Под небом нежно-голубым,
В цветах оттаявшей земли;
Так пробуждается ручей,
Дотоле холодом томим,
Так льется чище и нежней
Мотив, что птицы принесли.
Она пришла - и в тот же миг
Исчезла вновь… Но он воззвал:
– Тинувиэль! - И скорбный клик
Звучал в лесах и облаках…
И светлый рок на землю пал,
И светлый рок ее настиг,
И нежный свет ее мерцал,
Дрожа, у Берена в руках.
Он заглянул в ее глаза -
В них отражался путь светил,
В них билась вешняя гроза…
И в этот час, и в этот день
Несла рожденье новых сил
Ее бессмертная краса.
Свершилось то, что рок сулил
Для Берена и Лучиэнь.
В глуши лесов, где гаснет взор,
В холодном царстве серых скал,
В извивах черных рудных нор
Их стерегли моря разлук…
Но миг свиданья вновь настал,
Как рок сулил; и с этих пор
На том пути, что их призвал,
Они не разнимали рук.
Колоброд вздохнул и долго молчал, прежде чем заговорить
снова.
– Такие баллады эльфы зовут анн-теннат, их трудно переводить
на Всеобщий язык. Мой рассказ - не больше чем эхо настоящего. Баллада
повествует о встрече сына Барахира, Берена, с эльфийской принцессой Лучиэнь
Тинувиэль, дочерью короля Тингола. Случилось это в те времена, когда мир был
юн. Тинувиэль была прекраснейшей девой в Среднеземье. В лице ее сиял звездный
свет, теперь звезды не горят уже так… В те дни в Ангбанде царил Великий Враг, а
Саурон Мордорский был всего лишь одним из его слуг. Эльфы вернулись с
Заокраинного Запада и вели войну с хозяином Ангбанда - могучей северной
твердыни - за Сильмариллы, чудесные камни, похищенные Врагом, а праотцы Людей
помогали Эльфам. Но Враг одерживал победу за победой, и пал отважный Барахир, а
Берен сумел спастись и, преодолев великие опасности, пройдя через Горы Ужаса,
пришел в скрытое королевство Тингола в лесах Нэлдорета. Там встретил он
Лучиэнь, танцующую и поющую на зеленой поляне, над водами зачарованной реки
Эсгалдуин, встретил и назвал Тинувиэль - на древнем языке это имя означает
Соловей Ночи. Многие горести выпали им двоим, долго были они в разлуке.
Тинувиэль освободила Берена из темницы Саурона, вместе они совершили великий
подвиг - повергли самого Врага и вынули из его железной короны один из трех
Сильмариллов, светлейший из всех. Это был свадебный дар Берена королю Тинголу.
Берен принял смерть от Великого Волка, воспитанного Врагом,
и умер на руках Тинувиэль. Тогда она избрала смертный удел и последовала за ним
в царство развоплощенных душ. Там, за Разлучающими Морями, они встретились
вновь, вернулись в мир и долго еще бродили рука об руку в зеленых лесах, пока
не покинули вместе эту юдоль и не ушли из плена здешнего мира. С тех пор и до
сего времени Лучиэнь оставалась пока единственной эльфийской девой, принявшей
смерть. Эльфы потеряли ту, которую любили сильнее всего. Но от неё пошел род
эльфинитов; и сейчас в мире еще живы те, кому была она праматерью. Предсказано,
что род ее никогда не угаснет. К этому роду принадлежит правитель Элронд.
Наследником Тингола, сыном Берена и Лучиэнь, был Диор, на его дочери, Эльвинг
Светлой, женился Эарендил, тот самый, чей корабль поднялся над туманами мира в
бескрайние моря небес, а путь ему освещал Сильмарилл на челе капитана. От
Эарендила ведут родословную Короли Нуменора с Заокраинного Запада.
На протяжении всего рассказа хоббиты зачарованно смотрели на
преобразившееся лицо Арагорна, тускло освещенное бликами костра. Его серые
глаза сияли как звезды, голос был глубоким и значительным. Над вершиной
Заветери поднималась луна. В ее серебряном свете блеск звезд в ночном небе над
холмами сделался приглушенным.
Рассказ кончился. Хоббиты зашевелились, начали потягиваться.
– Луна-то уже высоко, - заметил Мерри. - Поздно, должно
быть.
Остальные тоже посмотрели вверх. На вершине холма в лунном
свете отчетливо был виден не то выступ скалы, не то черный одинокий камень. Сэм
с Мерри отошли от огня. Фродо и Пиппин сидели, молча глядя в костер, а Колоброд
стоял, пристально вглядываясь во что-то, привлекшее его внимание на вершине.
Фродо только взглянул на него и тут же почувствовал поднимающуюся из глубины
волну страха. Он придвинулся ближе к огню. В этот момент из темноты бегом
вернулся Сэм.
– Я чегой-то испугался вдруг, - задышливо выговорил он: -
Там что-то есть. Я теперь ни за какие деньги не отойду никуда. Оно будто сверху
наползает…
– Что ты видел? - вскочив на ноги, допытывался Фродо.
– Да ничего я, сударь, не видел и смотреть не смотрел.
– А я вот видел, - сказал, подходя, Мерри, - а может,
показалось мне. Там под луной на равнине две не то три черные фигуры. По-моему,
они сюда направляются.
– Станьте спиной к огню! - скомандовал Колоброд. -
Приготовьте ветки, чтобы зажечь.
Затаив дыхание, хоббиты вглядывались во тьму. Долгое время
ничего не происходило. Фродо больше не мог сдерживаться. Ему хотелось кричать.
– Тише! - словно почувствовав, шепнул Колоброд.
– Что там? - выдохнул Пиппин.
Поверх бровки лощины поднялась призрачная тень. Они скорее
ощутили, чем увидели ее. Но вот рядом с ней встала вторая, потом третья. Теперь
сомнений не было. Три высокие черные фигуры стояли на склоне, глядя на них
сверху. Они были чернее ночи, словно дыры мрака в ночной тьме. Фродо
показалось, что он слышит звук их дыхания, похожий на змеиный шип. У него
похолодело внутри. Фигуры как-то неуловимо приблизились.
От несказанного ужаса Пиппин и Мерри бросились ничком на
землю. Сэм кинулся к хозяину. А Фродо била крупная дрожь, словно от леденящего
озноба. Но сквозь ужас все настойчивее поднималось в нем желание надеть Кольцо.
Оно захватило его, ни о чем другом он уже не думал. Он не забыл ни Упокоища, ни
письма Гэндальфа, но сейчас все это отступило, стало неважным и осталось только
желание сдаться, уступить. Он не думал о спасении, не думал, плохо или хорошо
то, что он собирался сделать, он просто принимал необходимость надеть Кольцо.
Язык не слушался. Где-то на границе сознания он чувствовал отчаянный взгляд
Сэма, но не мог даже повернуться к нему. Фродо зажмурился, потряс головой, но
дальше сопротивляться не было сил. Он медленно потянул цепочку, вытащил Кольцо
и надел на указательный палец левой руки.
