Холодный дождь и резкий ветер осадили пороховые тучи над городом, и к полудню стало заметно светлее. Вблизи развороченной взрывами Вильгельмплац они обогнали колонну ополченцев: бледные, испуганные юнцы и изможденные старики, одетые как попало, брели в тактическую зону. Те, что были покрепче, упираясь ногами в брусчатку, тащили колесную гаубицу. Они впряглись в штанги лафета, точно в оглобли, и, напрягая силы, волокли орудие в сторону площади Белле.
— От Германии отвернулся Бог, — печально сказал Дениц, глядя в окно. — Самое дорогое, что есть у нации, это ее правота перед Богом, похоже мы, немцы, забыли об этом.
— Германия не погибнет, мой адмирал, пока будет жив хотя бы один солдат, присягавший фюреру, — отчеканил Вайстор.
Вместо ответа Дениц зябко поежился и приказал шоферу остановиться.
Он вышел из машины. Вскинув ладонь в черной перчатке, он застыл, приветствуя шествие обреченных. Его маленькая птичья голова запрокинулась. По худому лицу с крупным переломанным носом катились ледяные слезы.
Вайстор тоже вышел из автомобиля и повторил жест адмирала резко и четко, словно бросая вызов небу, затянутому дождевыми тучами.
— Довезешь орудие до канала Ландвер, — приказал Дениц водителю.
Вайстор вытащил из машины фанерный ящик с подарком фюреру, вскинул его на плечо и зашагал к Имперской Канцелярии, во дворе которой располагался бункер.
Вход в бункер успели прикрыть квадратным бетонным бруствером. Пропускной пункт охраняло отделение вермахта под командованием молодого бледного офицера с испачканной кровью марлевой перевязью на груди. Его била лихорадка. Над верхней губой набухли капли пота, а запавшие от бессонницы глаза перебегали с адмирала на адъютанта.
— Что в коробке? — проверив документы, нервно спросил он.
— Подарок фюреру, — ответил адмирал.
— Я должен осмотреть, — опустив глаза, сказал офицер.
— Исполняйте свои обязанности, герр офицер. Только поскорее, — подбодрил его Дениц.
С фанерного ящика сбили крышку. Внутри коробки помещался круглый предмет, тщательно обложенный стекольной ватой. Это был герметично запаянный аквариум — шар, оправленный в серебро и снабженный тяжелой литой подставкой, со стороны он походил на глобус. На Северном полюсе этого глобуса помещался миниатюрный, вставший на дыбы единорог, под Южным — напружинил могучие плечи бородатый Атлант. Нижнюю часть его туловища заменял мощный змеиный хвост. Внутри шара порхали тропические рыбки и зыбко покачивались подводные растения. Несколько улиток-наутилусов неутомимо очищали внутреннюю поверхность хрустального шара.
Вайстор с любопытством осматривал раритет. Он впервые видел аквасферу, хотя уже слышал о ней в штабе ВМС. Аквариум доставили неделю назад из «Аненербе». Летчики палубной авиации помогали в эвакуации Института прикладных военных исследований и прихватили с собой эту странную игрушку. Аквариум сразу же окрестили «Дар Ундин». На четырехгранной подставке были выгравированы астрологические знаки: Солнце, Звезды, Луна и Крест, а в самом низу, на днище, чернело клеймо на старонемецком: «Сандивогиус-сын, мастер из Лейдена». Судя по старинному клейму, этому запаянному аквариуму было лет триста, но внутри цвела хрупкая и трогательная жизнь, словно в устройство этого стеклянного шара была внесена частичка средневекового колдовства.
Офицер все еще тупо глазел на рыбок, внезапно его лицо плаксиво вздрогнуло и скривилось, и адмирал вновь подумал, что последствия этой войны будут необратимы для немецкого духа. Выбирая столь странный и бесполезный подарок, фон Дениц тем не менее верил, что фюрер и фрау Ева правильно истолкуют его намек.
Пройдя через контроль и предъявив пропуска на вход в четвертую зону бункера, Вайстор и Дениц спустились в люк и оказались на площадке грузового лифта. Вскоре лифт доставил их на дно глубокой шахты. Неподвижный, спертый воздух вызывал тошноту. Из-за бомбежек электрические насосы отключали все чаще, и в бункере царила липкая вонь отхожего места. Чрево бункера со множеством стальных перегородок, люков и клепаных щитов напомнило фон Вайстору внутренность подводной лодки. То же зловоние, и спертый, спрессованный воздух, и невозможность уединиться в тесном пространстве. Он с тоской вспомнил о йодистом ветре Киля и морских видах, открытых с палубы адмиральского парусника.
В пять часов вечера Берлин снова бомбили. Взрывы были не слышны, но глубокая подземная дрожь проникала изнутри и заставляла стучать зубы. Прочные стены бункера были надежны, помещения ярко освещены, и персонал сохранял видимость дисциплины, только в гигиеническом отсеке на полу лежал мертвецки пьяный офицер.
— Ждите здесь. Я пошлю за вами, и вы доставите аквариум в зал заседаний, — сказал на прощание Дениц.
До вечера Вайстор пробыл на подземных складах. Он следил за разгрузкой продовольствия и военного имущества. Ожидая посыльного от адмирала, он задремал. Его разбудил Отто Гюнше, личный адъютант Гитлера. Машинально взглянув на часы, Вайстор с удивлением обнаружил, что на часах уже глубокая ночь.
Он вынул аквариум из коробки и взвесил в ладонях. Хрустальный шар был подозрительно легок, словно вместо изумрудной искрящейся воды он был наполнен морским воздухом.
Гюнше вел Вайстора по тоннелям бункера. Из-за духоты двери были распахнуты. В отделении связи на маленьком коврике рядом с пультом, по-собачьи свернувшись калачиком, спал связист. В медицинском отсеке на кушетках и на полу лежали раненые, глухо стонали и бредили умирающие. Обезболивающие препараты и опий экономили, и маленький тесный отсек превратился в душный, пропахший карболкой ад. Вайстор медленно прошел вслед за Гюнше по узкой тропе между носилками и лужами нечистот. Он нес в ладонях хрупкий стеклянный шар, и он казался маленьким разведчиком, посланцем холодного моря в мире тяжелого затхлого воздуха.
В тесной комнатке, оформленной как буддистская молельня, застыл в позе лотоса тибетский лама в желтых шелковых одеждах и зеленых перчатках. День и ночь этот монах взывал к уснувшим Могуществам. Вайстор видел, что его тело, похожее на золотой треугольник, без опоры висит в воздухе. По тоннелю пронеслась стая крупных черных псов. Они двигались вместе с упругим ледяным ветром бесшумно, как призраки. Вайстор уже слышал солдатские байки о «тварях мрака», изредка навещающих бункер. Сделав круг по подземельям, призрачные звери уносились обратно в Тартар.
В отличие от других помещений бункера, апартаменты высоких партийцев были отделаны с некоторой роскошью и заботой о стиле. Гюнше распахнул дверь и вытянулся в приветствии. Вайстор очутился в зале заседаний, старомодном и роскошном, точно перенесенным из эпохи Габсбургов. Сюда из «Орлиного гнезда», альпийской резиденции фюрера, был доставлен знаменитый «овальный стол» и тринадцать кресел. За столом сидели Гиммлер, Йодль, Дениц, Зиверс и еще несколько высоких партийцев.
Фюрер горбился у большой настенной карты. В его руках плясала простая школьная указка. В этом вульгарном бюргере с щеточкой черных усов и сальной прядью, падающей на глаза при каждом резком движении, не было ничего хоть сколько-нибудь славного, благородного, словно он был насмешкой над всем, чему истово присягал и поклонялся Вайстор. Но стоило ему заговорить, и Вайстор ощутил животное волнение от звуков его голоса и странный электрический ток во всем теле, словно он оказался рядом с шаровой молнией.
