Поскольку окно было очень узким, Пьеру пришлось согнуться в три погибели, он был скован в движениях. Пьер ухватился обеими руками за края оконной рамы и сильно пнул окно ногой. Оно поддалось без труда. Он влез в комнату и на ощупь поискал канделябр. Найдя его, Пьер зажег свет и приблизился к кровати Хуана. От пролитой крови намокла вся подушка. Лицо Хуана было опухшим, лилового цвета. Из носа текли две струйки крови, а одна сторона лица была полностью покрыта засохшей кровью, которая текла с брови.
– Хуан, Боже правый! Что же с тобой сделали?
Не получив ответа, Пьер наклонился к лицу Хуана и поднес огонь к его рту. Губы не шевельнулись, огонек не дрогнул. Хуан не дышал!
– О нет, Хуан! За что?! О небо! Тебя убили!
Почувствовав невероятную душевную боль, Пьер безутешно зарыдал, схватив в свои объятия хрупкое тело друга, не переставая при этом говорить с ним.
– Твои братья убили тебя, мой дорогой Хуан. Я не знаю, кто сделал это, но я уверен, что в этом замешан Педро Урибе. Я клянусь тебе, что этот подлец заплатит за свое преступление!
Убитый горем, Пьер смотрел на умершего, вспоминая его последние слова. Нечто важное, что Хуан должен был ему сообщить, он так никогда и не узнает.
Он поднял правую руку покойного, чтобы положить ее ему на грудь, и в этот момент заметил, что нечто, показавшееся ему сначала пятном крови на простыне под рукой Хуана, в действительности было рисунком. Пьер приблизил канделябр, чтобы лучше разглядеть рисунок. Хуан, обмакивая палец в собственную кровь, нарисовал идеальный крест тамплиеров. Над ним он написал букву «с». Пьер заметил также, что из креста в его нижней части выходила линия, продолжавшая юго-восточный луч креста и оканчивавшаяся стрелой.
– Хуан, я не знаю, на что ты хотел указать мне этим рисунком. Я не понимаю его значения! Стрела направлена на юго-восток. Но что я должен там найти? И где отправная точка? Я не могу этого понять, друг мой. – Пьер в отчаянии смотрел на лицо Хуана, пытаясь найти хоть какой-то ответ. – Я не могу больше оставаться здесь, мой добрый друг. Мне очень тяжело, но я должен оставить тебя. В монастыре я подвергаюсь опасности!
Пьер оторвал кусок простыни с рисунком и положил его в свой карман, чтобы не оставлять его монахам.
– Я обещаю тебе, Хуан, что раскрою смысл твоего послания!
Он снова подошел к другу, погладил его по голове, погасил канделябр и направился к окну. Там он схватился за веревку и, находясь уже за окном, в последний раз посмотрел на тело Хуана.
– Мне остается лишь попросить тебя, чтобы ты защитил меня и направил к цели. Прощай, Хуан! Покойся в мире, друг мой!
Пьер спустился на землю и отцепил веревку, чтобы не оставлять следов своего присутствия. Он бегом кинулся от монастыря к постоялому двору, но не вошел внутрь, а отправился в конюшню. Он отвязал своего коня и ускакал из деревни напрямик через поля, в юго-восточном направлении, в поисках неизвестно чего.
Темная ночь обволокла мраком дорогу Пьера. Наконец он прибыл в Эунате, это было недалеко от Королевского Моста. При виде своей монументальной постройки, существующей словно вне времени, его охватили смешанные чувства, и множество мыслей зароилось у него в голове. Он не мог уехать отсюда, не посмотрев прежде еще раз на свой храм. Он осторожно приблизился, удостоверившись, что вокруг нет ни души. Затем он спешился и подошел к стенам церкви, восхищаясь ее красотой. Войдя внутрь, он вспомнил рисунок на простыне, оставленный ему Хуаном, и догадался, что буква «с», нарисованная над крестом, означала церковь в Эунате. Он вспомнил, что Эунате на местном наречии называли «местом ста ворот». Хуан использовал «с», на латыни означавшее число сто. Значит, он указывал исходную точку, откуда Пьер должен был отправиться на поиски своей судьбы, следуя на юго-восток.
Пьер быстро понял смысл креста тамплиеров на рисунке. Крест, как ось координат, снова указывал ему на Эунате. Церковь была восьмиугольной, и можно было провести воображаемые прямые линии, соединяющие ее центр с вершинами углов, образующих стены. В результате получался идеальный крест тамплиеров. И наконец, стрела указывала ему конкретное направление, в котором он должен был двигаться, ориентируясь на оси координат, которые образовывали крест. Где-то там, в каком-то тайном месте он должен был найти смысл чего-то очень важного, о чем так и не услышал!
– Будь благословен, Хуан! Нарисовав своей кровью знаки, которые я начинаю понимать, ты знал, что только я смогу их правильно истолковать. Ты научил меня распознавать скрытое присутствие креста тамплиеров в каждом возведенном орденом храме. Каждый, кто увидит этот крест, будет думать, что ты умер, благоговея до последнего дня своей жизни перед этим крестом, символизирующим посвящение себя Христу.
Удовлетворенный своими выводами, Пьер посмотрел на звезды и пустился в путь на юго-восток через поля, окружавшие заброшенную церковь в Эунате. Он покрыл голову балахоном, почувствовав утренний холод только что начавшегося дня, 15 апреля. Под покровом ночи он проехал довольно большое расстояние. С первыми лучами солнца Пьер подъехал к маленькой деревне под названием Лодоза. Он решил остановиться там, чтобы съесть что-нибудь горячее на завтрак, дать отдохнуть утомленному коню и накормить его. Они оба должны были восстановить силы, так как день обещал быть долгим. Не успев въехать в деревню, Пьер увидел постоялый двор. Подъехав к нему, он доверил своего коня юноше-конюху, а сам вошел внутрь в поисках крова и еды. Он увидел один незанятый стол, стоявший ближе к свету.
– Что господин желает на завтрак? – К столу подошла толстая служанка с неприятным выражением лица и принялась разглядывать Пьера.
– Какие здесь традиционные местные блюда, женщина? – спросил Пьер, вдыхая ароматы еды в помещении.
– Я рекомендую вам мясной рулет с белой ковригой и кувшин прохладного розового вина, – надменно ответила женщина.
– Тогда принеси мне все это, не теряя времени! Я обессилел от голода.
Женщина удалилась в кухню, а Пьер в ожидании еды погрузился в свои мысли.
В тот же час в командорстве Королевского Моста Педро Урибе занимался организацией похорон с молебном за душу командора Хуана де Атарече. На рассвете он послал двух своих доверенных монахов на поиски Пьера, предполагая, что его найдут на постоялом дворе Армендарис. Посыльные вернулись ни с чем. Никто не знал о местопребывании Пьера. На постоялом дворе его больше не видели. Он заплатил за ночь заранее, никому ничего не объяснив. Но Педро мучило одно предчувствие. Что-то говорило ему: Пьер виделся с де Атарече до того, как тот умер, и именно это спровоцировало поспешное бегство Пьера. Если его не нашли, это значит, что он навестил своего друга, исполнив его просьбу. Педро не знал, как и когда он это сделал, но решил обыскать спальню покойного и проверить, не подтвердятся ли его подозрения.
После тщательного осмотра он увидел признаки взлома окна. На полу он обнаружил деревянные щепки и остатки засохшей грязи. Также оказалось, что в простыне, еще покрывавшей тело Хуана, не хватает куска, который был явно оторван, и это показалось ему более чем подозрительным. Пьер определенно был в эту ночь у Хуана, конечно, после допроса и, возможно, еще до того, как тот испустил дух. Но почему он унес с собой кусок простыни? На простыне был какой-то знак, который указывал ему на местонахождение предметов, которых Педро так добивался?
