– Тяжелая сердечная недостаточность, – обрадовался
Ярик, – цианоз.
– Организм кажется здоровым, – задумчиво протянул
Бурдюк, – нет проблем с дыханием. Вероятно, это пищевое. Пили синьку? Ау,
Дарья!
С огромным трудом я отодрала тяжелый язык от зубов.
– Ногти у меня покрыты декоративным лаком.
– Синим? – поразился Ярик. – Некрасиво же!
Сразу на ум морг приходит и утопленники.
– Зато модно, – воскликнула я. – Голову я
случайно облила синькой, а что с языком – не имею понятия. Можете смело отмести
два симптома: про ногти и волосы – и заняться третьим.
– Моя бабушка, когда, как вы, поседела от
старости, – понес ахинею Ярик, – решила голову в чернилах полоскать,
получался прикольный, едва заметный фиолетовый оттенок.
– У меня нет седины, я налила воду в ковшик, в котором
лежал порошок синьки, а потом опрокинула его содержимое на себя, –
прошипела я.
Но Ярик не собирался умолкать.
– Вы не видели, что берете?
– Нет, в ванной не было света, – сообщила я чистую
правду. – Я уронила свечку, огонь погас, пришлось орудовать в кромешной
темноте.
– Вы живете в столь ужасных условиях? – удивился
Ярик. – Без электричества?
– В нашем особняке полный порядок, но люди, в чью
квартиру я зашла помыться, из экономии вывернули почти все лампочки, – вздохнула
я.
– Вы посещаете частную сауну? – подмигнул мне
Ярик. – Паритесь в темноте? Супер. Иногда надо давать выход первобытным
инстинктам.
– Вот глупость! – закричала я.
– Тише, тише, – предостерег меня Бурдюк, – мы
выясняем важный момент, врачам надо предоставить полную информацию.
Я откашлялась:
– Я пришла в квартиру, споткнулась о крысоловку в
коридоре, там же сшибла варенье в ведре, которое висело на стене, вернее,
сначала я ударилась лицом о таз, потом испугалась совы, она задела меня
крыльями, и уронила сироп с ягодами, или наоборот! Сначала обрушила тару со
сладким, а потом разнервничалась из-за совы. Ясно?
Ярик осторожно попятился к выходу.
– Конечно, мой ангел, – запел Бурдюк, – проще
некуда. Вас испугал то ли филин, то ли неясыть, которые парили в коридоре,
поэтому, разлив свисавший с потолка джем, вы живо пошли в ванную и вылили на
себя синьку!
– Я хотела смыть варенье! – повысила я тон. –
Не смогла влезть под кран в раковине, вот и уцепила ковш с синькой! Я же не
знала, что на дне его порошок!
– Чего под душ не встали? – спросил Ярик.
– Тогда пришлось бы всей мыться, а я не могла.
– Водобоязнь! – немедленно отреагировал
Ярик. – Отсюда посинение языка.
– Она же сказала, что хотела влезть под кран в
раковине, – укоризненно напомнил ему Бурдюк. – Нужно внимательно
слушать пациента, иначе упустишь нечто важное!
– Глупо мыться под рукомойником, если рядом есть
душ! – отстаивал свою позицию Ярик.
– Она же сюда не за лекцией по логике пришла, –
улыбнулся Бурдюк, – продолжайте, Дашенька. Вылили синьку, а дальше? Допили
из кастрюльки капельки? Не стесняйтесь, мы, врачи, всякого навидались.
– Ничего внутрь я не принимала. Обмыла голову синькой,
потом самогонкой…
– Стоп! – опять проявил нетерпение молодой
последователь Цельса.
[5]
– Вы алкоголичка? Это меняет дело.
Я затряслась от злости.
– Я не употребляю спиртное! Мне от него плохо.
– Яр! – укорил парня Бурдюк. – Дашенька
сказала совсем иное: она вымыла голову самогонкой. Не желудок полоскала!
Волосы!
– Зачем? – выступил в своем духе Ярик. – Для
таких целей придумали шампунь.
– Запомни, – строго приказал Бурдюк, – нас не
интересует причина, по которой больной прищемил себе нос дверцей буфета. Важно,
что он его поранил.
– Есть идиоты, которые травмируют лицо створками
мебели? – хихикнула я.
– Всяких полно, – пригорюнился Ярик. – Синьку
на волосы льют! Водкой моются!
– Я случайно. И посинели мои родные волосы, а фальшивые
стали оранжевыми. Понимаю, рассказ про сову, варенье, самогон и синьку звучит
дико, но я не вру, – устало сказала я.
– Придумать такое сложно, – согласился со мной
Ярик.
– Еще хорошо, что я не вспомнила про подштанники,
которыми вытерла волосы, – вздохнула я.
– Бедняжечка, – пожалел меня Бурдюк, – это
унизительно – использовать столь специфический предмет в качестве полотенца.
– А зачем брать подштанники? – вновь озадачился
Ярик.
– Подведем итог! – объявил Бурдюк. –
Посинение языка непонятной этиологии.
– Диагноз «Ф. З.», – заржал Ярик.
– Это что такое? – испугалась я. – Оно
лечится?
– Не знаете анекдот? – обрадовался Ярик. –
Больной обращается к врачу: «Доктор, доктор, что означают буквы Ф. З.
в моей истории болезни?» Ну, чего не смеетесь?
– Так непонятно, – пожала я плечами.
– «Ф. З.» – это «фиг знает», – расшифровал Ярик.
– Вы не пробовали на пару с Емельяновым в КВН
выступать? – прищурилась я. – Успех вам обеспечен.
– Ступай к Лазаревой, проверь шов, – приказал
Бурдюк помощнику, – а вы, Дашенька, получите два рецепта. По таблетке из
каждого пузырька принимайте перед едой, крем не отменяем, наращенные волосы
снимите, синьку и самогон более ни в каких целях не применяйте, перейдите на
здоровое питание и экологически чистые средства ухода за кожей. Что скуксились?
– Сколько с меня? – мрачно спросила я.
Бурдюк протянул счет.
– Позвоните сегодня перед тем, как ляжете спать, и
завтра утром.
Очутившись на улице, я моментально набрала номер Эли
Москвитиной и предъявила ей кучу справедливых претензий.
