу честному после этого переросло в ненависть. Линь Фан стал видеть в доме Лян первопричину всех неудач, и чем чаще приходил к нему на помощь Лян, тем сильнее становилась эта ненависть. Она достигла вершины в день, когда Линь, к несчастью, увидел молодую жену Лян Хона и мгновенно ощутил к ней неудержимую страсть. Как раз в это время провалилось одно из самых рискованных его начинаний, и он по уши увяз в долгах. И тогда, зная, что госпожа Лян — добродетельная, не способная обманывать своего мужа женщина, он подготовил чудовищный план, который позволил бы ему присвоить состояние и супругу Лян Хона.
