– Меня послали лишь для того, чтобы уяснить смысл
пророчества, - гордо выпрямившись, отвечал Боромир. - Да, Гондору приходится
тяжело. Меч Элендила пришелся бы нам как нельзя кстати… если, конечно, прошлое
вернет его без изъяна, - он с явным сомнением окинул взглядом фигуру Следопыта.
Фродо почувствовал, как рядом вскинулся Бильбо, оскорбленный
недоверием, оказанным старому другу. Хоббит встал, приосанился и громко
произнес:
В истинном золоте блеска нет;
Не каждый странник забыт;
Не каждый слабеет под гнетом лет -
Корни земля хранит.
Зола обратится огнем опять,
В сумраке луч сверкнет,
Клинок вернется на рукоять,
Корону Король обретет!
– Не ахти какие стихи, но суть передают верно, - Бильбо
выглядел взъерошенным. - Если слова Элронда не убедили тебя, - он сердито ткнул
пальцем в сторону Боромира, - пусть хоть это поможет. Раз уж ты ехал сто дней и
еще десять, лучше прислушаться к тому, что тебе говорят! - хоббит фыркнул и сел
на место.
– Это мои стихи, - шепнул он Фродо. - Я их для Дунадана
давным-давно сочинил, еще когда в первый раз услышал его историю. Знаешь, я,
по-моему, готов совершить еще одно путешествие с ним вместе, когда придет его
день.
Арагорн улыбнулся и кивнул Бильбо, а потом снова повернулся
к Боромиру.
– Твое сомнение простительно, - мягко сказал он. - Я не
очень-то похож на знакомые тебе изваяния Элендила и Исилдура, стоящие в залах
Денетора. Я только потомок, а отнюдь не сам Исилдур. Жизнь я прожил долгую и
нелегкую, а твой путь из Гондора до Дольна - малая толика моих дорог. Мне
пришлось пересечь немало гор и рек, я видел дальние страны, где даже рисунок
звезд в небе иной, чем здесь. Но дом мой, уж какой есть, на севере. Род
Валендила не прерывался, Меч всегда переходил из рук в руки, хоть нас и
становится все меньше. Да, мы - Скитальцы из Пустоземья, следопыты и охотники,
только дичь у нас особая - вражьи прислужники; их и за стенами Мордора хватает.
Ты говорил о крепости, принимающей на себя удары Врага, наша
задача в ином. На свете немало зла, для которого ничто крепостные стены и
острые мечи. Много вы знаете о мире за границами Гондора? Там свобода, ты
говоришь? Так вот, ее бы там и в помине не было, если бы не мы, северяне. Когда
темные твари, которых ты и в кошмаре не видывал, вылезают из-под холмов, из
темных лесов, не свобода, а страх царит на равнинах. И тогда на их пути встаем
мы. Кто мог бы безопасно пользоваться дорогами, кто мог бы спокойно спать в
мирных краях Среднеземья, если бы северяне-дунаданы оставили свою неусыпную
службу, если бы покинули этот мир?
Ты говоришь, вас благодарят, но не помогают? Нам не
перепадает и этого. Путники косятся, встретив на дорогах, селяне изощряются,
выдумывая для нас прозвища. Один толстый трактирщик прозвал меня Колобродом, а
между прочим, живет он в одном дне пути от таких чудищ, что увидишь только -
обомрешь, а если оно наведается к нему в гости, от деревни и труб не останется.
Но он спит себе преспокойно, потому что не спим мы. А по-другому и быть не
может. Пусть простой фермер живет, не зная страха, я и мой народ все сделаем,
чтобы он жил так и дальше. Для этого храним мы свои тайны, в этом видим свое
назначение, покуда зеленеет трава.
Но вот снова меняется мир. Настает новый час. Проклятье
Исилдура нашлось. Война - в двух шагах. А значит Меч мой будет откован заново,
значит, я приду в Минас Тирит!
– Вы все говорите, о Проклятии Исилдура, - прищурился
Боромир, - а я видел только золотое колечко в лапке полурослика. Исилдур
сгинул, когда наша Эпоха еще не начиналась. Откуда же узнали Мудрые, что это -
Кольцо Исилдура? Как прошло оно сквозь годы, почему принесено сюда таким
странным хранителем?
– Ты услышишь и об этом сегодня, - произнес Элронд.
– Но ведь не сейчас же, Мастер! - воскликнул Бильбо. -
Посмотри, дело уже к полудню, надо же и подкрепиться, в конце концов.
– Я тебя не называл, - улыбнулся Элронд, - ты сам вызвался.
Вот и начинай. Выкладывай свою историю. А если ты успел переложить ее на стихи,
ох, не скоро придется тебе подкрепляться.
– Ладно, - неожиданно покладисто согласился Бильбо, -
сделаю, как просишь. Но теперь вы услышите настоящую историю, а если кто слыхал
другую, может, даже и от меня, - хоббит покосился на Глоина, - забудьте и
простите. Очень уж мне в те поры хотелось отделаться от воровской репутации.
Теперь-то я многое понимаю… Ладно. Вот как это было.
Для многих из присутствующих на Совете, история Бильбо была
внове, они изумленно слушали старого хоббита, обстоятельно, без всяких прикрас
описывавшего свое Приключение. Дойдя до встречи с Горлумом, он не ограничился
одной загадкой, а привел их все, в том порядке, в каком они загадывались.
Бильбо как раз собирался перейти к подробностям Праздника и своего исчезновения
из Шира, но тут Элронд остановил его.
– Хорошо сказано, друг мой. Пока этого достаточно. Главное
мы услышали и теперь знаем, как Кольцо оказалось у Фродо. Теперь его очередь.
Фродо с неохотой встал и не очень живо принялся рассказывать
историю Кольца с тех пор, как оно перешло к нему на хранение. Бильбо вопросов
не задавали, а вот путешествие хоббитов из Шира до Бруиненского Брода
обсуждалось во всех деталях. Особенно подробно расспрашивали о Черных
Всадниках.
– Неплохо, неплохо, - похвалил Бильбо, когда Фродо, наконец,
сел. - Если бы тебя не прерывали все время, отличный рассказ получился бы. Я
кое-что записал, мы потом должны просмотреть все это вдвоем, хватит на
несколько глав.
– По-моему, на целую повесть, - усмехнулся Фродо. - Да
только ведь история не закончена, неполная она. В ней многого не хватает,
особенно про Гэндальфа…
Последние слова хоббита услышал сидевший рядом Гэлдор из
Серебристых Гаваней.
– Вот и мне так кажется! - воскликнул он и, встав, обратился
к Элронду. - По-видимому, у Мудрых есть причины считать находку полурослика тем
самым великим кольцом, о котором было столько разговоров. Но то - Мудрые. А мы?
Неужели нет других доказательств? И еще, я хотел бы спросить, почему среди нас
нет Сарумана? Он много знает о Кольцах, его совет был бы как нельзя кстати.
– На самом деле, Гэлдор, это один вопрос, - сказал Элронд. -
Есть и на него ответ. Но об этом пусть говорит Гэндальф. Ему принадлежит
почетное последнее слово, ибо в новой истории Кольца главная заслуга его.
