Далеко не все из того, чем располагали хранилища Тукборо,
нашло отражение в Алой Книге. Достославные Мериадок и Перегрин, старейшины двух
знатнейших родов Шира, имели тесные связи с Гондором и Роханом, поэтому списки
Брендинорья, например, содержат множество фрагментов истории Эриадора и Рохана.
Часть их записана самим Мериадоком. хотя лучше известны другие его работы:
«Травник Шира» и «Летоисчисление», связывающее календарный счет Шира и Брыля с
календарями Дольна, Гондора и Рохана. Мериадок также являетсят автором
небольшого трактата «Древние понятия и имена Шира», содержащего любопытные
рассуждения о родстве хоббитского языка с языком Рохана и объяснения
происхождений особых ширских словечек и названий.
Хранилище в Смеалищах содержало источники, может быть, менее
интересные для хоббитов, но весьма ценные для Большой Истории. В этом заслуга
Перегрина. Он, а позже - его наследники, собрали немало манускриптов,
составленных писцами Гондора и содержавших копии или переложения преданий о временах
Элендила. Только здесь и можно отыскать сведения об истории Нуменора и
возвышении Саурона. Не исключено, что именно в Смеалищах с помощью архивов
Мериадока была осуществлена первая сводка «Повести Лет»
[5]
Несмотря на предположительный характер многих дат, особенно
относящихся ко Второй Эпохе, труд заслуживает самого пристального внимания.
Возможно, в этой работе Мериадок пользовался сведениями, полученными во время
частых посещений Дольна. Там, после ухода Элронда, еще долго жили его сыновья и
многие Высокие Эльфы. Говорят, что и Келеберн жил там после ухода Галадриэль,
но нет упоминаний о том, когда он отправился в Серебристую Гавань. Вместе с ним
из Среднеземья ушла последняя живая память о Древнейших Днях.
Книга Первая
Глава 1
Долгожданные гости
В Хоббитоне был переполох. Господин Бильбо Сумникс, хозяин
Засумок объявил о намерении отпраздновать свое стоодиннадцатилетие и пообещал
очень щедрое угощение. Во всем Шире Бильбо слыл богатым чудаком с тех самых
пор, как шестьдесят лет назад сначала запропал куда-то, а потом вернулся, как
снег на голову невесть откуда. О сокровищах, добытых Бильбо за тридевять
земель, ходили неутихающие легенды. Многие верили, что подземелья Засумок
ломятся от кладов. Но не только предполагаемое богатство заставляло хоббитов
поглядывать на Бильбо с недоверчивым удивлением. Годы шли и шли, а по господину
Сумниксу этого было не заметить. В свои девяносто он выглядел едва ли на
пятьдесят. В девяносто девять его называли «хорошо сохранившийся», хотя
правильнее было бы сказать «ничуть не изменившийся». Некоторые качали головами
- дескать, многовато для одного, нечестно быть и очень богатым, и, очень
здоровым одновременно. «Это даром не пройдет, - говорили они, - вот увидите,
как бы расплачиваться не пришлось».
Но пока об оплате не было и речи. Наоборот, частенько платил
господин Сумникс, и большинство хоббитов прощали ему за щедрость и удачу, и
странности. Он вовремя навещал родственников (кроме Дерикуль-Сумниксов,
конечно), а уж среди бедных и незнатных хоббитов приятелей у него было хоть
отбавляй. А вот друзей не было. И так продолжалось до тех самых пор, пока не
подросли кое-какие младшие родичи.
Любимцем Бильбо был юный Фродо Сумникс. Когда Бильбо
стукнуло девяносто девять, он вдруг усыновил сироту Фродо, сделал своим
наследником и предложил переселиться в Засумки. Тут уж все надежды
Дерикуль-Сумниксов, давно с вожделением посматривавших на усадьбу, рухнули
окончательно.
Случаю было угодно, чтобы Бильбо с Фродо еще и родились в
один день, 22 сентября.
– Фродо, мальчик мой, - сказал как-то раз Бильбо, -
перебирался бы ты ко мне. Глядишь, и день рождения вместе отмечали бы.
Фродо в ту пору ходил в доростках. Так хоббиты зовут
молодежь в безответственном возрасте между двадцатью и тридцатью тремя, после
чего хоббит, наконец, может считать себя взрослым.
Прошло еще двенадцать лет. Теперь в Засумках каждый год
весело отмечали двойной день рождения, к этому привыкли, но любому было ясно,
что нынешней осенью готовится нечто необычное. Бильбо исполнялось 111 лет -
возраст для хоббита весьма почтенный, да и число любопытное, ну а Фродо
готовился отметить тридцатитрехлетие - тоже знаменательная дата - совершеннолетие
по-хоббитски.
Постепенно набирали силу разговоры и в Хоббитоне, и в
Уводье. Слухи о предстоящем событии множились и вскоре гуляли по всему Ширу.
Бильбо склоняли и так, и эдак; и характер, и привычки, и история эта его
сумасшедшая, - все вдруг опять стало предметом обсуждения. Старшее поколение с
удовольствием обнаружило, что молодежь внимает их байкам с неослабным
вниманием, чего отродясь не бывало. Но редко кому удавалось собрать столь
благодарную аудиторию, как Старичине Хэму, садовнику из Засумок. Он, почитай,
переселился в «Ветку Плюща» - маленький трактирчик по дороге к Уводью, и с утра
до вечера со знанием дела просвещал публику. Мало того, что он уже сорок лет
ходил за садом в Засумках, так ведь и до этого незнамо сколько помогал прежнему
садовнику, старому Хаткинсу. В последние-то годы, когда сильно стала донимать
спина, да и ломота в суставах не отпускала, в саду все больше младшенький его
работал - Сэм. Отец с сыном жили на самой Горке, прямо под Засумками, и
отношения у них с обоими Сумниксами были весьма дружественные. Старичина Хэм
частенько повторял; «Другого такого приятного и почтенного хоббита, как
господин Бильбо, поискать - не найти». Да и то правда: Бильбо обращался к
старому садовнику не иначе как «мастер Хэмфаст» и всегда советовался с ним по
поводу любых «корешков», особенно картофельных, насчет которых Хэм слыл
виднейшим знатоком в округе.
– А что за гусь этот Фродо, который с ним живет? - спрашивал
у Хэма старый Нетак из Уводья. - Хоть он и зовется Сумникс, а все ж наполовину
- Брендискок. Не пойму я этих Сумниксов из Хоббитона, чего им жен где-то в
Заскочье искать? Известно, там весь народ чокнутый!
– Точно! Они там все с заскоком, - ввернул Дэдди Большеног,
сидевший тут же, за столиком (дело было, конечно, в «Ветке Плюща»). - А чего
удивляться? Живут на неправильном берегу, почитай что в Пуще самой, а там -
место дурное, даже если хоть полправды есть в том, что про этот лес болтают.
