– Но это правда. Асю с сентября определили в особую
школу, в обычную ее не взяли, Антонине хлопот прибавилось. Но главное другое.
Дине предложили уехать в Египет, заведовать там отелем, который принадлежит к
той же сети, что и московский. Зарплата супер! Управляющей предоставляют домик
из четырех комнат, можно взять с собой семью. Контракт на три года, дальше –
как получится. Илья собрался писать диссертацию, ему без разницы, где ее
кропать. Антонину в Москве ничто не держит. Одна беда – Асю врач не отпустил,
девочке с ее проблемами нельзя климат менять. Дина очень расстроилась, да и
Илья тоже, он хотел дачу, машину и квартиру побольше, но если не поехать в
Египет – конец мечтам. В Москве на все аппетиты муженька Дине не заработать,
здесь ей хорошую должность не предложат, в иностранных фирмах суровые порядки.
Один раз отказалась, продемонстрировала нанимателю, что семья тебе дороже
службы, – и упустила шанс навсегда. Дина такая расстроенная ходила, потом
прибегает счастливая, с порога закричала:
– Антонина Федоровна – святая, согласилась с Асей в
Москве остаться, только просит ей в помощь няню нанять. Илюша, конечно,
дергается, он без матери скучает, но это единственный наш шанс!
Муж с женой улетели в июле, а в октябре Ася умерла.
– Сомневаюсь, что такое горе можно посчитать
удачей, – тихо сказала я.
Римма пожала плечами.
– С какой стороны посмотреть. Ребенка-инвалида
воспитывать тяжело, и денег и сил в Асю с каждым годом приходилось вкладывать
все больше. Дина хотела еще раз забеременеть, но Илья не согласился,
категорично заявил:
– Появится в доме новый малыш, Асе достанется меньше
любви.
Зато теперь они смогут нормального малыша родить, деньги
хорошие заработают, нянька больше не понадобится, расходов меньше. Мужики не
бабы, Илья быстро утешится, увидит здоровенького младенца и про Асю забудет.
Поверь, всем от такого поворота событий лучше.
Я встала.
– Спасибо за вкусный кофе. Пока я не чувствую в себе
сил беседовать с осиротевшей бабушкой, обращусь к ней позднее.
Поскольку моя машина осталась на парковке у банка, я пошла
назад пешком, бездумно рассматривая попадающиеся по дороге вывески. Магазин
«Чума». Интересно, чем там торгуют? Чумовой одеждой или возбудителями опасной
болезни? Ателье, банк «Орхо», еще один банк с зазывным плакатом в витрине «Наш
вкладчик никогда не потеет». На секунду я притормозила у чисто вымытого окна.
Если у человека отказали потовые железы, то он либо умер, либо сильно заболел.
Согласитесь, обе перспективы неприятные. Сотрудникам пиар-отдела, выдающим
креативные слоганы, следует иногда включать здравый смысл.
– Вы заходите? – спросил у меня юноша в
коротенькой кожаной куртке.
Я посторонилась:
– Нет.
Парень приоткрыл и тут же захлопнул дверь.
– Жесть.
– Много народа? – бесцельно спросила я.
– Ваще! – протянул молодой человек. – Я хотел
на мобилу бабло бросить, но лучше внутрь не соваться.
– Чуть подальше есть «Комобанк», – посоветовала
я, – загляните туда.
– Не, – помотал головой незнакомец, – на
перекрестке кучу времени простоишь, светофора нет, никто не тормозит. Лучше
зарулю в мини-маркет, что за парикмахерской, у них автомат стоит, очереди
никакой, загрузил деньги, и гуляй.
– Тогда вам не стоило в этот банк даже
заглядывать, – улыбнулась я.
– У меня бывшая девчонка на кассе в супермаркете
сидит, – признался парень, – неохота было с ней встречаться.
– Наверное, это не единственная подружка, с которой ты
расстался. Так и будешь от всех скрываться? Вот уж глупо, – завершила я
никчемную беседу и побежала к перекрестку, чтобы успеть пересечь опустевшее
шоссе.
В парикмахерской меня встретили как родную. Симпатичная,
чуть полноватая девушка с бейджиком «Карина» на лацкане розового халата усадила
меня в кресло и сказала:
– Платочек снимите.
– Только вы не пугайтесь, – предупредила я.
Карина заговорщицки мне подмигнула:
– Вы даже не представляете, чего я навидалась! Сильно
сомневаюсь, что кому-нибудь удастся меня поразить.
Я с шумом выдохнула и сдернула голубой платок.
– Матерь божья! – подпрыгнула мастер. – Что с
вами случилось?
– Уронила на голову шкафчик, – солгала я, –
на нем стояла банка с синькой и бутылка водки, все разбилось, попало на волосы.
– Хорошо хоть череп не пострадал, – зацокала
языком Карина, – сейчас посмотрю… М-да! Ленка-а-а!
На крик прибежала другая мастерица, она тоже незамедлительно
ахнула:
– Матерь божья!
Похоже, эти слова будут произносить все, пока моя голова не
потеряет окрас перьев амазонского попугая.
– Че это с вами? – испугалась Лена.
– Уронила на голову шкаф с годовым запасом синьки и
водки, – устало повторила я.
Лена сделала шаг назад.
– Я про лицо. Губы… э… ну… в общем…
– По ним проехал трамвай, – разозлилась я, –
неужели вы никогда не видели девушек, закачавших в себя гель? Лучше займитесь
прической, мой рот не в вашей компетенции.
Карина ткнула пальцем в мою макушку:
– Во!
– Вау! – снова отшатнулась Лена.
– Что на этот раз? – прошипела я. – Снимайте
накладку. Мастер, который мне ее приделал, сказал, что никаких проблем не
будет, уберите шиньон, а мои родные волосы перекрасьте.
– Мы не будем вас обслуживать, – объявила Карина.
– Это еще почему? – вскипела я.
– Блохи! – хором ответили парикмахерши.
– Маленькие, черные, – уточнила Лена.
– Скачут, – добавила Карина.
Я знаю, что иногда мастера не могут или не хотят выполнить
просьбу клиента. Вероятно, Лена с Кариной не умеют работать с приклеенным
шиньоном или боятся красить мои собственные волосы, имеющие слишком
экстремальный цвет. С одной стороны, я их понимаю, вдруг шевелюра клиентки
позеленеет, потом хлопот не оберешься, но с другой – меня возмутил повод,
который придумали девчонки, чтобы отказать даме с разноцветными волосами.
