Некоторое время Ма Жун с нескрываемым восторгом наблюдал, как она поглощает пищу.
– Вы ее знаете? – наконец спросил он Юаня.
Кукольник повертел кончики седых усов.
– Не так хорошо, как хотелось бы, – отозвался он.
Ма хотел пошутить насчет седины в бороду, но тут с улицы вдруг донеслись хриплые голоса. Дверь распахнулась, и на пopoгe выросли четверо головорезов.
– Две чаши… – начал один из них.
Он осекся, вытаращив глаза на девушку, затеребил пальцами грязную бороденку. Парень так зазевался, что даже не заметил тайвэя и кукольника, сидевших в другом конце зала. Мало-помалу тонкие губы скривила жестокая ухмылка.
– Да, нам четыре большие чаши самого крепкого вина! – рявкнул детина горбуну. – И эту отличную рослую девицу! Вперед, братцы!
Они столпились вокруг девушки. Бородатый плюхнул волосатую лапу ей на плечо.
– Тебе сегодня крупно повезло! – хихикнул он, искоса глядя на нее. – У тебя будет четыре пылких дружка, дорогая! Четыре хороших парня!
Девушка поставила чашу на стол и, брезгливо посмотрев на руку, лежащую у нее на плече, спокойно отчеканила:
– Убери свою грязную лапу! – Четверка загоготала.
– Давайте сначала малость ее поколотим, – предложил бородатый верзила. – Так, для разминки и в виде урока!
Ма Жун вскочил. Ну, сейчас он покажет этим подонкам! Однако Юань мигом подставил подножку, и громадина тайвэй рухнул ничком между двумя столами. Шлем свалился с головы, и вдобавок, пытаясь вскочить Ма сильно стукнулся головой об угол стола. Он снова сел и на некоторое время почти потерял сознание. Потом до него донесся вопль:
– Моя рука… Проклятая ведьма!..
Последовал поток грязной ругани, оглушительно хлопнула дверь, со стропил посыпалась штукатурка… и наступила мертвая тишина.
Ма Жун поспешно встал и едва поверил своим глазам. Четверо головорезов исчезли, а девушка как ни в чем не бывало возвышалась над стойкой. В руках она держала чашу, а горбун поспешно наливал туда вино. Но воин заметил большое красное пятно на правом рукаве ее куртки.
Он поднял шлем и, бросив злой взгляд на кукольника, проворчал:
– Девушка ранена! Это была очень грязная проделка, мой друг! Будь вы помоложе, я бы…
– Сядьте! – спокойно остановил его кукольник. – Я поступил так для вашего же блага! Никогда не ввязывайтесь в драку, если у одной из сторон кое-что припрятано в рукаве. Вас могли ранить, и очень тяжело, тайвэй!
Ошеломленный Ма плюхнулся на скамью.
– Девочка легко справилась с ними, – продолжал Юань. – А бородатому просто сломала руку, и эти разбойники исчезли прежде, чем она по-настоящему взялась за них.
Ма Жун задумчиво пощупал шишку на лбу. Он знал о таких «секретах в рукаве». Женщины из преступного мира иногда держали в обоих рукавах по железному шару величиной с крупное яйцо. Поскольку закон запрещал простым гражданам носить с собой кинжалы или другое холодное оружие, эти женщины разработали особое искусство борьбы «набитыми рукавами». Стоило приспустить с плеч куртку и прихватить верхнюю часть рукава, как в каждой руке оказывался отличный кистень. Благодаря длительным упражнениям они с безошибочной точностью могли нанести удар в любую жизненно важную точку противника: сломать руку или ключицу, а в по-настоящему опасной драке – и убить, приложив в висок или шею.
Надо было сказать мне об этом, а не подставлять подножку, – гневно прошипел Ма.
– Слишком уж вы торопились на помощь, тайвэй, – ехидно заметил кукольник.
Девушка вынула из правого рукава железный шар и положила на стойку. Теперь она пыталась отстирать запачканный кровью рукав в тазу с водой. Горбун снова исчез.
Стражник снова встал и подскочил к стойке.
– Позвольте мне вам помочь, – хриплым от волнения голосом предложил он.
Красавица метнула оценивающий взгляд, потом, пожав плечами, протянула руку. Полоща край рукава, Жун хотел сказать, что удобнее было бы просто снять куртку, но что-то в холодном взгляде юной воительницы удержало его от опрометчивых слов. Для юной девушки незнакомка была поразительно высока: всего на голову ниже гиганта Ма. Небрежно причесанные густые волосы так блестели, что казались мокрыми. Теперь тайвэй разглядел, что на ней нет ничего, кроме куртки, юбки и лифа, причем сквозь потрепанный черный шелк просвечивала белоснежная грудь.
– Спасибо, – поблагодарила девушка, когда он отжал рукав.
Красавица и не подумала двинуться с места, и Ма Жуну отчаянно захотелось ее обнять, но он понимал, что эта юная особа привыкла общаться с мужчинами свободно, на равной ноге, и вольностей не потерпит. Глядя, как она берет и кладет железный шар в рукав, он заметил:
– Ловко вы управились с этими негодяями! И всего одной рукой! – Указан на «безоружный» левый рукав, он добавил: – А я думал, такие игрушки всегда носят в обоих…
Девушка лукаво сверкнула глазами.
– Мне и одного хватает, – холодно отрезала она.
Ма Жун был так поглощен разговором, что не услышал, как открылась дверь и кто-то, громко топая, вошел в харчевню. Девушка повернула голову.
– Напрасно вы надумали бежать, госпожа, – укорил ее добродушно-хрипловатый голос. – Следовало бы остаться и подать на доктора жалобу.
Чао Тай постучал костяшками пальцев по стойке, и Ма Жун в полном недоумении уставился на друга.
– Я услышал ее крик, брат, – объяснил Чао Тай, – на улице, как раз под балконом нашего начальника. И все – из-за приставаний некоего Лю, точнее доктора Лю! – Увидев, что горбун вернулся за стойку, он заказал вина и спросил девушку: – Вы будете что-нибудь пить, госпожа?
– Нет, спасибо, – отказалась та и бросила хозяину харчевни: – Я потом заплачу, ладно?
Она плотно запахнула куртку, коротко всем кивнула и тем же быстрым, твердым шагом направилась к двери.
– Где вы ее видели? – вдруг спросил кукольник.
Он незаметно подошел к обоим тайвэям и тревожно глядел на Чао Тая, когда последний, вскинув брови, бросил на него удивленный взгляд. Юань быстро задал новый вопрос:
– И что с доктором Лю?
– С ним все в порядке, – успокоил кукольника Ма Жун. – Познакомься, Чао Тай. Это господин Юань, хозяин бродячего цирка.
– Я встретил эту девушку на улице перед губернаторским дворцом, – любезно объяснил Чао Тай. – Она пела и играла на цитре. Доктор Лю пытался навязать свое общество, но пришел я, и девушка воспользовалась случаем убежать.
Кукольник, что-то пробормотав, чопорно поклонился и быстро зашагал в свой уголок. Там он взвалил на одно плечо волшебный фонарь с треногой, на другое посадил обезьянку и, прихватив корзину, торопливо покинул «дом Пяти Блаженств».
– Нам нельзя тут засиживаться, – напомнил Чао Тай, – давай выпьем по чаше вина и откланяемся. В старом городе вас ждет куча работы, брат. Нужно проверить все эти проклятые сточные трубы.
