— Неужели и мы уподобимся этому волку?
Чего боюсь? Нагоняя из-под Шпица? Я ведь не боялся с одним только "Баяном" всю японскую эскадру атаковать. Не боялся смерти и испугаюсь нагоняя? — Чёрта с два!
Поднявшись на борт "Ретвизана" Вирен подозвал флаг-офицера и приказал: "Передайте всем командирам кораблей первого ранга приказ лично явиться на совещание в зал заседаний "Ретвизана" завтра к 14:00".
* * *
Крейсер 1-го ранга "Баян"
* * *
4.09.1904. борт "Ретвизана" Совещание флагманов и командиров кораблей
— Господа! Оставаться в Артуре, значит погубить корабли и, возможно, подарить их японцам. Выйти в море необходимо в любом случае и не просто выйти, а либо прорваться, либо нанести японцам максимальный ущерб, пусть и ценой своей гибели.
Пусть будет перетоплена вся эскадра, но если мы сможем уничтожить хоть один японский броненосец, то это уже значительно лучше, чем быть потопленными на рейде и стать японскими трофеями, — Роберт Николаевич Вирен обвёл взглядом офицеров и адмиралов собравшихся в салоне "Ретвизана". Он понимал, что данное совещание будет не просто разговором о проблемах и перспективах. Предстоит выдержать бой. Со своими. Недовольных будет немало, хоть и по разным причинам.
— Эскадра выйдет. Это приказ! Четыре броненосца и два крейсера. Все, кроме "Севастополя", который как самый тихоходный и небоеспособный корабль в прорыве учаcтвовать не будет. Часть его пушек пойдёт на доукомплектацию остальных кораблей…
— Ваше превосходительство! Это совершенно невозможно! — Просто удивительно как быстро побагровели лицо и залысины командира "Севастополя" Эссена. Казалось, что из глаз капитана первого ранга вот вот брызнут слёзы.
— Совершенно невозможно, Николай Оттович, перебивать вашего начальника. И успокойтесь. Я прекрасно понимаю, почему вы так разволновались. Беспокоитесь о том, что война пойдёт без вашего участия? Не дождётесь. Такими командирами я разбрасываться, конечно, не буду. Командир "Пересвета" Бойсман серьёзно ранен, поэтому "Пересвет" примете вы. А по поводу "Севастополя" – вопрос решённый. Нужно иметь хоть и меньше кораблей, но чтобы они были полноценными боевыми единицами. Нам важен каждый лишний узел, каждая пушка. Орудия "Севастополя" нужны на других судах, а со своими тринадцатью узлами
[2]
он будет гирей на ногах отряда. Вы, конечно, можете отказаться от нового назначения, но я почему-то уверен, что вы этого не сделаете. Я неправ? — Вирен с лёгкой усмешкой посмотрел на командира "Севастополя"
— Ваше превосходительство! Но ведь "Севастополь" – это…
— Да или нет? Николай Оттович, ещё многое нужно обсудить. Судьба вашего корабля не обсуждается. Вы принимаете "Пересвет"?
— Принимаю. Но разрешите взять с собой некоторых офицеров.
— Не некоторых, а всех, кого сочтёте необходимым. Пусть на вашем новом броненосце их будет несколько сверх комплекта, но они всегда пригодятся в бою. Этот вопрос можно считать решённым? Тогда я продолжу.
— Простите, Роберт Николаевич, — подал голос контр-адмирал Ухтомский, — а вы что, имеете приказ наместника на прорыв?
— Разумеется нет. Каким образом я мог бы его получить в осаждённой крепости? Я принимаю решение сам, как старший морской начальник в Артуре. И отвечать за это решение буду сам, — Вирен начал нервничать. — Поймите, оставаться здесь, значит гарантированно погубить эскадру. А то и подарить её японцам. Есть другие варианты?
— Ваше превосходительство, — подал голос командир "Паллады" Сарнавский, — но ведь наши матросы нужны для обороны Артура. Не сочтёт ли сухопутное начальство это трусостью?
— Вы ещё басню про кроликов и собак вспомните, — начал злиться Вирен. — Сколько адмиралов уже погибло в бою? — Трое! А сколько генералов было хотя бы поцарапано в Артуре? – Ни одного! Не Стесселю обвинять в трусости моряков. И идём мы в бой, а не бежим от врага. Крепости к тому же будут переданы пушки, боеприпасы со всех кораблей не представляющих ценности в дальнейшей войне. "Забияка" и компания точно не нужны ни в прорыве, ни в море вообще. Этот вопрос с командирами соответствующих кораблей я урегулирую сам. Кто хочет высказаться по поводу прорыва из Артура? — Вирен обвёл взглядом подчинённых. — Но предупреждаю, что это дело решённое. Я готов выслушать все предложения о том, как совершить это с большими шансами на успех, но не аргументы, почему этого делать не следует.
— Я однозначно "За"! — подал голос новый командир "Баяна" Иванов. — Если и не все смогут уйти, то хоть кто-то. Всё лучше, чем затонуть в артурских лужах.
"Ты-то на таком крейсере уйдёшь, а нам воду глотать придётся, — с неприязнью подумал про себя Ухтомский, — хотя…"
— Роберт Николаевич, я тоже за прорыв, но, как я понимаю, из адмиралов в него идём только мы с вами? На четыре броненосца два адмирала будет много, разрешите принять крейсера?
Командир "Баяна" испуганно посмотрел на Вирена. Идти в бой под руководством такого адмирала как Ухтомский ему не хотелось категорически.
Вирен тоже понял ход мыслей своего младшего флагмана: "Баян" со своей скоростью мог уйти от любого японца кроме пары лёгких крейсеров с которыми ему вполне по силам было справиться.
— Не жалко с "Пересветом" расставаться, Павел Петрович? С начала войны ведь на нём.
— Да привык, конечно, — не отводя глаз и не дрогнув голосом ответил Ухтомский, — но ведь руководить нужно и крейсерским отрядом.
— Хорошо, я не возражаю.
— Ваше превосходительство! Мы, конечно выйдем, но шансов в бою у нас против Тóго практически нет. В июле, имея "Цесаревич", "Севастополь" и три крейсера вдобавок к тому, что имеется сейчас, мы были разбиты. Сейчас японцы не слабее, чем были. Какие у нас шансы? — Командир "Полтавы" Успенский был слегка смущён, но не боялся смотреть в глаза Вирена, — объясните, как мы сможем прорваться в таких условиях. И куда мы пойдём?
— Знаете, господа, я и сам ещё не решил, — схитрил Вирен, — но уходить отсюда надо обязательно. Там посмотрим, во Владивосток ли, навстречу эскадре Рожественского, или даже в нейтральный порт, на интернирование. Как говаривал Наполеон: "Главное ввязаться в бой, а там – посмотрим…"
И ещё. Иван Петрович, неприятно это говорить, а вам ещё неприятней слушать, но хочу вас предупредить: если Тóго будет нагонять нас превосходящими силами, если боя будет не избежать, то вашу "Полтаву" мы бросим. Да, да, господа! — повысил голос Вирен на возмущённый гул командиров кораблей, — важнее всего сейчас сберечь ядро эскадры, соединиться либо с владивостокским отрядом, либо с Рожественским. От этого может зависеть судьба войны. И если для этого потребуется пожертвовать кораблём и сотнями жизней – я это сделаю. А чтобы не было пересудов… Я попрошу поднять свой флаг на "Ретвизане" адмирала Ухтомского. А сам пойду с "Полтавой".
