— Не хватить ли нам коньячка?
— Мне немного, еще в город возвращаться, машину вести придется.
— А я выпью, — прогудел за их спиной Осипов, — Гоша, давай по полторашке для разгона. — Он мощной рукой обнял нетвердо стоящего дипломата, и они пошли в глубь участка.
Наташа с интересом наблюдала за Ельцовым и Ириной.
— Кто это? — спросила она у жены поэта.
— Мразь. Ты представляешь, Алешины стихи были вставлены в спектакль в театре на Таганке, так она похвалила пьесу, а о его стихах написала, что они утяжеляют действие и написаны человеком, явно не понимающим, для чего поставлен спектакль. Можешь себе представить? Алеша не понимает, а она понимает. Нашли друг друга, два сапога — пара. Скажи честно, зачем тебе сдался этот уголовник?
Наташа пригубила вина, посмотрела на распаленную литературную даму и ответила:
— Может быть у женщины каприз?
— И еще как. Уступи на месячишко.
— Чуть позже. А ваши интеллектуалы?
— У них все в голову ушло.
— У него тоже в головку, но в другую.
Дамы захохотали.
К Юрию с Ирой подошел Анохин.
— Вам хорошо, ребята?
— Очень, — искренне ответила Ира.
— Рад за вас. Юрик, ты не пьешь совсем.
— Мне еще дам везти в город, пошли на террасу, пошептаться надо. Ты меня прости, Ирина, я быстро.
Наташа сразу же засекла, что Ельцов и Анохин двинулись к дому. Она извинилась перед собеседницей и пошла за ними.
Игорь и Юра стали у открытого окна. Наташа присела на ступеньки террасы под ними.
— Вот, Игорек, прочти, это дядька велел тебе передать.
Анохин прочел, помолчал.
— Пробить такую заметку можно. Но я должен знать суть дела.
— Тогда слушай, — Ельцов выбросил сигарету, и она упала Наташе на туфли. — Завтра в два часа…
Он пересказал весь план Игоря Дмитриевича.
В душе Наташи заиграла медные трубы победы. Вот что ждали от нее, вот что она узнала. Да, права была писательская дама: уголовник, он и есть уголовник. Ну что ж, не первый ее объект отправляется за решетку. А главное, она победила этого парня, несмотря на всю его одержимость.
Она победила.
Наташа тихо встала и растаяла в темноте.
Рудин ехал домой. Когда Гоша пригласил его на обмыв новой должности советника-посланника в Болгарии, он узнал, что там будет Ельцов, и доложил Михееву. Тот дал добро и сказал, что Рудин сможет сам составить представление о ЗК.
Ельцов Рудину понравился. Сильный, умный, решительный парень. С таким дружить хорошо, надежный человек, с ним можно идти на любое дело. А Наташа, как всегда, раздражала его. Красивая, чудовищно нагло-самоуверенная баба. Умная, расчетливая, злая. Падла… Коварная. Жаль Ельцова. Очень жаль. Если он ею увлечется по-настоящему, то его ждет душевный крах.
Нужно подбить Баринова снять Люсю с разработки и переключить ее на Шорина. Только надо придумать убедительную причину для начальства. А Ельцову помочь надо, наш он парень.
Наташа разыскала Женьку и сказала, что идет к родителям.
— Возвращайся скорее, у нас шашлык, чай с дивными пирогами.
— Куда я денусь, — засмеялась Наташа.
— Смотри, Ирка Славина Юрку уведет.
— Ты же знаешь, — улыбнулась Наташа, — такого еще не случалось.
Она вышла на просеку и побежала в сторону Дома творчества, туда часто приходят такси из Москвы. Письменники, отгуляв в кабаке ЦДЛ или у любовниц, возвращаются в творческое гнездо на отдых.
Ей повезло, она еще издали увидела зеленый огонек и замахала рукой. Машина подъехала.
— В Москву, — сказала Наташа.
— Москва большая, — отпарировал кожаный шофер.
— Доедем до первого телефона-автомата, я позвоню, и там решим, куда ехать.
— Договорились, красавица.
Такси неслось по Минскому шоссе, Наташа расслабленно откинулась на заднем сиденье. Все-таки вместе с победой приходит усталость. Она чувствовала себя бегуном, преодолевшим тяжелую трассу и победившим соперников. Из автомата она позвонила Рудину на работу. Телефон молчал. Тогда она набрала домашний номер. Через три гудка раздался знакомый голос:
— Да?
— Сережа?
— Да, я. Кто это?
— Это я.
— Наташа?
— Именно. Говорите адрес, я сейчас подъеду.
— Зачем?
— Да не бойтесь, спать с вами не буду, есть потрясная информация.
— Жду, — ответил Рудин и назвал адрес.
Через полчаса она писала донесение. Рудин из-за ее плеча читал ровные строчки и дивился умению этой бабы. Прочитав донесение и расспросив Наташу, он велел ей ехать домой и ждать. На телефонные звонки не отвечать. Поднимать трубку только после условных трех сигналов, отбоя и снова трех сигналов.
Полковника дома не было. И Рудин позвонил Михееву.
— Алло?
— Товарищ генерал, подполковник Рудин, простите, что беспокою дома и поздно, но дело безотлагательное.
— Жду. — Генерал повесил трубку.
Рудин появился через полчаса и положил на стол донесение. Генерал прочитал и усмехнулся:
— Не баба, а конь с яйцами, расколола все-таки ЗК. Поощрите ее.
— Слушаюсь.
Генерал закурил, посмотрел на Рудина насмешливо.
— Ну что, подполковник Рудин, настал ваш час. Карта района есть?
— Так точно, прихватил.
— Молодец.
— Значит, они станут здесь. Машины с операми угро перекроют им выезды. Но они об этом не знают, поэтому через проходной двор, — генерал ткнул пальцем в узкий проулок, — они выскочат в Большой Сергиевский и там наверняка заменят машину. Думаю, что стоять она будет прямо у сквозняка. Выделишь группу, пусть задержат всех владельцев машин. Работать будут под прикрытием, в форме гаишников. Если ошибемся, извинимся. Люди нас поймут, придумаем какую-нибудь шпионскую сагу. Кстати, вы видели вашего подопечного?
— Да.
— И как он вам?
— Жаль, что Ельцов подопечный, а не коллега.
— Даже так? — Генерал задумался. — Ну что ж, жизнь покажет. А пока спать. Утром в контору к семи.
* * *
А потом дозрел шашлык, и ели его, и пели чудесные песни о московских дворах и о том, как «пошел по взлетной полосе мой друг Серега».
Ночь опустилась. И пахла она осенью, самой ранней и поэтому прекрасной. В такую ночь хорошо работается, крепко дружится, вспыхивают новые романы. Звездная стояла ночь, укрывшая их всех от суетной и горькой жизни.
