Он подал им два кубка, наполненных из каменного кувшина - на
этот раз из другого. И вкус был иным: более земляным, более подкрепляющим и,
если так можно сказать, более похожим на пищу.
Когда хоббиты насытились напитком и кусочками эльфийских
лепешек, Фангорн поднял их на руки, как накануне. У выхода он повернул направо,
перешагнул через поток и направился на юг вдоль разрушенных склонов, поросших
скудной растительностью. Вскоре он повернул от холмов и углубился в лес, где
деревья были больше, выше и гуще, чем хоббитам когда-либо доводилось видеть.
Фангорн шел, что-то задумчиво бормоча про себя, но Мерри с Пиппином не могли
разобрать ни одного знакомого слова: нечто вроде бум, бум, рамбум, бурар, бум,
бум, дахрар бум бум, дахрар гум и так далее, с постоянно меняющимся ритмом.
Иногда им казалось, что ему кто-то вторит, какие-то звуки доносились из земли,
с ветвей над головами, из древесных стволов, но Фангорн не останавливался и не
поворачивал головы.
Они ушли уже далеко - Пиппин пытался считать «энтовы шаги»,
но сбился после трехтысячного, когда Фангорн стал замедлять ход. Внезапно он
остановился, спустил хоббитов на землю, поднес ко рту сложенные ладони и издал
громкий клич, подобный звуку большого рога. Со всех сторон послышались ответные
звуки, но это не было эхо.
Фангорн посадил Пиппина и Мерри на плечи и опять зашагал,
поминутно издавая клич, и каждый раз ответ раздавался все ближе и громче.
Наконец они подошли к необозримой стене из темных вечнозеленых деревьев,
которых хоббиты никогда прежде не видели: ветви росли прямо из корней и были
густо покрыты темными блестящими листьями. Множество крепких шипов, усеянных
большими оливкового цвета почками, торчало во все стороны.
Свернув налево, Фангорн в несколько шагов достиг узкого
прохода в этой живой изгороди. Отсюда начиналась тропа, сбегавшая вдоль
ступенчатого склона. Хоббиты увидели, что спускаются в большую лощину, круглую,
как чаша, широкую, увенчанную по краям высокими вечнозелеными зарослями. Дно
лощины заросло ровной высокой травой. Кроме трех очень красивых серебряных
берез, других деревьев здесь не было. Две дороги вели в лощину: одна с запада,
другая с востока.
Энты уже собирались. Многие спускались по тропам, некоторые
шли следом за Фангорном. Хоббиты смотрели на них во все глаза. Они ожидали
увидеть существа, похожие на Фангорна так же, как один хоббит на другого, и
были поражены, не обнаружив сходства. Энты отличались друг от друга, как
деревья: некоторые - как деревья одной породы, но разного возраста; другие -
как одна порода деревьев от другой - береза от бука, например, или дуб от
сосны. Там было и несколько старых энтов, заросших бородами и сучковатых, как
кряжистые крепкие деревья (хотя старше Фангорна не было никого), были и высокие
сильные энты, с чистыми ветвями и гладкой кожей, как зрелые лесные деревья, но
не было ни молодых, ни подростков. Вместе их собралось около двух дюжин, и
столько же еще подходило.
Вначале хоббиты были ошеломлены разнообразием форм, цвета,
высоты, длины конечностей; количество пальцев колебалось от трех до девяти.
Некоторые энты казались более или менее сродни Фангорну, они походили на буки
или дубы. Некоторые напоминали каштан: коричневокожие, с большими руками и
неуклюжими пальцами, с короткими толстыми ногами. При виде других вспоминались
ясени: высокие, стройные, с многопалыми руками и длинными ногами; были энты,
похожие на сосны (они были выше всех), березы, рябины, липы. Но когда все они
столпились вокруг Фангорна, слегка покачивая головами и бормоча что-то
музыкальными голосами, посматривая на незнакомцев долгими внимательными
взглядами, стало ясно, что это - одно племя: у всех были похожие глаза, не
такие старые и глубокие, как у Фангорна, но с таким же вдумчивым выражением и с
такими же зелеными огоньками.
Наконец все собрались, и началась любопытная и непонятная
беседа. Энты медленно бормотали: начинал один, затем вступал другой, пока все
не запели вместе в размеренном восходящем и нисходящем ритме. Пиппин, конечно,
не различал и не понимал слов, но поначалу песня-беседа ему понравилась. Потом
он начал думать, сколько времени на «неторопливом» языке энтов займут
приветствия, и сколько дней Фангорн будет выпевать имена собравшихся. А песня
тянулась всё в том же ритме и всё больше казалась нескончаемой. Пиппин зевнул.
Фангорн немедленно прекратил петь и снял хоббитов с плеч.
– Слушать непонятно что - пустое занятие, - сказал он, - тем
более для такого нетерпеливого народа, как вы. А слушать незнакомый язык тем
более утомительно. Я уже рассказал, как вас зовут, и энты посмотрели на вас и
согласились, что вы - не орки и что к старым спискам надо добавить ещё две
строки. Так что здесь вы пока не нужны. Побродите неподалеку. Я найду вас,
когда понадобитесь, и сообщу, как идут дела.
Хоббиты поклонились собранию, чем немало удивили и озадачили
энтов, и пошли по тропе, ведущей на запад. Со дна лощины поднимались поросшие
деревьями склоны, а за ними, над вершинами сосен, вздымался острый и белый
горный пик. К югу виднелся лес, постепенно исчезающий в серой дали. Оттуда
разливалось бледно-зеленое сияние, и Мерри догадался, что это отблески
бескрайних равнин Рохана.
– Интересно, где находится Изенгард? - спросил Пиппин.
– Если бы я точно знал, где мы теперь, - ответил Мерри. - Но
вот этот пик, по-видимому, Метедрас; насколько я помню, Изенгард лежит в
глубокой расселине у края гор. Возможно, он за этим гребнем. Кажется, оттуда
поднимается дымок - вон там, левее пика, да?
– А на что он похож, этот Изенгард?- спросил Пиппин. - Мне
интересно, что с ним могут сделать энты?
– Мне тоже. Изенгард - он вообще вроде кольца из скал и
холмов с ровной площадкой внутри и не то со скалистым островом, не то с
каменной колонной в середине. Это и есть Ортханк, башня Сарумана. В кольце стен
есть ворота, и не одни, наверное. Где-то рядом течет Изен. Он берет начало с
гор и течет к Гриве Рохана. Вряд ли энтам удастся легко овладеть этой
крепостью. Правда, мне думается, эти энты совсем не такие безобидные, как
кажется. Они, конечно, медлительны, терпеливы, даже, я бы сказал, печальны, но,
по-моему, их можно расшевелить. А если их расшевелить, не хотелось бы мне быть
против них.
Они повернули обратно. Энты бормотали по прежнему. Солнце
поднялось уже достаточно высоко, чтобы заглянуть за край лощины; оно сияло на
верхушках берёз и освещало северную кромку круга прохладным желтоватым светом.
Хоббиты разглядели в той стороне небольшой водопад и направились к нему. Под
ноги мягко ложилась вечнозелёная трава, впервые за много дней не нужно было
никуда спешить. Они добрались до воды, попили - вода оказалась чистейшей,
холодной, обжигающей, - сели на заросший мхом камень и снова стали слушать
голоса энтов. Казалось, этому странному месту не было никакого дела до их
приключений. Хоббиты вдруг заскучали по друзьям. Им так хотелось увидеть Фродо,
Сэма, Колоброда!
